Таким образом, термин "манипуляция" есть метафора: ловкость рук в обращении с вещами перенесена в ней на ловкое управление людьми (и, конечно, уже не руками). Сначала этим словом обозначали фокусников, работающих без сложных приспособлений, руками ("фокусник-манипулятор"). Искусство их основано на свойствах человеческого восприятия и внимания — на знании психологии человека. Своих эффектов фокусник-манипулятор добивается, используя психологические стереотипы зрителей, отвлекая, перемещая и концентрируя их внимание, действуя на воображение — создавая иллюзии восприятия. Если артист владеет мастерством, то заметить манипуляцию очень трудно, хотя дошлые скептики смотрят во все глаза.
Именно когда все эти принципы вошли в технологию управления поведением людей, возникла метафора манипуляции в ее современном смысле как программирование мнений и устремлений масс, их настроений и даже психического состояния с целью обеспечить такое их поведение, которое нужно тем, кто владеет средствами манипуляции.
Если выписать те определения, которые дают авторитетные зарубежные исследователи явления манипуляции (наши-то пока что ходят в подмастерьях, хотя на практике молодцы), то можно выделить главные, родовые признаки манипуляции. Во-первых, это — вид духовного, психологического воздействия, а не физическое насилие или угроза насилия. Во-вторых, это — скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции. Еще более тщательно скрывается главная цель — так, чтобы даже разоблачение самого факта попытки манипуляции не привело к выяснению дальних намерений. Поэтому сокрытие, утаивание информации — обязательный признак. В-третьих, манипуляция — это воздействие, которое требует значительного мастерства и знаний. Поскольку манипуляция общественным сознанием стала технологией, появились профессиональные работники, владеющие этой технологией. Возникла система подготовки кадров, научные учреждения, научная и научно-популярная литература. Правда, Нобелевской премии в явном виде в этой области пока что не учредили (хотя некоторые лауреаты Нобелевской премии мира или по литературе должны были бы идти по разряду выдающихся манипуляторов сознанием).
Манипуляция — это часть технологии власти, а не воздействие на поведение друга или партнера. Влюбленная женщина может вести очень тонкую игру, чтобы разбудить ответные чувства — воздействует на психику и поведение покорившего ее воображение мужчины. Если она умна и терпелива, то до определенного момента она проводит свои маневры скрытно, и намерения ее "жертва" не обнаруживает. Это — ритуал любовных отношений, конкретный образ которого предписан каждой культурой. Если речь идет об искренней любви, мы не назовем это манипуляцией. Иное дело — если хитрая бабенка решила окрутить простофилю. Беда в том, что различить эти два случая непросто.
Не включаем мы в понятие манипуляции и этикет — воздействие на поведение окружающих с помощью иносказаний и умолчаний, языка знаков, понимаемых только в данной культуре. Если человек понимает знак, то смысл обращения ему ясен и намерения того, кто "воздействует на его поведение", для него секрета не составляют. Когда человек обращается к другому утонченно вежливо, он, конечно, стремится повлиять на поведение партнера в свою пользу. Но это — не манипуляция, поскольку здесь не скрываются ни факт воздействия, ни намерения. Без этикета и условностей, связанных с обманом, жить в обществе невозможно. Но, применяя правила этикета, мы вовсе не обращаемся с человеком как с вещью, мы его уважаем как личность. Этот вид "нас возвышающего обмана" мы в понятие манипуляции не включаем.
Да и вообще простой обман, будучи одним из приемов манипуляции, сам по себе составить манипулятивное воздействие не может. Лисица, выманивая сыр у Вороны, даже не может быть названа обманщицей. Она же не говорит ей: брось, мол, мне сыр, а я тебе брошу сырокопченой колбасы. Она просит ее спеть. Манипуляция, как пишут ученые, "не только побуждает человека делать то, чего желают другие, она заставляет его хотеть это сделать".
