Владелец был вассалом лорда Уиндема, откупился от штурма легко, да и лихие дружинники много взять побоялись, урвали какие-то крохи, сожгли еще одно поселение, вурды переловили людей для продажи у себя в лесах, и быстро ушли. Вот так и осиротели брат с сестрой…

— А что предпримет лорд? — спросил я.

Ответил мне Стивенс:

— А что ему предпринять? Озлился, конечно, но затевать погоню не стал, что ему сейчас свои силы распылять?

— Черт, вот ведь, средневековье…

Джироламо промолчал. Он шёл, почти не хромая, и я в который раз подивился неуловимой грации, присущей этому парню. Казалось бы, калека! Но движения его точны и уверенны.

Довольно долго мы шли молча. Стивенс пыхтел и крутил головой по сторонам. Недалеко за деревьями показались крыши домов. Как сказал Джироламо, мы были уже близко от последней деревни перед замком. Пахнуло дымком. Где-то далеко замычала корова.

— Откуда такое чудо? — воскликнул Кис. — Мне молока захотелось!..

Замок лорда Уиндема был стар, но вполне ухожен. Внутренний двор замка поражал внешней неразберихой, — слишком уж много народу съезжалось в последнее время в него. Во всяком случае, мне так показалось. Как сказал нам Джироламо, замок был фамильной резиденцией Уиндемов, и не одно поколение их жило здесь от рождения, до самой смерти.

Сейчас старик собирал под свои знамёна как своих вассалов с их небольшими дружинами, так и соседей. Дело это было непростое: кто-то откровенно размышлял, к чьей стороне примкнуть, кто-то был не согласен со своей ролью в походе, и требовал дополнительных привилегий и почестей. А кое-кто прямо заявлял, что согласен перейти под руку лорда, но поскольку его род не менее знатен, то и на трон он имеет не меньше прав.

Дружинники тех и других, и третьих без конца сорились между собой, и только клятва старого лорда, что он скорее повесит на стене замка драчунов, чем позволит устраивать у себя в замке междоусобицу, как-то сдерживала нервничающих вояк.

Так что — переговоры кипели, дружины готовились, свиты лордов гордо и подозрительно прохаживались по залам замка, поминутно демонстрируя воинственность намерений… а нам отказали в аудиенции.

Отказали, так отказали. Мы решили найти пока местечко, где можно перекусить и отдохнуть. Джироламо, после недолгих размышлений решительно повёл нас одному ему известным коридором к покоям какого-то старого советника лорда, сказав, что лучше места нам просто не найти.

Проходя по галерее, увешанной старыми гобеленами, выцветшими от времени до почти полной серости, мы наткнулись на четырёх стражников, лениво попиравших стены. Похоже, они охраняли дверь в некий переход, ведущий в покои одного из заезжих вельмож.

— Эй, хромой! — заорал один из скучавших, — я тебя знаю! А где твой горб? У тебя же горб должен быть, при такой-то страшной роже!

Стражники довольно заржали, а один из них попытался отвесить студенту пинка. Я не успел даже возмутиться, настолько неожиданно все произошло.

— Скотина!» — рявкнул я и шагнул сторону здоровяка.

Джироламо резко развернулся и схватил стражника за ногу, резко повернув её. Бородач грохнулся на каменные плиты и взвыл. В тот же момент Кис небрежно махнул лапой, и на лице второго стражника моментально взбухла глубокая царапина. Джироламо подскочил к третьему и, отбив левой рукой в сторону занесённый для удара кулак, правой рукой сильно ударил бородача в нос.

Я опомнился и выхватил меч. Упавший неуклюже вскочил. Зашипели вытаскиваемые из ножен кинжалы. Несколько секунд мы стояли друг против друга. Слышно было, как булькает носом бородач. Внезапно посрамленный шутник захохотал:

— Во даёт, хромой! Ты, я гляжу, не из простых, а? — он кинул кинжал в ножны. — Чей будешь?

— Вольный, из столицы.

