И вдруг нам стало холодно и мокро: опять, как в тот раз с Панчитой, нас качнуло, и мы с Гальито сидели по уши в воде - что за безобразие!

Спохватившись, нас вытянули наверх, и мы снова очутились в тёплых и сухих руках. Ах, мы были на фрегате моей мечты!

И капитан был здесь, и наши отважные ребята тоже.

Глазами, полными слёз, мы все провожали наш дорогой плот. А он делался всё меньше и меньше, и только флаги ещё трепетали на ветру - французский и чилийский. Я взглянул на капитана де Бишопа, ему, наверное, было очень горько… И мы с Гальито впервые за нашу кошачью жизнь разразились слезами.

Конечно, много тяжёлого пришлось нам хлебнуть на этой связке бамбука, но всё-таки это был наш дом, и не малое время .- больше чем полгода…

Все плакали.

Только Панчита смотрела тупо и ничего не понимала. Вот порода!

Когда «Таити Нуи» наконец затерялся в океане, весь наш экипаж спустился в кают-компанию, и мы следом за ним. Там нас сразу заметили, отвели в маленькую тёплую кухню и выложили перед каждым мяса - по аппетиту. Урр!

Наше путешествие окончилось. Всё тяжёлое осталось позади. Здесь, на фрегате, было сытно и тепло. А «Таити Нуи» так бесследно и исчез в океане… Но мы-то, люди и кошки, мы всё равно оставались командой нашего бесстрашного и бессмертного «Таити Нуи»! Пять человек, два кота и одна хрюшка семь месяцев на бамбуковом плоту, наедине с Великим Тихим океаном - это не каждый может! Что говорить, теперь среди самых славных моряков мира мы были не хуже других.

Фрегат взял курс на Кумберленд - один из портов острова Хуан Фернандес. А оттуда наш путь лежал к месту назначения «Таити Нуи»- в Вальпарайсо.

Всех наших пригласил к себе на осмотр судовой врач. Я сунул нос в его кабинет и не узнал их, так они были бледны. Лишения, борьба со стихией, постоянное напряжение оставили свои следы. И всё-таки… Всё-таки эти люди были сделаны из металла особой закалки, клянусь! Это такие люди… Всех моих кошачьих слов не хватит, чтобы передать вам это!

С первых же минут на чилийском фрегате мы с Гальито сделались баловнями матросов и офицеров. Все нас ласкали и угощали самыми лакомыми кусочками. Панчиту тоже не забыли, ей отвели уголок, и она принялась за своё любимое дело: жевать не переставая.

Наши ребята понемногу пришли в себя, повеселели и целыми днями рассказывали команде фрегата о приключениях «Таити Нуи». Капитаны - наш капитан Эрик де Бишоп и капитан «Бакедано» Суарес Вильянуэва - тоже подолгу беседовали.

Я тоже мог бы порассказать кое о чём! Теперь я уже был не тот заброшенный и никому не интересный сухопутный кот, как до плавания. По возвращении на Таити, я полагаю, меня встретят как героя. Вот когда я развернусь! А если мне не поверят, есть ещё Гальито, чтобы подтвердить мои слова. Да и Панчита тоже не даст соврать, хотя… Ой, нет, она же по-кошачьи - ни слова!

Между тем корабль продолжал свой путь, и скоро мы увидели берега острова Хуан Фернандес. Задержавшись ненадолго в Кумберленде, мы направились полным ходом в Вальпараисо.

Ещё через два дня впереди по курсу показался берег в высоких холмах, к воде ярусами спускались дома, в бухте стояли большие суда, даже больше, чем «Бакедано». Это был Вальпараисо, чилийский порт на побережье Тихого океана,- долгожданная цель нашего путешествия. Загремела цепь: «Бакедано» бросил якорь.

На набережной толпился народ, очень много народу, и все смотрели на нас. Неужели слава о «Таити Нуи» уже долетела до чилийских берегов и сейчас будет торжественная встреча героев? Нет, пока что-то непохоже. Капитан Эрик де Бишоп, простясь с капитаном «Бакедано», спустился в шлюпку и уехал, наверное, по своим делам.

