Ворвавшись в густую пелену облаков вновь, я насмешливо протрубила, решив, что теперь-то он меня точно не догонит, потеряв в их пелене. Но это я так думала. Только я вырвалась из непроглядной белесой густоты пара, была захвачена в путы крыльев, лап. Через миг мою шею обвила его, лапы скользнули мимо брюха к спине, и я совсем потерялась в стремительности движений. Я растерялась и собрала крылья. В бешеном вращении мы полетели камнем вниз. Земля неумолимо приближалась с невероятной скоростью. Я слышала, как оглушительно громко бьется его сердце, как часто и шумно он дышит. Неужели мы разобьемся? И тут он, прямо за сто метров над поверхностью, расправил усталые крылья, и мы прервали наше дикое пике. А потом… почувствовала блаженное тепло, полившееся в мое тело от самого кончика хвоста до носа…

Я резко села и распахнула глаза. Что это было?! Вокруг все изменилось. Теперь все другое. Моя комната. Знакомый интерьер. Вещи, раскиданные по полу, а рядом лежит Лахрет и довольно улыбается.

– Что случилось? – я удивленно уставилась на мужа, прикрываясь одеялом.

– А ты еще не догадалась? – он закинул руку за голову.

Я прикусила губу и глянула на балкон. На нем неразборчивым нагромождением лежало два свившихся в клубок тела ниясытей. Где была Забава, а где – Лирит, разобрать практически невозможно. Затем повернулась снова к Лахрету:

– Догадываюсь. Но почему мы тут с тобой… кхм… вдвоем… в постели… Я не помню ничего, что было с нами. Только с Забавой…

– Это нормально. Особенно в первый раз. Женщины по-другому переносят брачный полет королевы… - его ладонь скользнула по моему плечу. – Зато я помню все до мельчайших подробностей… Ты была удивительно ласковой…

Я насупилась. Учитывая, что я наговорила ему всего лишь пару часов назад, завершение дня никак не вписывалось в мои слова. Я, как куколка, обернулась одеялом, и встала с постели. Подошла к окну и устремила задумчивый взор вдаль мимо белоснежного блестящего кома.

– Ты чем-то недовольна, - это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Скорее озадачена. То, что только что случилось... оно совсем не соответствует сказанным недавно словам.

Небо уже давно потемнело, и синева его была усыпана еще неясными искрами мерцающих звезд. Из  полуприкрытой  двери балкона заходил прохладный воздух, нагоняя на оголенные плечи орды мелких мурашек. Позади раздался глубокий тяжелый вздох.

– Ах, ты об этом… - он еще немного помолчал, и я слышала, как он нервно хлопает ладонью по постели. – Я буду считать этот разговор следствием твоего перевозбуждения от эмоциональной нестабильности Забавы. И не буду воспринимать его всерьез.

Я поглядела на него через плечо и сдержанно ответила:

– Лахрет, возбужденное состояние Забавы объясняет лишь мой непозволительно резкий тон. Но я все еще продолжаю обижаться на тебя. Мне и сейчас неприятна мысль, что тебя так часто нет рядом. Подумать только! Летя сегодня на парфлет, я гадала, увижу тебя или нет! Ты являешься передо мной, как ясно солнышко и тут же исчезаешь! Я – твоя жена! Но я не знаю, ни где ты, ни что с тобой! И мало того, жду свидания с тобой, как потрескавшаяся земля – влаги! Это не нормально! Разве мы – семья?

Лахрет сел и согнул ногу в колене, закинув на нее локоть. Нахмурился.

– То есть слова о раздельном жительстве ты говорила осознанно?

В его глазах в свете первой луны Заруны мелькнуло неясное разочарование. Я отвернулась, снова погрузившись в чарующий мир ночного неба. Сквозь щель балконной двери кроме прохладного воздуха, в комнату заходили приятные звуки ночного города, смешанные с голосами ночных жителей парка атконнора. Эти звуки переплетались с мерным дыханием больших мехов-легких дремлющих ниясытей. Ответила мужу не сразу, прервав напряженное молчание низким измученным голосом:

– Я хочу, чтобы ты был рядом со мной всегда, как муж и друг. Проводил со мной время, делился своими переживаниями и чувствами. Доверял свои беспокойства и желал со мной близости. Таким я вижу брак с любимым человеком. А ты где угодно, только не со мной. Эти два года я гоняюсь за тобой, как нищий за милостыней. Ради чего? Ради того, чтобы ты прибежал, чмокнул в щечку и снова на работу? Если ты меня и любишь, я об этом не знаю. Ты не говоришь об этом. А моменты, когда мы с тобой были близки, можно посчитать на пальцах… - глубоко и устало выдохнув, словно скинув с себя тяжкое бремя, я оглянулась, желая видеть его лицо, и закончила: – Разве у нас семья? Если ты считаешь это семьей, то какая-то она неправильная… эта семья.

