Дон вздрогнула. Она хорошо помнила, что Брент говорил ей в последний раз.

— Этому не бывать. Я отказала ему в деньгах.

— Дело в том, что я… — Скотт замолчал на полуслове. Он обещал Бренту ничего не говорить Дон, и не нарушит своего слова.

— Что ты?

— Я думаю, каждый имеет право выбирать себе занятие и образ жизни.

— Включая добровольный уход из жизни? — Дон покачала головой и глубоко вздохнула. — Как, по-твоему, я себя чувствую каждый раз, когда получаю телеграмму с сообщением, что он опять попал в аварию? Когда я не знаю, что делать, кому звонить, когда думаю — а вдруг он умрет, прежде чем я доберусь до больницы? — Из уголка ее глаза медленно выползла слезинка. — Несмотря ни на что, он — мой друг, Скотти, а я не желаю смерти своим друзьям.

— Да что ты! — Он встал, обошел стол, взял ее за руку, поцеловал. — Никто из нас не хочет умирать, и меньше всех — Брент. Он слишком себя любит.

Дон слабо улыбнулась. У нее появилось ощущение, что Скотт не договаривает, скрывает какую-то тайну.

А его между тем мучали угрызения совести. Сохраняя обещание, данное другу, приходилось обманывать любимую женщину. Эта мысль приводила в бешенство. Чем в таком случае он отличается от Брента?

— Наверное, пора, Скотти. У меня завтра ранний рейс, — напомнила Дон, когда он уселся на место, — сон спасает красоту.

— Ох уже эта твоя красота! Посадил бы тебя под замок! — пошутил Скотт, затем достал бумажник и положил несколько банкнот на блюдечко со счетом.

— Послезавтра вылетаю во Францию, — сообщил он, когда они выходили из ресторана. — Те молодожены, что жили на моей вилле, съезжают, получили дом в наследство от дядюшки. Попробую вновь продать виллу по второму кругу.

— Зайдешь к Бренту? — храбро спросила Дон. — На звонки он отвечать забывает, письма никогда писать не умел. Не знаю, как он там. Может, ему плохо?

«Так ему и надо, дураку!» — Скотт едва не заскрипел зубами от ярости. Сейчас Брент был ему ненавистен, как никогда.

— Увижусь с ним — сразу позвоню тебе, — ответил он, стараясь, чтобы по его голосу она не догадалась о его настроении. Пожал ей руку, улыбнулся. — Не беспокойся особенно! Если что, тебе бы сообщили.

— Спасибо, Скотти! — Со вздохом облегчения она прижалась к нему, потерлась щекой о его плечо. — Ты так добр ко мне!

Благодарная ему за то, что их вечер не закончился минорной нотой, Дон приподнялась на цыпочки и поцеловала Скотта в твердый подбородок.

— Осторожнее, леди! Министерство здравоохранения предупреждает: целоваться на ходу опасно для вашего равновесия и моего душевного здоровья.

«И моего!» — подумала она. Его поцелуи сводили ее с ума. Лекарство от этого было только одно — в следующий раз при встрече с Брентом заговорить с ним о разводе.

— Хочешь пива? — предложил Брент.

Не дожидаясь ответа Скотта, он подошел к холодильнику, вынул две бутылки и поставил их на стол, где в беспорядке лежали чертежи, вырванные из тетради странички с расчетами, схемами, рисунками. Скотт с любопытством изучал их один за другими. На бумаге автомобиль — мечта Брента — выглядел вполне убедительно, но что-то в нем все-таки было не так, а что именно с ходу он не мог сообразить.

— Как ты думаешь все это устроить?

— Что ты имеешь в виду? — Брент недоуменно взглянул на друга, затем взял стул, уселся на нем задом наперед, пристроив подбородок на спинку.

Скотт последовал его примеру и, устроившись, пояснил:

— Ты можешь посылать все счета мне или брать деньги со специального счета, который я на тебя открою, — произнес он четким, деловым тоном.

— Боишься, что я все на ветер пущу? — На виске у Брента забилась жилка — верный признак того, что он борется с приступом ярости.

— Ну, скажем, опасаюсь, что ты выйдешь за пределы сметы.

— Сметы, сметы! — передразнил его Брент. — За кого ты меня принимаешь? Что я — ребенок, не знаю, куда потратить эти паршивые доллары? — Он выругался и хлебнул пива. — Но я же обещаю — верну все, с процентами!

