Антиох III Великий (Изображение на монете)

При дворе царя Антиоха произошла встреча главных противников 2-й Пунической войны. Сципион был в составе римского посольства, направленного в Сирию. Ливий передает следующий разговор между Сципионом и Ганнибалом: «При этом на вопрос, какой полководец, по мнению Ганнибала, выше всех, тот ответил: Александр Македонский, потому что он с малым войском разбил несчетные вражеские полчища и достиг таких краев, какие никто даже не надеялся увидеть. На вопрос, кого же он считает вторым после Александра, он ответил: Пирра, потому что он первый научился правильно разбивать лагерь, лучше всех брал города и располагал охрану. На вопрос, кто же третий, он назвал самого себя. Сципион рассмеялся и спросил: «Что же ты сказал бы, если бы ты меня победил?» – а тот: «Тогда бы я считал себя выше и Александра, и Пирра, и всех»».

В Сирии Ганнибал так и не сумел реализовать свой огромный талант, воплотить в жизнь грандиозные планы. Военачальники Антиоха ревностно следили, как бы пунийский пришелец не отнял их хлеб. «Никто так не склонен к зависти, как те, чье дарование не отвечает их происхождению и положению, ибо они ненавидят доблесть и одаренность в других», – сказал по этому поводу Ливий.

Антиох собирался послать с Ганнибалом в Африку флот, чтобы присоединить к антиримской коалиции Карфаген, но флотоводцы убедили царя в бесполезности этого мероприятия. «Тотчас же решение об отправке Ганнибала, единственное полезное из принятых царем в начале войны, было отменено». Ганнибал участвовал лишь в морской битве с родосско-римским флотом. Флот Антиоха потерпел поражение, хотя левое крыло, которым командовал Ганнибал, блестяще отбило атаку родосцев и даже перешло в наступление.

Казалось, боги отвернулись от человека, желавшего перевернуть весь мир, но Ганнибал мужественно продолжал спорить с судьбой. В 189 году до н. э. Антиох потерпел сокрушительное поражение от римлян и вынужден был принять все предложенные мирные условия. Согласно одному из требований римлян сирийский царь должен был выдать Ганнибала.

И на этот раз вечный враг римлян ускользнул из их рук. Он переправился на остров Крит, «дабы поразмыслить там, куда деваться дальше». Опасности продолжали следовать за Ганнибалом – на Крите он едва не стал жертвой алчности его жителей. Корнелий Непот рассказывает, каким образом изобретательный пуниец избежал новой напасти: «Тут этот самый хитрый человек на свете заметил, что угодит в большую беду из-за алчности критян, если не придумает какой-нибудь выход. Дело в том, что он привез с собой большие богатства и знал, что слух о них уже распространился. Тогда он придумал такой способ: взял множество амфор и наполнил их свинцом, присыпав сверху золотом и серебром. Эти сосуды в присутствии знатнейших граждан он поместил в храме Дианы, притворившись, будто вверяет свое состояние честности критян. Введя их в заблуждение, все свои деньги засыпал он в медные статуи, что привез с собою, и бросил эти фигуры во дворе дома. И вот критяне с великим рвением охраняют храм не столько от чужаков, сколько от Ганнибала, опасаясь, чтобы он без их ведома не извлек сокровища и не увез их с собой». Таким образом, он сохранил свое достояние и вместе с ним благополучно переправился к Прусию, царю Вифинии.

«У него он вынашивал все те же планы против Италии и добился даже того, что настроил и вооружил царя против римлян, – свидетельствует Корнелий Непот. – Когда же убедился, что тот недостаточно силен сам по себе, то склонил на его сторону других царей и привлек воинственные племена».