Сказала и вновь отвернулась. Он шумно вздохнул, горестно застонав. Затем встал с постели и подошел, обхватив меня за плечи. Горячее дыхание тяжело легло мне на макушку.

– Прости, что заставил тебя так думать… Мне и самому нелегко это переносить. Но я не думал, что тебе от этого тоже нелегко, - я ощутила поток его мыслей. Они были полны искреннего сожаления. Он до коликов боялся слова «раздельное жительство». – Прости… Я действительно виноват перед тобой. Так сложились у нас с тобой обстоятельства. Ты с Забавой на учебе. Она тоже стала в последнее время все меньше спать и требовать твоего всецелого внимания. И моя работа… Понимаешь, то, что я делаю, имеет большое значение для всей  Иридании. Мир наш очень шаток и существует угроза нападения тараков. Ты просто многого не знаешь.

– Конечно, не знаю! Откуда? Кто мне об этом говорит? Как же я смогу понять тебя?

Он неодобрительно покачал головой.

– Это секретная информация. Да и ты многого не поймешь.

–  Мне не надо подробности. Но в целом…

–  В целом я тебе и говорю. Когда считаю нужным.

– Уж слишком редко ты так считаешь, - я надула губы и шагнула в сторону, что вызвало на его лице болезненное выражение. – Мне неприятно, что тебя нет рядом. Выходя за тебя замуж, я думала, что ты будешь помнить о том, что я есть у тебя.

– А мне больно слышать твои слова о раздельном жительстве. Твои претензии необоснованны и резки. Ты знала, что я – начальник Службы Безопасности страны, когда подписывала брачный договор.  И должна понимать, что это требует пропасть времени.

– Конечно-конечно! Ты самый нужный в мире человек! Кто я такая?! Разве я имею право тебя просить о том, чтобы ты проводил со мной время?!Пфф! – я в раздражении вскинула руками и одеяло легко скользнуло вниз.

Я вспыхнула и поспешила его подобрать, однако была поймана его руками и окутана объятиями.

– Конечно, имеешь… - взволнованно прошептал он на ухо, покрывая мое лицо поцелуями. – Имеешь на меня все права… прости, я совсем зашился и забыл о тебе. Мне нет оправданий! Прости… прости… я виноват перед тобой… виноват…

Нежные губы скользили от моего уха по шее до обнаженного плеча, вызывая одну волну тепла за другой. Я выдохнула и послушно прильнула к его сильному телу, чувствуя, как под ладонями напряглись его мышцы. И снова охватил голову волнующий дурман страсти, увлекший нас в мягкие объятия шелковых простыней…

***   ***   ***   ***

Открыла я глаза лишь только после того, как сладко потянулась. Тело посылало отчет мозгу о приятной истоме. Встретилась взглядом с Лахретом. Он слегка навис надо мной, упершись на локоть, и внимательно разглядывал мое лицо. Ласковая улыбка коснулась его губ, сделав его мужественное лицо приятно нежным и притягательным.

– Доброе утро… - я снова сладко потянулась.

– Доброе. Но не утро, а день. Я думаю, он тоже должен быть добрым.

Я недоверчиво насупилась, пытаясь сообразить, что он сказал. Потом, как укушенная, подскочила и ринулась было спешить собираться на учебу.

– Ты куда?! – Лахрет поймал меня за запястье и с легкостью уложил обратно.

– Как куда?! – удивленно уставилась я на него. – Так на учебу же пора! Сколько сейчас времени? Наверное, уже прогуляла пару уроков!!! – я снова попыталась встать, и вновь была прижата к подушке.

– Не торопись, глупышка. У нас с тобой сегодня законный выходной!

– Как выходной? Третий день недели!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: