Родители предназначали Дефо к духовному званию и, по совету его первого наставника Самюэля Энсли, четырнадцати лет отдали мальчика в школу, или учебную академию, в Ньюингтоне (Newington Academy), которую держал некто Чарльз Мортон, также изгнанный пастор англиканской церкви. Здесь готовились преимущественно сектантские священники, и Дефо всегда вспоминал с самым теплым чувством об этой школе, давшей ему много полезных реальных знаний, которые так пригодились ему впоследствии и которые едва ли он мог приобрести в других учебных заведениях того времени, пользовавшихся правительственной поддержкой, где почти весь курс сосредоточивался на изучении древних языков. Ньюингтонская школа резко выдавалась между ними по своему, так сказать, реальному, жизненному направлению. Здесь главное внимание было обращено на изучение родного языка, на котором преподавались не только все другие науки, но даже философия и богословие, и здесь, без сомнения, Дефо научился владеть в совершенстве тем живым, картинным и, в лучшем смысле слова, народным языком, которым написан «Робинзон Крузо» и другие его произведения. Кроме своего родного, он знал латинский и греческий языки и бойко говорил по-французски. Он имел сведения из математики, знал хорошо историю и географию и был прекрасно знаком с промышленным и экономическим положением разных стран. Из этого видно, что Дефо обладал обширным по тому времени образованием, и Свифт, хотя и превосходивший его блеском своего таланта, не имел никакого права называть его в одной из своих полемических статей безграмотным писакой. Готовясь к духовной карьере, Дефо прошел и обычный курс философских наук и богословия; но в конце своих занятий в Ньюингтонской академии он отказался от мысли сделаться священником. Положение сектантского пастора было в то время шатким и часто унизительным. Многие из предназначавшихся к этой карьере молодых людей ни по своим нравственным данным, ни по своему образованию не были пригодны к той обязанности, которую они на себя принимали; многие смотрели на нее только как на способ добывать средства к существованию, правда, весьма жалкому и плохо обеспеченному. Вообще Дефо, как то видно из разных мест в его сочинениях, был довольно невысокого мнения о современном духовенстве. Еще в юные годы научившись уважать добросовестность и строго относиться к своим поступкам, он решился, не дожидаясь окончания курса, отказаться от той карьеры, к которой его предназначали, и остальное время в школе, где ему пришлось пробыть пять лет (обыкновенный курс продолжался три года), посвятил чтению.

Девятнадцати лет Дефо окончил свое школьное образование и по совету отца решил заняться коммерческим делом.

Дефо в торговой конторе. – Кружок молодежи из диссентеров. – Собрания молодежи. – Участие в них Дефо. – Стремление к общественной деятельности. – Восстание Монмута. – Дефо в рядах его войска. – Дефо начинает самостоятельную торговлю. – Яков II и католическая реакция. – Декларация о веротерпимости. – Интрига двора. – Революция и изгнание Якова II. – Неудовольствие единоверцев Дефо. – Он временно оставляет литературу.

Дефо теперь было девятнадцать лет, и, прежде чем предоставить ему самостоятельное дело, что имел в виду его отец, он поместил сына для изучения бухгалтерии и торговой практики в контору оптовой чулочной фирмы, расположенной в лондонском Сити и имевшей сношения и за границей. Поэтому было бы ошибочно предполагать, что Дефо занимал здесь подчиненное положение наемного мелкого клерка или приказчика.

Свободное от своих торговых занятий время он проводил в обществе сочувствовавшей его взглядам молодежи из диссентеров, придерживавшейся такого же горячего направления в политике, как и он сам. Уже с этих пор Дефо встал на сторону народа в предстоящей политико-религиозной борьбе, и его выдающийся талант и энергия сразу выделили его среди его сверстников как поборника гражданской и религиозной свободы. Еще до вступления на престол Якова II протестантское большинство народа неоднократно возмущалось происками католической партии, которая, по-видимому, находила поддержку со стороны двора, правительства и даже представителей высокой церкви (Highchurch)[4], и в лондонском Сити между образованной молодежью купеческого класса, к которому принадлежал и Дефо, особенно было распространено чувство ненависти против всяких католических новшеств и покушений на личную свободу, сказывавшееся в постоянном брожении… Молодежь устраивала митинги для обсуждения всех главных вопросов государственной жизни того времени. Не сохранилось никаких сведений о характере этих митингов, но нужно полагать, что эти собрания начинались с чтения каких-нибудь мемуаров или записок, содержание которых обсуждалось потом присутствующими; по крайней мере предположение это находит поддержку в тех обстоятельствах, при которых Дефо выступил впервые на авторское поприще. При этом следует помнить, что подобные собрания были сопряжены с немалым риском. Как уже говорилось, последние годы царствования Карла II грозили опасностями политической и религиозной свободе Англии. Парламенты не созывались; разные выборные корпорации были без всяких оснований лишены королем своих грамот, защищающих их права и вольности; лучшие люди и патриоты сплошь и рядом погибали на виселице и эшафоте, и всякие собрания для обсуждения вопросов, касающихся народной и государственной жизни страны, строго преследовались и были подведены под рубрику «заговоров против прерогатив короны», за которые грозила смертная казнь.

Период ученичества Дефо в торговом доме в Сити окончился в начале 1685 года – почти одновременно со смертью Карла II и вступлением на престол его брата. Это было начало той великой борьбы, в которой суждено было принять участие и молодому Дефо, – борьбы, завершившейся изгнанием Стюартов и окончательным торжеством протестантизма и парламента, или так называемой революцией, принципам которой, как известно, Дефо оставался верен всю свою жизнь.

В своих первых словах, произнесенных тотчас по вступлении на престол, Яков II дал торжественное обещание свято хранить законы и поддерживать господствующую церковь. Обещание это было принято с восторгом по всей стране, и в ответ на него посыпались адреса с выражением верноподданнических чувств и самой горячей преданности престолу. Опираясь на такие патриотические чувства своего народа, Яков II противозаконно захватил в свои руки таможенные доходы и суммы от акцизного сбора и в первое же воскресенье после своего вступления на престол публично отправился к католической обедне. Собравшийся вскоре после того покорный его воле парламент, избранный под влиянием первых обещаний короля, утвердил за ним пожизненно громадную сумму почти в 20 миллионов рублей – на его личное содержание, не выговорив при этом никаких гарантий (как обыкновенно водилось) того, что король будет хранить даже те основные законы, на которые опирались самые дорогие интересы нации, и ни одним словом не опротестовав уже сделанные им вопиющие нарушения этих законов. Глухой ропот недовольства распространился по всей стране и вылился вслед за тем в известное восстание Монмута.

У Карла II был побочный сын, герцог Монмут, прижитый им с некоей Луси Вальтерс; это был чрезвычайно красивый молодой человек с привлекательными открытыми манерами, к тому же протестант, пользовавшийся большой популярностью среди народа. Многие даже считали его законным наследником покойного короля, и все недовольные элементы страны соединились около него и предложили ему стать во главе движения, направленного против папства и новой тирании. Эта попытка народного восстания окончилась так же быстро, как и началась. Отплыв из Голландии и в июне высадившись в приморском городке Лайм, Монмут с армией своих последователей был разбит королевскими войсками при Седжмуре и через месяц с небольшим сам был казнен на Тауэр-Хилл, в Лондоне.