Ганнибал

Римляне зорко следили за событиями в далекой Азии. Заключив союз с пергамским царем Эвменом, они заставили его начать войну с Прусием. Благодаря римской поддержке царь Пергама имел успех на суше и на море. И тогда неистощимый на военные хитрости Ганнибал применил в одной из морских битв новое оружие. «Полагая, что устранение Эвмена облегчит исполнение всех прочих его замыслов, Ганнибал надумал погубить его следующим способом: через несколько дней им предстояло сразиться на море, – рассказывает Корнелий Непот. – Противник имел численное превосходство, и потому, уступая в силе, Ганнибал должен был бороться с помощью хитрости. И вот он приказал раздобыть как можно больше живых ядовитых змей и велел поместить их в глиняные горшки. Собрав великое множество этих гадов, созвал он в самый день предстоящей битвы матросов и дал им наказ общими силами напасть на одно-единственное судно – корабль царя Эвмена, ограничившись в отношении прочих лишь обороной; это, мол, им легко удастся сделать с помощью скопища гадов, сам же он позаботится известить их, на каком корабле находится царь. И он обещал им щедрую награду, если они убьют царя или захватят его в плен».

Не менее изобретательно Ганнибал определил, на каком корабле находился царь Пергама. Перед началом битвы он отправил к вражескому флоту посла – якобы для переговоров. Поскольку пергамцы решили, что человек Ганнибала прибыл с мирными предложениями, то его и направили прямо к царю. Эвмен очень удивился, когда, вскрыв письмо, не нашел в нем ничего, кроме оскорблений. И тут же разгневанный царь приказал начать бой.

Следуя плану Ганнибала, вифинцы дружно атаковали корабль царя. Тому едва удалось спастись бегством и укрыться в одной из своих укрепленных гаваней. Однако флот Эвмена продолжал бой, «как вдруг на них посыпались глиняные горшки… Эти метательные снаряды сначала вызвали у бойцов смех, поскольку невозможно было понять, что все это означает. Когда же они увидели, что суда их кишат змеями, то пришли в ужас от нового оружия и, не зная, от чего спасаться в первую очередь, пустились в бегство и возвратились на свои стоянки. Так Ганнибал хитроумно одолел пергамскую рать. И не только в этом бою, но и во многих других уже сухопутных сражениях побеждал он неприятеля с помощью таких же уловок».

Сколь Ганнибал был полон решимости вести войну с римлянами до последнего вздоха, столь же и римляне не оставляли надежды уничтожить самого опасного врага в своей долгой истории. В 183 году до н. э. во дворец Прусия прибыл римский посол Тит Квинкций Фламинин. Он «упрекнул царя в том, что он укрывает давнего заклятого врага Рима, побудившего воевать против них карфагенян, а затем царя Антиоха», и намекнул, что если Вифиния не желает испытать силу римского оружия, придется нарушить закон гостеприимства и выдать Ганнибала.

Ганнибал, как всегда, был предусмотрительным. В доме, подаренном ему Прусием, он устроил семь подземных ходов, в том числе несколько потайных. Пуниец попытался воспользоваться одним из них, когда увидел, что его жилище окружено плотным кольцом воинов. Однако и эта подземная тропа оказалась обнаруженной и перекрытой. И тогда Ганнибал приказал приготовить питье с ядом. Взяв смертоносную чашу, он устало произнес:

– Снимем, наконец, тяжелую заботу с плеч римлян, которые считают слишком долгим и трудным дождаться смерти ненавистного им старика.

Конец Ганнибала удивителен, как и вся его жизнь. Он воевал с малых лет до 63-летнего возраста; причем сражался сам, не прячась за спины воинов. Ливий в его жизнеописании говорит: сын Гамилькара «первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения». Всю жизнь не выпускать из рук меч и умереть от яда стариком – таковы капризы человеческой судьбы!

Тит Фламинин надеялся обрести великую славу тем, что избавил Рим от Ганнибала. Однако большинству римских сенаторов, по словам Плутарха, «поступок Тита показался отвратительным, бессмысленным и жестоким: он убил Ганнибала, которого оставили жить, подобно птице, слишком старой, уже бесхвостой, лишившейся диких повадок и неспособной больше летать. Убил без всякой необходимости. Лишь из тщеславного желания, чтобы его имя было связано с гибелью карфагенского вождя».