— Марш к доске! — требует О*** и трясет меня за плечо.

Смотрю на тему выписанную мелом на классной доске и обмираю: «Действия десантного отделения в тылу противника» Думаю: Ну ни х. я себе! Ну и тему на контрольной по алгебре нам задали! А еще мне ничуть не стыдно, что я попался. Я даже рад, что ничего не знаю, а стал быть в разведку мне идти не надо.

— Да ну вас на х…й с вашей разведкой, — говорю я классной руководительнице, — я лучше посплю!

— Встать хам! — кричит мне О*** теперь уже голосом капитана А***.

— Не моя смена, — отнекиваюсь я.

— Я тебе сейчас такую смену покажу! — вопит Зоя Петровна О*** голосом «корейского фельдмаршала» и бьет указкой меня по ногам.

Только я ей хочу сказать, что негоже советскому педагогу бить детей, как получаю второй удар по ногам и раскрываю глазки.

Стоит у моего окопа капитан Э*** и заносит ногу для очередного удара.

— За что товарищ капитан? — быстро вскочив спрашиваю я.

— За то, — опуская ногу серьезно без улыбки объясняет Э***, - что не чуешь ты солдат подход начальника, и даже во сне дерзишь командирам.

— Так вот значит ты какие сны видишь! — негодует командир роты капитан А***, - Вот ты о чем во сне мечтаешь? Как бы офицера с его приказами на х. й послать?!

— Мне, товарищ капитан снилось, — начал оправдываться я, — что взяли меня враги и пытают: Где прячет НЗ капитан А***? Признавайся! А то расстреляем. Я в ответ их гордо так на х. й их посылаю.

— И где же прячет НЗ твой ротный? — ласково интересуется Э***.

— Вы не враг, товарищ капитан, — глядя на начальника штаба батальона честными сонно-неумытыми глазами отвечаю я, Э*** — и потому вам скажу, — делаю паузу и вижу как багровеет А*** который хранит фляжку с водкой в РД которое таскает за ним каптер, и с уверенной наглостью завершаю ответ:

— Свой НЗ последний патрон, ротный хранит в стволе пистолета.

Это как насмешка прозвучало. Офицеры у нас на операции пистолеты с собой не брали, ну его тяжесть такую на поясе таскать, да и толку от него в бою нет никакого, все с автоматами ходили. И одевались так, что в снайперский прицел, солдата от офицера не отличишь. Форма у них конечно почище да по новее, а так солдат он и есть солдат…

— Да… — задумчиво так говорит Э*** — а лейтенант П*** был прав.

В чем был прав Сашка П*** мне не объясняют, зато объясняют какого это хрена меня разбудили среди ночи, за час до начала смены.

— Берешь двух бойцов, дадим тебе еще и связиста с рацией и вперед милый в разведку, проведешь рекогносцировку местности, установишь есть ли не обозначенные на карте тропы, обнаружишь огневые точки противника и обо всем доложишь по рации. Потом выберешь позицию по своему усмотрению и прикроешь утреннее выдвижение своей роты, а то нас посекут с пулеметов. Понял?

— А почему я? — угрюмо спрашиваю.

Такое задание мне совсем не улыбается. Можно так нарваться, что и мама сказать не успеешь, как на небеса отправишься. А я совсем не герой. Хочу увильнуть, вот и:

— Товарищ капитан, да как я в темноте то тропы найду? А передать ориентиры как? Я ж топографию совсем не знаю. — И решительно заканчиваю, — Боюсь подвести вас, не справится.

— Не бойся, справишься, а не справишься так хороших пи. лей от всего личного состава получишь, — утешает щуря свои корейские очи Э***, и ласково добавляет, — Понимаешь солдат, верим мы тебе, знаем что если придет беда, то не скажешь ты духам где А*** НЗ прячет.

— А еще ты слова умные знаешь, — серьезным тоном подъе…вает А***, - «рекогносцировка» и «топография», остальные то всё больше «на х. й», да «за х. й» говорят, — и сразу резко повышая голос не терпящим возражения командным рыком А*** приказал:

— Все понял? Вот и вперед!

В хули не дули, а приказ есть приказ, был бы умнее то дураком бы остался. Все горе не от ума, а от отсутствия надлежащего умения это ум прятать. В нашу всенародно любимую игру надо чаще играть, в дурака под такую мать надо играть в дурака.

— Нет ну почему я опять? — возмущенно спрашиваю я пришедшего проводить меня П***.

