– Ты забыла добавить: если останусь живой! – вскричал Ктесфон, нападая на нее.

И все же он понимал, сколь неравны их силы. Волшебница сражалась правой рукой, не подавая никаких признаков усталости. Ее эластичное тело проворно уклонялось от всех атак его клинка. А Ктесфон слабел; обильный кровавый след оставался повсюду, где ступал стигийский король. Его не покидало странное ощущение, что сестра сражается не в полную свою силу и ждет чего-то, не решаясь одним сокрушительным ударом закончить поединок. А может быть, она развлекается так?…

– Я должна спросить тебя: сдаешься? Ктесфон ничего не ответил ей. В последнем усилии он устремил двухслойный меч к ее груди. Волнистый клинок парировал удар. Столкновение оказалось слишком сильным, и более древний металл победил в нем. Клинок Тхутмертари сломался. Но Ктесфон, не удержав равновесия, упал на пол. Его меч отлетел прочь, и у короля уже не было сил устремиться за ним. Ктесфон выхватил из-за пояса кинжал и запустил его в сестру. Отбросив бесполезный обломок меча, Тхутмертари ловко поймала летящий кинжал. Отточенное лезвие раскроило ей кисть, но она сумела послать кинжал обратно, и он вошел глубоко в грудь короля. С булькающим звуком изо рта Ктесфона потекла кровь.

Возвышаясь над ним, змеиная принцесса сказала:

– Ты хорошо сражался, брат. И все же змея победила человека, как и было назначено. Сейчас ты умрешь, а я приму твою корону. Завершится Царство Человека, и возродится Империя Змея! Да будет так!

– Ты просчиталась, сестра, – хрипло рассмеялся умирающий. – Тебе не стать законной королевой Стигии, как ты рассчитывала. Даже если изменник Тот-Амон коронует тебя, по древним законам нашим ты не сможешь править, ибо пролила кровь законного владыки…

Следующие ее слова потрясли умирающего монарха и поразили его в самую душу.

– А я верну тебе всю твою кровь, братец, и никто о нашей схватке не узнает, – очаровательно улыбнулась она и сказала как будто в пустоту: – Сур, раб мой, сделай так, чтобы король Стигии Ктесфон умер естественной смертью.

Ктесфон не знал и не мог знать, к кому обращается злодейка. Но в последнюю минуту жизни он вдруг понял все, и ледяное спокойствие оставило короля.

– Нет!!! – горестно вскричал он. – Где же честный бой?! Ты снова обманула меня, змея!

– В честном бою ты проиграл, брат, – надменно молвила принцесса. – И я по праву победительницы вольна делать с тобой все, что захочу.

– Не-е-ет… – отчаянно простонал Ктесфон, всей душой мечтая лишь об одном: умереть от ран. Сейчас. Немедленно. В эту секунду.

Однако Тхутмертари еще позволила ему почувствовать, как разрывается его сердце и отлетает от тела его душа…

Она позволила ему еще увидеть, как раны затягиваются на мертвом теле и как пролитая кровь возвращается в сосуды…

И как мертвое тело короля возносится на широкое ложе…

И как пропадают с него доспехи, уступая место широким ночным одеждам…

И как исчезают все следы ночной схватки…

И как страшная гримаса искажает лицо покойника, и жуткий вопль вырывается из горла…

И как вбегают в покой встревоженные стражники…

И еще немного времени дала она ему, чтобы он увидел, как придворные лекари констатируют смерть короля от разрыва сердца…

Они Тхутмертари не заметили, ибо ее в королевской опочивальне уже не было.

Роковая ночь, черная от свершенного в часы ее шествования зла и красная от пролитой крови, медленно уступала свои права дню. Дню, которому назначено было стать переломным в истории древней Стигии. А может быть, и всей Хайбории.

Но принцесса Камия, супруга Джосера, не могла знать этого. Она сидела у постели своего мужа и кусала губы от нетерпения. Чуть ли не каждую минуту она подносила зеркальце ко рту принца и заглядывала в его глаза. Вот наконец глаза Джосера открылись, и Камия, не дожидаясь, когда в них возникнет осмысленное выражение, воскликнула:

– Клянусь Сетом, ты заставил меня ждать, Джосси! Такие дела творятся во дворце, а ты спишь, как желторотый младенец!

– Я чуть не умер, Ка, – тихо проговорил Джосер.

– Не время тебе умирать! Ты должен стать королем. Три часа тому назад подох Ктесфон.