Отсюда становится ясной довольно неприятная сторона дела. Всякая манипуляция сознанием есть взаимодействие. Только если человек под воздействием полученных сигналов перестраивает свои воззрения, мнения, настроения, цели — и начинает действовать по новой программе — манипуляция состоялась. А если он усомнился, уперся, защитил свою духовную программу, он жертвой не становится. Манипуляция — это не насилие, а соблазн. Каждому человеку дана свобода духа и свобода воли. Значит, он нагружен ответственностью — устоять, не впасть в соблазн. Один из надежных признаков того, что в какой-то момент осуществляется большая программа манипуляции сознанием состоит в том, что люди вдруг перестают внимать разумным доводам — они как будто желают быть одураченными.
Для обсуждения нашей темы главную трудность создает та сторона манипуляции сознанием, которую мы обозначили как "скрытность", да еще при наличии мастерства и ловкости. Профессиональные манипуляторы, как и фокусники, своих секретов не раскрывают и в свои творческие лаборатории посторонних не допускают. Даже их мемуары, в которых они хвастаются достижениями в этой части, призваны скорее напустить туману, чем просветить и предупредить потомков.
Первое (и, вероятно, главное) условие успешной манипуляции заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев подавляющее большинство граждан не желает тратить ни душевных и умственных сил, ни времени на то, чтобы просто усомниться в сообщениях. Во многом это происходит потому, что пассивно окунуться в поток информации гораздо легче, чем критически перерабатывать каждый сигнал.
Важной фигурой для нашей темы был Никколо Макиавелли — политик и мыслитель, заложивший основы нового учения о государстве. Он первым из теоретиков государства заявил, что власть держится на силе и согласии ("макиавеллиевский кентавр"). В трактате "Государь" Макиавелли писал: "Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе". Иными словами, "государь" должен непрерывно вести хитростью особую работу по завоеванию и удержанию согласия подданных. Поэтому само явление манипуляции сознанием вплоть до недавнего времени обозначалось словом макиавеллизм.
Особое место занимает идеология как средство господства в современном мире. Понятно, что язык идеологии, созданной как замена религии в атеистическом обществе промышленной цивилизации, для того и служит, чтобы внедрять в сознание скрытые смыслы. Говоря о языке, надо помнить, что слово (и текст) — частное выражение более широкого понятия, знака. Передаваемая информация может воплощаться в разных знаковых системах. Платье, поза, жест могут быть красноречивее слов, это — "невербальные тексты". А ведь помимо жестов есть множество других знаковых систем. Поэтому мы должны истолковывать любое сообщение, в какой бы знаковой системе оно ни было "упаковано". Бывает, даже при толковании, казалось бы, прозрачных и общепринятых знаков бывают досадные ошибки. Как горевала на базаре торговка, у которой вор вытащил спрятанный на груди кошелек! Она, видишь ли, думала, что он полез "с добрыми намерениями". А теперь плачет, как русский народ после озорства Чубайса с государственной собственностью.
Самыми главными для нашей темы можно считать сообщения, "упакованные" в словах, вербальные тексты (печатные тексты, речи, радио- и телепередачи). Очень важны смыслы, скрытые в образах (картины, фотографии, кино, театр и т.д.). Разумеется, эффективнее всего действуют комбинации знаковых систем, и при наличии знания и искусства можно достичь огромного синергического (кооперативного) эффекта просто за счет соединения "языков". Потому столь могучим средством манипуляции стало телевидение.
Наконец, истолкованию должны подвергаться также действия. Если политик с огромным опытом и интуицией в важной зарубежной поездке выходит из самолета и на виду у всей высокопоставленной публики, которая встречает его с цветами, мочится на колесо шасси, — как это надо понимать? Очевидный смысл, который подсовывается простодушным противникам этого политика, прост, как мычание. Ах он, такой-сякой, хам некультурный, напился и не мог дотерпеть до туалета! Да разве можно такому вверять судьбу нашей многострадальной Родины! Но этот очевидный смысл на самом деле "смысла не имеет". В такого рода поездках целая куча режиссеров и психологов продумывает каждый жест, каждое движение. Действие, о котором мы упомянули, — это целый ритуал (надо признать, что новаторский), который несет в себе несколько слоев скрытых смыслов. И всякий человек, который не увидел здесь холодного и даже циничного расчета, подпал под обаяние этого ритуала, как бы он им ни возмущался.