Лиливайт хлопнул рукой по бедру.

– Но вы можете представить мое удивление, когда письмо вернулось нераспечатанным! Мы вскоре узнали, что вашего отца больше не было в Маргейте. Он отсутствовал там уже несколько недель. На самом деле он вернулся в свой дом в Корнуолле и никому не сообщил, собирается ли приехать в Лондон.

– Но могло быть много причин, по которым он поселился в Корнуолле. – Мэри попыталась высвободить руку из цепких пальцев Анны. Наконец ей удалось это сделать. Она потирала запястье, обдумывая ответ. – Вероятнее всего, что миссис Фрейзер, экономка, нашла корзинку с тремя малышками на крыльце и ему необходимо было позаботиться о них… то есть о нас.

Лотариан вскинул брови так, что они стали похожи на травянистые холмики, покрытые снегом.

– О боже, вам рассказали такую историю?

– Да, в нашем доме это никогда не было секретом. – Мэри, прищурившись, переводила взгляд с одного джентльмена на другого. – И вы все должны признать, что мысль о том, что какая-то бедная сельская женщина оставила своих малышек на крыльце, чтобы их взял кто-нибудь, кто сможет о них лучше позаботиться, наиболее вероятна.

Гэллэнтайн покачал головой:

– Вот она тебя здесь и поймала. – Он направился за графином. – Кто-нибудь еще хочет бренди?

Оба джентльмена обрадовались этому предложению и подняли свои пустые бокалы. Сжимая графин изящными руками с длинными пальцами, Гэллэнтайн подошел к друзьям и наполнил до середины их бокалы.

– Спасибо, старина. – Лотариан сделал большой глоток, причмокнул губами, затем облизал их языком, словно пытаясь удостовериться, что допил все до последней капли, и многозначительно посмотрел на Мэри: – О да, согласен. История о брошенных детях, конечно, вероятна, и в нее можно поверить, но, как это ни печально признавать, ваш рассказ о том, как вы оказались на попечении у вашего отца, далек от правды. – Он два раза ударил ладонью по колену, чтобы его слова показались более убедительными.

Элизабет мягко дотронулась до руки лорда Лотариана:

– Тогда вы расскажете нам правдивую историю? – Она бросила тревожный взгляд на Мэри, затем добавила: – Правду, милорд, – ту, которая известна вам.

– О, позвольте мне. – Лиливайт сел поближе к сестрам. – Это такая драматическая история, и клянусь, что никто из вас, джентльмены, правильно не расскажет ее. – Он сделал глубокий вдох и взглянул на Лотариана, словно просил у него разрешения рассказать все самому. Только тогда, когда высокий лорд кивнул в знак согласия, Лиливайт начал свой рассказ. – Не имея сведений о том, почему исчез Ройл, лорд Аппертон, упокой Господь его душу, леди Аппертон и мы трое решили, что у нас нет другого выхода, как направиться в далекий Корнуолл самим и узнать о судьбе нашего друга.

– И что вы узнали, милорд? – В рассеянности Анна сжимала пальцами свои юбки, не замечая, что мнет их.

– Все. Однажды поздней ночью мы прибыли к нему без всякого уведомления. Ройл встретил нас в доме и предложил бренди. Он явно был расстроен нашим внезапным появлением. Помню, что понял это по его голосу и взгляду. Он каждую минуту хотел броситься к лестнице. Конечно, мы просто не могли знать, что там, наверху, были три малышки – вы, крепко спавшие в одной из спален. Он, очевидно, хотел сохранить это в секрете. С каждой минутой он нервничал все больше и в конце концов превратился в комок нервов. – Доктор снова и снова подливал себе бренди.

– Бог мой, Лиливайт. – Лотариан откинул назад голову, не удовлетворенный рассказом. – Ты слишком тянешь! – Он убрал со своей руки облаченную в перчатку руку Элизабет, положив ее ей на колени, затем поднялся, направился к камину и встал около него, опершись локтем о зеленый с белыми прожилками мрамор. – Ну, продолжай же, друг.

Лиливайт начал говорить быстро, словно боялся, что если остановится, то Лотариан подхватит эту историю и сам закончит рассказ.

– Через час бренди развязал Ройл язык, и он, тот человек, который воспитал вас, рассказал о цепочке потрясающих событий. – Лиливайт бросил настороженный взгляд на Лотариана.