Собираю РД, снаряжаю дополнительные магазины и подвешиваю подсумки с гранатами на ремень, настроение хуже некуда.

— Из первого отделения ты один в строю остался, — серьезно объясняет присевший на бруствер моего окопа П*** и спрашивает, — А почему?

— Мне просто повезло, — угрюмо отвечаю я и прошу, — Слезь с бруствера, а то стрельнет какой нибудь идиот, возьмет да и попадет еще.

— При прочих равных условиях, — не прекращая разговор и не меняя тона, П*** слез с бруствера и присел в окопе, — везение большую роль играет, раз повезло, глядишь и второй раз повезет, — улыбается и задушевно так замечает, — а если тебя все же хлопнут, то все меньше залетчиков в роте останется. Глядишь и показатели у нас в политической подготовке получше будут. А еще замполит из третьей роты с облегчением вздохнет, ты ж его на батальонном комсомольском собрании ленинскими цитатами чуть до истерики не довел…

— Ну спасибо Саша, удружил, — не глядя на П*** тихо говорю я, — жив останусь, водку тебе доставать больше не буду.

— Ты уж постарайся, остаться то, — усмехается малопьющий П***, - как же я без водки то… пропаду ведь…

Иду расталкивать еще двоих, которых с собой наметил пригласить.

Прохожу мимо окопа, закутавшись в трофейный халат и свернувшись калачиком сладко спит Муха только губами чмокает, улыбается чему-то. Вид у него детский беззащитный, не скажешь, что уже отслужил два года и имеет медаль «За отвагу». Этой осенью Мухе домой, совсем чуток до дембеля осталось.

— Нет, ну почему я? — слово в слово повторяет мое возмущение злой со сна Витек. Я его еле растолкал.

— Ты два раза был женат? — спрашиваю я и сам отвечаю, — Был! Бабу имел? Имел! В отпуск ездил? Ездил! А кого мне брать? Муху что ли? Так он не то что бабу не еб…л он небось еще не целовал то никого. Имей совесть Витек.

— Кто еще пойдет? — кисло осведомляется Витек.

— Иди Филона буди, а я тут радиста подожду.

Уходит Витек, я жду связиста, покуриваю в кулачок и слышу как:

— Ну почему я? — возмущается Филон.

А потому ребята, что не охота мне своих друзей Лёху и Муху под пули подставлять, они ж не виноваты что с таким раздолбаем как я дружат. Простите ребята, но кому-то же надо идти, а то и в самом деле, посекут нашу роту с пулеметов, а нас и так всего да ничего осталось. Подходит связист, тоже весь недовольный, я его давно знаю.

— Герка? — чуть улыбаюсь я, — Привет!

— Век бы тебя не видеть, — шипит Герка, — таскайся тут с тобой.

У связистов тех кто таскал полевые радиостанции служба тоже хреновая была. «Кто еб…тся в дождь и грязь? Наша доблестная связь!» — так про них говорили. То что рация тяжелая это еще полбеды, а вот то что их первыми убить старались вот это да, вот эта уже беда. Снайпера обучают не только хорошо стрелять, его еще учат кого надо убить первым. Офицер он на операции в полевой без знаков различия форме ходит, от солдатской ее не отличишь. А вот связиста сразу по антенне рации видно. Убей связиста, парализуй управление боем, вот чему учат снайпера. Редко ходили связисты в разведку, не шли передовым дозором, а вот потери несли. Били по ним снайпера, и часто очень часто приходило пополнение в взвод управления, на замену раненым и убитым.

Вот и собрались вся группа. Четыре человека, две связки бойцов. Все лишнее снаряжение оставили. Идем налегке. Только у плотного, сильного и выносливого Герки за плечами рация. Подходят взводный, ротный и начштаба батальона.

— Ну давайте ребята! — только и говорит П*** и каждого легонько хлопает по плечу.

— Держи, — А*** протягивает мне флягу в матерчатом чехле, — выпьешь с ребятами.

— А это на завтрак, — передает Филону две банки тушенки обмазанной солидолом капитан Э***. Они с одного города земляки.

— Удачи! — шепотом желает Баллон когда мы проходим мимо его поста.

Пора. До рассвета еще четыре часа, а все равно пора. Рассветные часы они самые сладкие, самые сонные. Спите спокойно духи гор, мы постараемся вас не потревожить, мы тихонечко пойдем, и стрелять первыми не будем, по крайней мере до рассвета.