«Дом», — подумал ангел.

И проснулся.

— Добрый вечер, мадам. Как прошел день? Вы устали?

Лорина нахмурилась, медленно закрыла дверь и стянула стильный серый шарф с кистями. Эдгар поспешно принял пальто — самое модное в этом сезоне — и аккуратно повесил его на вешалку.

— Мадам желает чаю? Красного вина? Массаж? Или…

— Прекрати.

Лорина прошла на кухню и села. Глядя на Эдгара, вытащила из пачки специальную домашнюю сигарету — на работе она не курила. Эдгар щелкнул зажигалкой и сел напротив.

— Какого черта тебе вздумалось звать меня мадам?

— Но, мадам…

— Я требую, чтобы ты звал меня по имени, как всегда.

Лорина подумала, что могло что-то испортиться. Всякое бывает.

— Чаю… Лорина?

— Да, пожалуй.

Из комнаты раздавалась тихая музыка. Даже непонятно, какая именно. Если не знать. Лорина знала. Средневековая. А высокий смуглый брюнет заваривал чай. Черный. С настоящими травами. В керамическом чайнике. Как она любила.

— Эдгар?

— Да, мада… Лорина?

— Что с тобой такое сегодня? Ты… плохо себя чувствуешь?

— Нет, но… Мне, пожалуй, немного не по себе. Думаю, что это от погоды. Давление, циклон… что-то в этом духе.

— Ну, допустим… Хотя ты еще молодой мальчик, тебе не положено реагировать на погоду. Даже я не обращаю внимания на такие мелочи.

Они медленно пили чай. С удовольствием опустив нос в полупустую чашку, Лорина вдыхала запах душицы. И мяты.

— Пойдем, Эдгар?

— Конечно.

В гостиной горел камин. Как всегда по вечерам. На столе стояла лампа с темно-желтым абажуром, на которую можно смотреть долго-долго, как на маленькое безопасное солнце. Лампа почему-то не горела.

— Эдгар, что с лампой?

— Сегодня она несколько раз мигнула, потом сменила спектр и погасла. Я сейчас починю. Говорят, это магнитные бури влияют на технику.

— Ладно… Успеешь еще.

Они прошли в спальню. Музыка была слышна и здесь.

— Обними меня, Эдгар. Мне холодно.

— Но тут же тепло?

— Да что с тобой сегодня, в самом деле?

— Я…

Брюнет встряхнул головой, провел рукой по лбу и сказал:

— Нет, уже все в порядке. Давай выключим свет…

Утром Лорина проснулась от неясного звука. Она зевнула, открыла один глаз и огляделась. Эдгара не было. В доме стояла тишина. Нащупав тапочки с меховой опушкой и сонно натянув халат, Лорина выбралась из спальни. В гостиной потух камин. Машинально пощелкав выключателем, Лорина убедилась, что лампа с желтым абажуром работает.

На столе лежала газета, развернутая на прогнозе погоды. На полях было приписано синим фломастером: «Извини. Все кончено». Последняя буква заехала на цифры атмосферного давления.

Лорина, охнув, села и ясно поняла, что здоровье у нее уже не то, что пятьдесят лет назад. Голова раскалывалась.

«Этого не может быть, — подумала она. — Этого вообще не может быть. Фирма «Роботикс Корпорэйшн» дает гарантию на всю жизнь. Я вообще ни разу не слышала о сбоях». Мысленно перебрав женщин, которые, по слухам, тоже имеют таких роботов, она решила, что в любом случае рекламации не становятся достоянием общественности. Кто же решится публично заявить о том, что купил модель «Спутник жизни»?

Лорина глубоко вздохнула и потерла все сильнее ноющий висок. Голова теперь еще и кружилась.

«Это давление, — подумала Лорина. — Пора уже и мне начинать на него реагировать. Если уж робот… Что там у нас с прогнозом?..» Она еще раз глянула на газету и потеряла сознание.

— Майк знает, как они выглядели.

— Ладно врать-то…

— Точно тебе говорю. Он же еще при тебе рассказывал, да, Джонни?

Джонни промычал что-то утвердительное и снова уткнулся в конвейер.

— Вот, я же говорю!

— Да вечно вы заливаете…

— Эй, там, на седьмой линии, погодь перебивать, пусть рассказывает!

Ганс расправил плечи, скрипнул сочленениями и продолжил.

— Так вот… Майк говорил, что они похожи на нас. Вот только у них было всего четыре конечности, тело, заросшее рудиментарными отростками, и блестящая круглая голова… А еще у них было очень мало функций и небольшой запас прочности.

Все замолкли, пытаясь это представить. Мерно, почти без всхлипов, гудел конвейер, где-то капала вода. С нижнего этажа доносился стук, — там разгребали завалы.

— Ну, сочиняешь… Ты их видел? Ты еще скажи, что они были стеклянные или даже белковые. И размножались делением, — раздался все тот же насмешливый голос.

На линиях неуверенно хохотнули. Белковые — это, конечно, смешно, но такую чушь даже Ганс не станет рассказывать.

— Ой, да ладно! — сердито развернулся Ганс. — Можно подумать, ты их сто раз видел и все про них знаешь!

— Положим, не видел. Но…

Снизу раздался грохот.

— Послушайте, а говорил же кто-то, что они не такие совсем. Мол, мягкие, белые, c резиновыми манипуляторами… А еще, помню, что мелкие и покрытые утепляющим покровом…

— Версий много, — проворчал Ганс, прислушиваясь к тому, что происходило на нижних этажах. — И неизвестно еще, кто прав.

В этот момент двери конвейерного зала распахнулись, и вкатился Рыжий. Все повернулись к нему.

— Разгребли! Там дверь! Пошли!

Всей толпой ринулись вниз, и те, кто перемещался быстрее, первыми оказались у двери, среди кучи металлопластикового мусора. Дверь была закрыта.

— Ну что, посмотрим, что там?

— А чего тянуть-то? Рыжий, шевели манипуляторами!

Рыжий суетливо потер ржавчину на затылке, пощелкал инструментами, дверь скрипнула и поддалась. Покопавшись, Рыжий включил свет, и толпа охнула. Ганс раздвинул любопытных и стал разглядывать помещение. Тут было почти пусто, пыль покрывала стол, стул и две полки с книгами.

— Вот это да! — восхитился Ганс. — Нам повезло. Это же древние носители информации!

Толпа заволновалась. Он вошел и, утопая в пыли, устремился к полкам. На корешках виднелись еще различимые слова: Асприн, Кинг, Саймак, Берроуз, Брэдбери…

— Я поздравляю нас всех, — срывающимся голосом провозгласил Ганс. — Теперь мы точно узнаем, какими были люди.

Толпа всколыхнулась и заскрипела. У некоторых даже светились от волнения глаза. Книги бережно, со всеми предосторожностями, передавали по цепочке: когда еще выпадет такой шанс роботам с заброшенного завода.