– Ну, давай же, друг, рассказывай. – Лотариан поднес бокал к губам, но не пил. Мэри видела, что он напряженно наблюдает за ее реакцией.

Лиливайт глубоко вздохнул – история, безусловно, приобретала драматический оборот.

– Ройл поведал нам, что однажды вечером принц позвал его и приказал отправиться в Маргейт как можно скорее, чтобы позаботиться о его жене. Да, он так и сказал – его жене. Вашему отцу даже не намекнули, почему так спешно надо ехать в Маргейт, но он тотчас же отбыл. Приехав на место, он обнаружил, что миссис Фитцхерберт была практически без сознания – роды проходили тяжело. – Лиливайт кашлянул, поднял свой бокал и подал знак Гэллэнтайну наполнить его снова. Приятель с удовольствием выполнил его просьбу.

Старый Повеса залпом выпил содержимое. Мэри тоже хотела попросить еще бренди.

– Ройл был обескуражен, так как принц не сказал ему о беременности Марии. Но больше его потрясло не ее положение, а то, что он увидел потом.

– А что он увидел? Расскажите нам, пожалуйста, – умоляла Элизабет.

Глаза Лиливайта расширились. Напряжение, царившее в библиотеке, стало невыносимым.

– В тени комнаты стояла леди Джерси и королева Шарлотта.

– Королева? – От волнения Элизабет затопала ногами по ковру.

– Да. На самом деле, когда ваш отец спросил о том, в каком состоянии миссис Фитцхерберт, именно королева сказала, что Мария приняла большую дозу опиума, чтобы уменьшить боль, и она, королева, не смогла остановить ее. Ройл приподнял веки роженицы: зрачки у нее были черными и расширенными, но, когда он попросил бутылку опиума, которой она пользовалась, надеясь выяснить количество выпитого, ему ее не дали. Анну охватило волнение.

– Кто-то дал ей этот наркотик?

Лиливайт вздохнул и пожал плечами:

– Ройл подозревал это, но он не мог оспорить заявление королевы. Через два часа в полубессознательном состоянии миссис Фитцхерберт родила трех мертвых малышек.

– Достаточно, Лиливайт. Я закончу.

Лотариан направился обратно к дивану и медленно, сделав три попытки, сумел встать на свое тощее колено перед Элизабет.

– Дорогая, они казались мертвыми, но вашему отцу, хотя он и считался самым лучшим врачом в Лондоне, не разрешили осмотреть их. Он умолял дать ему шанс спасти девочек, но королева не желала слушать об этом. Она объявила, что дети родились мертвыми. А если бы даже родились живыми, то вскоре все равно умерли бы, так и должно было быть.

Анна прикрыла рот рукой. Глаза девушки были полны слез.

– Королева не сомневалась, что Ройл последует ее указанию, но на себя она не брала никакой ответственности, – вмешался Гэллэнтайн. – Она поручила Ройлу написать письмо принцу и сообщить, что миссис Фитцхерберт вскоре поправится и не останется следа от ее болезни.

– Ее… болезни? Она имела в виду – детей. – Изумрудные глаза Элизабет наполнились слезами.

Лотариан замолчал, задумался, вперив взгляд в рисунок на турецком ковре, и продолжил рассказ:

– Тогда, по указанию королевы, леди Джерси завернула синих младенцев в шаль и положила бездыханных детей в корзину с крышкой, которую она поспешно передала в руки вашему отцу. Он должен увезти их за город, похоронить там и никогда не говорить никому об их существовании. Никогда. Будущее принца Уэльского зависело от этого.

– Но дети не были мертвыми, – взволнованно добавил Гэллэнтайн. – Они были еще живы. Сомнений не оставалось.

– Черт тебя подери, Гэллэнтайн. Теперь нет никакой интриги в рассказе! – Лиливайт сжал пальцы в кулак и ударил им по колену.

Лотариан, стоявший на колене, вытянул назад руку и щелкнул пальцами.

– Помощь, пожалуйста.

– О, конечно. – Лиливайт помог Лотариану встать. Когда высокий джентльмен сел на стул Лиливайта, последнему лишь оставалось стоять разинув рот. Гэллэнтайн заворчал, но сделал так, как попросил его Лотариан – явный лидер среди Старых Повес.