Принц вздрогнул и прикрыл глаза. Сердце его отчаянно забилось. Ну все, началось, подумал Джосер. Камия истолковала его реакцию иначе. Она с силой шлепнула мужа ладонью по лицу.

– Вставай! – гневно воскликнула она. – Доколе же будешь ты довольствоваться ролью мальчика для поручений? Как злодейку уничтожить, ты сразу тут как тут, а награду пусть получают другие? Ну уж нет!

Как прелестна она в гневе, отметил принц. Блестящие черные волосы, заплетенные в косички, высокий чистый лоб, длинные ресницы и большие миндалевидные глаза, всегда полные страсти… И алые губы, тонкие, но чувственно прекрасные. Как она красива! И я так люблю се, несмотря на весь ее эгоизм и скверный характер!…

Джосер рывком сел на постели – Камия чмокнула его в щеку и проговорила более спокойно:

– Король умер от разрыва сердца. Неудивительно, ведь он всегда был тряпкой. Как видно, сердце старика не выдержало переживаний. Ну да ладно… Я разговаривала с полководцем Раматепом. Он приходил проведать тебя. Ты не слышал?

Еще бы не слышать. Старый плут и развратник, служивший еще отцу его отца, по-прежнему мечтает угодить всем. Джосер отрицательно покачал головой.

– Раматеп клянется, что армия за тебя, Джосси, – сказала принцесса. – Я согласна с ним. И знать тоже за тебя.

– А жрецы?

– Жрецы все здесь, весь Черный Круг. Они собрались, чтобы покончить с Тхутмертари. Ну а теперь они все будут участвовать в коронации.

– Тот-Амон коронует Рамзеса, – сказал Джосер. – Ведь Рамзес – законный наследник.

– Не коронует, – глаза Камии лихорадочно заблестели, – если Рамзес присоединится к своему отцу. Вот, бери, – она протянула ему кинжал, – и добудь себе корону. Ты заслуживаешь ее больше, чем этот ничтожный.

– Разве ж можно в таком тонком деле идти напролом? Джосер вырвал у жены кинжал и запрятал его в ножны. Она опять истолковала это по-своему и влепила мужу новую пощечину.

– Ах ты, безвольная куча мышц! Когда же ты станешь мужчиной?! Иль ты только в битвах герой? А пойти прикончить своего жалкого племянничка, который и так уже одной ногой стоит в могиле, ты трусишь! Что ж, значит, ты так и умрешь принцем, поделом тебе!

– Я умру королем, и более могущественным, чем все короли Стигии, вместе взятые! – загремел Джосер и тут же прикусил язык, в душе ругая себя последними словами за несдержанность. Ведь она может услышать!

– Молю тебя, держи язык за зубами, Ка, – прошептал Джосер, – и доверься мне. И не подталкивай. Я знаю, что делаю.

Камия, ничего не понимая, проговорила:

– Если Рамзес доживет до полудня, Тот-Амон объявит его королем, а ты опять останешься с носом.

– Нет, – покачал головой принц, – будет иначе. А как, увидишь. Если я убью Рамзеса, считай, я тоже покойник.

Она снова не поняла его! О, если б можно было ей все рассказать!…

– Тот-Амон не посмеет. Жрецы не позволят ему. Ты слишком популярен, чтобы казнить тебя за убийство ничтожного Рамзеса. Не бойся. Если не считать Рамзеса, наша семья – ты, я и дети – последняя ветвь царствующей династии. Тот-Амон не посмеет, – повторила принцесса, – среди жрецов положение его уже не столь прочно, как год назад. Он коронует тебя, Джосси. Ты должен действовать, или я окончательно разочаруюсь в тебе. – Она надула губки.

Уязвленный принц чувствовал неодолимое желание поделиться с любимой женой. – Она поймет и одобрит… Нет, нельзя! Слишком многое поставлено на карту… Глядя в глаза Камии, он проникновенно произнес:

– Любимая, молю тебя, доверься мне! Как доверялась всегда: в джунглях Кхитая, где мы вместе искали сокровища лемуров, и в Пиктлэнде, где тебя захватили в плен дикари, и на острове Мад-Аска, где нас пытали нелюди и где я вырвал тебя из когтей их демона, и в Зингаре, где нас чуть не сожгли как колдунов… Доверься мне, Ка! Мы столько пережили вместе, и ты всегда оказывала мне поддержку. Неужели ты оставишь меня сейчас? Поверь, Ка, сейчас нас ждут испытания, в сравнении с которыми все наши прошлые приключения покажутся скучной прогулкой! Молю, поверь!