— К дьяволу проценты! Я просто не хочу, чтобы через пару месяцев ты мне заявил, что денег больше нет, а они еще нужны. Научись считать!

— Считать! — Брент вскочил, стул с грохотом упал на пол. — Еще пива? — прорычал он, стараясь не глядеть на Скотта.

— Нет, спасибо. Пойду. В два у меня встреча с покупателем, не хочу опаздывать. — Скотт взглянул на часы и встал. — Когда продам виллу, продолжим разговор о деньгах. — Он посмотрел на валяющийся на полу стул. — Кстати, жду копию твоего проекта. К вечеру подготовишь?

— Завтра.

— Пораньше, если можно. Как только будет оформлена продажа, я сразу смотаюсь.

— В Нью-Йорк? — Полуприкрыв глаза, Брент внимательно следил, как Скотт отреагирует на этот вопрос.

— В Аризону. Надо помочь одному старому приятелю, — разочаровал его Скотт. Его однокурсник по военному училищу хотел купить мотомастерскую, но у него не хватало наличных. Скотт давно его не видел, поэтому сначала хотел возобновить знакомство — а там видно будет, стоит ли устраивать ему ссуду.

— Все вытаскиваешь из болота бедных беспомощных щенков? — не без сарказма спросил Брент.

Скотт сделал вид, что не понял подтекста.

— Может, и мои друзья когда-нибудь меня вытащат, если придется. — Он натянуто улыбнулся, махнул рукой на прощание и вышел.

На улице Скотт немного постоял, вдыхал свежий осенний воздух. Злость отступала медленно. Наконец выругался про себя, бросил последний раз взгляд на закрывшуюся дверь подъезда и направился к машине.

Процедура оформления сделки — минутное дело. Конечно, он мог и задержаться у Брента, но чувствовал, что еще немного — и не выдержит, взорвется. Сейчас ему хотелось оказаться как можно быстрее подальше от этого дома. К тому же чем скорее он покончит с делами, тем раньше услышит по телефону голос Дон. Его лицо осветилось счастливой улыбкой. Вот уж не правы те, кто считает: «С глаз долой, из сердца вон». Каждый раз, когда он звонил, Дон говорила ему, что ей все больше и больше не хватает его. Скотт ехал, не соблюдая ограничений скорости, — слава Богу вдали от главных магистралей не было дорожной полиции.

В конторе все неожиданно затянулось. Маклер почему-то решил, что Скотт продает свою виллу для того, чтобы купить другую, подальше от Парижа. Поэтому он стал предлагать ему фотографии домов, усадеб, выставленных на продажу в южной части Франции. Скотт всячески отбивался, но маклер будто его не слышал. Наконец он отделался от назойливого дельца. Теперь скорее в отель, в Нью-Йорке сейчас раннее утро. Он заказал в номер легкий ужин и набрал телефон Дон. Ожидая ответа, лег на софу, сбросив ботинки.

— Алло! — Голос Дон прозвучал так, будто она бежала к телефону.

— Скучаю! — сказал он и довольно улыбнулся, услышав, что она соскучилась тоже. — Сильно?

Дон его не разочаровала:

— Настолько сильно, что просыпаюсь утром, а хочется, чтобы это была ночь и ты — рядом…

Скотт подвинул подушку себе под голову, вздохнул:

— Ну, поговори, как ты умеешь…

Засмеявшись, Дон с проникновенной интонацией стала произносить ласковые слова.

— Тебе везет, что ты так далеко! — хриплым голосом отреагировал он. Ему стало очень жарко. А в брюках — тесно.

По ее смеху он почувствовал, что она тоже возбуждена.

— А может быть, как раз не везет?

— Тогда скоро повезет, — утешил он ее. Ему чертовски не хотелось прерывать их игру, но пришлось. — Брент сказал мне сегодня, что вот-вот займется одной штукой, о которой мечтал всю жизнь.

Она молчала.

— Дон!

— Скажи мне честно, он опять переделывает машину?

Ее голос был таким убитым, что Скотт едва не заскрипел зубами от досады. Подмывало рассказать ей все, но сдержался.

— Нет, детка, не переделывает. И вообще, Брент в порядке. — «Кто не в порядке, так это я», — хотел добавить, однако промолчал.

— Я ему несколько раз звонила, но мы, видимо, не совпадаем по фазе, — попыталась пошутить Дон. — А ты хочешь сказать, что он не свихнулся, хотя у него теперь нет его игрушки?