— Дворянин?

— Да.

— А мы люди епископа. Скажи спасибо, пацан, что война идёт, а то бы не сносить тебе головы за твою дерзость. Ладно, я сам виноват, надо было в тебе благородную кровь признать. А это кто с тобой?

Кис небрежно провёл лапой по усам:

— Кот Ирвинг Стивенс, магистр. А это Черный Рыцарь.

— Черный Рыцарь? — со странным выражением произнёс доблестный страж епископа. — Ну-ну… Так это его лорд Уиндем ждёт?

— Именно его, — устало сказал Джироламо.

— Вот оно как… извини, рыцарь, что со слугами твоими непочтительны были. Да только ты ли это? Мы думали, ты с большой дружиной придёшь.

— Будет вам дружина, — внезапно сказал Стивенс, — а пока мы здесь тайно, без свиты. Так что дайте пройти и не задерживайте.

— Здоровье бы поправить, а, ваша милость? А что как загноится моя рана? — насмешливо протянул поцарапанный, но бородач вдруг пихнул его локтем в бок, и серьёзно сказал:

— Умолкни, дурень… Позвольте, рыцарь, меча вашего коснуться. Старые дружинники говорят, в нём сила есть. Вот, вроде как оберег у меня будет.

Я посмотрел на Джироламо, и тот едва заметно кивнул. Глядя стражнику прямо в глаза, я протянул ему клинок, и бородач внезапно встал на одно колено. Я уж было намеревался хлопнуть его клинком по плечу, но вовремя сообразил, что этот жест уместен лишь при принятии в рыцари. Бородач бережно взял клинок за острие и на секунду прижал его ко лбу. Когда я убрал меч в ножны, бородач перекрестился и легко вскочил на ноги. Мне показалось, что его товарищи с завистью смотрели на него. Стражник молча поклонился и уступил нам дорогу. Я прошёл вперед, за мной Джироламо, а Кис небрежно прошествовал в арьергарде.

Когда мы дошли до поворота, кот хлопнул меня лапой по плечу и, еле сдерживаясь, чтобы не заорать в полный голос, воскликнул:

— Браво! Рыцарь, браво! Боже мой, какая была сцена! Кисть, дайте мне кисть! Я запечатлею эту сцену на полотне. Три на три метра!

Я хотел уже что-то ответить, как за спиной у нас послышался топот и из-за угла вылетел поцарапанный Стивенсом стражник. Запыхавшимся голосом он произнёс:

— Господин, простите за дерзость.

— Что случилось? — холодно спросил Джироламо, но стражник обращался только ко мне.

— Простите, рыцарь, но все боятся спросить. А я вот думаю, когда ещё случай представится… вы уж не гневитесь на меня…

— Говори, — сказал я.

— Успокойте вы нас, ваша милость, скажите уж правду, как на исповеди — поговаривают, что вы королём станете, если мы Башню возьмём, а там старого короля, — Боже упаси! — уже и в живых нет. Правда ли?

Он с какой-то дерзкой настойчивостью смотрел мне в лицо, теребя в руках шнурок завязки от капюшона.

«Чего он ждёт от меня? — с тревогой подумал я. — Хочет присоединиться к выгодной партии? Да черт с ними, его намерениями, как ответить-то?»

Все молчали. Внезапно меня осенило.

— Встань, благородный воин, — торжественно сказал я. — Я служу королевской власти, как и подобает честному дворянину. Перед Богом и людьми клянусь, что не буду покушаться на королевский трон. Иди и скажи об этом всем тем, кто сомневается.

Я повернулся и величественно пошёл. Я бы даже сказал — я шествовал по галерее.

Позади радостно застучали каблуки стражника. Как только они стихли, Кис восторженно съездил меня по уху.

— Вальтер Скотт! Александр Дюма! «Всем воспитанием своим граф являл собой истинного вельможу»!

— Да, рыцарь, ты был на высоте, — улыбнулся Джироламо. — Ну, сегодня же к вечеру жди аудиенции.