Зато - вот так штука! - к «Бакедано» приближался баркас, весь белый, с маленьким чилийским флажком на мачте, а в нём, улыбаясь во весь рот, стоял дон Карлос. Мы замяукали от радости. Подумать только, дон Карлос, наш дорогой консул, был последним, кто простился с нами на Таити, и теперь первым встретил нас в Чили. Он быстро поднялся на палубу «Бакедано», а за ним молодой человек, - я думаю, его секретарь, потому что он нёс неизменную кинокамеру дона Карлоса. А другую свою кинокамеру дон Карлос, как известно, подарил капитану де Бишопу перед отплытием с Таити для нужд экспедиции. Помните Дон Карлос обнимал всех по очереди - Франсиса, Алана, Мишеля, Хуанито; они обнимали его. Мы с Гальито мяукали.

Вдруг к «Бакедано» подошла ещё одна лодка с целой толпой людей, увешанных фотоаппаратами,-это были репортёры. Как только они ступили на палубу, они тут же бросились к нашим ребятам, забегали вокруг них и защёлкали фотоаппаратами. Мы с Гальито поскорее спрятались под шлюпки, которые были укреплены на палубе фрегата. Оттуда мы смотрели, что делали эти странные люди.

Они хотели, чтобы Алан, Франсис, Мишель и Хуанито рассказали подробно обо всём, что произошло с нами в Тихом океане. Попробуй-ка расскажи такое сразу! Ребятам пришлось туго. А хуже всех - Хуанито, ведь он был чилиец,- они не давали ему вздохнуть. Я думаю, в эту минуту он с удовольствием сбежал бы в свою кухню на наш родной «Таити Нуи»… Но тут на «Бакедано» вернулся капитан де Бишоп, и репортёры ринулись к нему - задавать вопросы, подносить ко рту микрофоны, щёлкать фотоаппаратами, ослеплять вспышками. Но наш капитан - он, оказывается, и это умел - сразу отвечал на все вопросы, говорил во все микрофоны и при этом успевал улыбаться очень любезно.

А затем гости и хозяева спустились в кают-компанию, и мы с Гальито тоже. Что за дьявольская жара стояла там! Ещё бы, полным-полно репортёров… И тут-то они заметили нас с Гальито: «А, кошки!» И бросились на нас. Нас снимали во всех видах: отдельно каждого, вдвоём, всех вместе с капитаном, с командой. Мы совсем ослепли, и убежать было некуда… Наше счастье, что мы не говорили на человечьем языке, а то натерпелись бы ещё больше.

Потом они пошли на палубу и там увидели Панчиту. Досталось и ей. Им хотелось снять её в фас, а она норовила показать спину, тогда её ловили и поворачивали как надо, мордой к камере…

Наконец репортёры убрались с судна. А капитан де Бишоп, дон Карлос и вся команда сели в баркас и уехали на берег.

О нас с Гальито никто и не вспомнил, а ведь ещё недавно мы делили последнюю макаронину… Пришлось забраться на корму и оттуда смотреть вслед баркасу… Но то, что мы увидели на берегу, было так прекрасно, что мы забыли все наши кошачьи обиды.

Едва пятеро наших с «Таити Нуи» ступили на набережную, грянула музыка, прекрасней которой я не слышал ничего на свете,-«Марсельеза». Капитан, Алан, Мишель, Франсис и Хуанито стали военным строем, и - я готов по-клясться - в этот момент слёзы должны были показаться в голубых глазах капитана де Бишопа, ведь он был француз. По крайней мере, у меня они катились градом. Вслед за «Марсельезой» заиграли национальный гимн Чили, и я подумал о Хуанито: как ему должно быть сейчас хорошо.

Гимны смолкли, и в огромной толпе на набережной уже было не разобрать, где наши и где не наши. На плечах чилийцев вынырнул Хуанито, они несли его по улицам торжественно, как знамя, и внесли наконец в большое красивое здание, над которым развевался чилийский флаг. В дверях этого дома через некоторое время исчезли седая голова капитана де Бишопа, дон Карлос и остальные из команды «Таити Нуи».

Но толпа у дома шумела, все хотели видеть их ещё раз. Они вышли на балкон, и капитан де Бишоп произнёс речь. Он сказал, что благодарит морской флот Республики Чили за помощь и всех чилийцев - за сердечную встречу. Ему долго аплодировали. А потом и Хуанито сказал несколько слов. Эх, и я бы тоже нашёл что сказать чилийцам, только вряд ли они понимают по-кошачьи…