— Разве твоя мать не возражала, когда он захотел забрать тебя?

Зак быстро взглянул на нее и отвел взгляд.

— Она периодически лежала в клинике — лечилась от алкоголизма. Так что у нее были проблемы и без меня. Она вышла замуж за моего отца почти ребенком, ей было всего семнадцать лет, и вскоре забеременела. За исключением моего отца, мужчины из рода Кириакосов всегда ассоциировались с богатством, процветанием и… прекрасными женщинами. — Он бросил на нее короткий взгляд из-под полуприкрытых век. — По слухам, Орест спас свою невесту от революции в России. Хотя некоторые утверждали, что он украл ее у своего отца вместе с огромным приданым.

— Она была изумительной красавицей. — Пандора видела ее портрет, висевший в одной из комнат дома Зака в Афинах.

— До этого там висели портреты английской принцессы и дочери шаха…

— И все эти образцы женской красоты были девственницами? — перебила его Пандора.

Зак пристально посмотрел на нее.

— Да. Именно их невинность, душевная чистота привлекли к ним внимание Кириакосов и послужили залогом сохранения верности на все годы брака.

— Ох, не надо!

— Это правда. Кириакосы никогда не бегали по чужим постелям.

— А как же твой отец?

— Он был сухой ветвью, позором для всей семьи. Мой дед отказался считать его своим сыном. Но даже отец не осмелился развестись с моей матерью. В нашем роду никогда не было разводов. Никогда. Святость брака лежит в основе пророчества. Женщина, чистая телом и духом, гарантирует мужчине верность, достойных наследников, успех и процветание в делах.

— Ты веришь в это? Его глаза блеснули.

— Не имеет значения, верю я или нет. Это легенда. И это та линия поведения, которую еще не нарушал ни один из наследников Кириакосов со времен Четвертого Крестового похода. Именно тогда был найден первый документ, свидетельствующий об этой легенде. Его нашли в записях одного из наших далеких предков, который спас дочь богатого купца шелком. Она славилась своей чистотой и невинностью, красотой Елены и богатством Креза.

— И что случилось с ним потом? — Пандора неожиданно почувствовала искренний интерес к этой истории.

— Он стал жить в Афинах на том самом месте, где сейчас стоит мой дом. Византия не принимала участия в Крестовых походах. Их устраивал Рим. — Зак вздохнул. — Войны, жажда быстрой наживы часто заставляли многих венецианских вояк заканчивать походы задолго до того, как они достигали Сирии. Грабеж — дело куда более легкое, чем война. Мой предок спас молодую женщину от рук венецианского дожа, который обращался с ней хуже, чем с рабыней, — девушка была нужна ему только для получения выкупа.

— Значит, твой предок прельстился ее молодостью и богатством. А она, думаешь, смогла его полюбить?

— Когда они поселились в Афинах, он построил для нее замок. А рядом с замком — церковь. Замка больше нет, но церковь осталась. Она была построена в 1205 году — сейчас это национальный памятник истории. И в церковных книгах сохранилась запись о признании их взаимной любви друг к другу.

— И потому, что твои предки похищали своих невест, это дало тебе право силой привезти меня сюда?..

— Пандора… — Он пересел на ее кушетку. — Ты права. Дело не в моих предках. Мы должны поговорить о нас с тобой.

На миг она замерла, а потом тряхнула головой так, что ее длинные волосы полукругом взметнулись вокруг головы.

— Скажи мне одну вещь, Зак, — Пандора внимательно разглядывала его лицо. — Удостоил ли бы ты меня еще хоть одним взглядом, если бы я не была девственницей?

— Нет, — последовал короткий ответ. — Я слышал о прекрасных женщинах, живущих на краю света — чистых и невинных, — и я надеялся…

— Поэтому ты сам приехал в Новую Зеландию, вместо того чтобы послать своего помощника? — Пандора чувствовала, что ее голос вот-вот сорвется. — Чтобы самому посмотреть на меня?

— Мне хотелось познакомиться с тобой и узнать тебя поближе.

— Я не могу в это поверить, — всплеснула руками Пандора. — Двадцать первый век. Люди женятся потому, что хотят любви, детей, да и вообще по сотне других причин. Меня же угораздило выйти замуж за человека, который всю жизнь искал жену-девственницу! Это просто немыслимо!

— Постой, — Зак поднял руку. — Не будем пока это обсуждать. Давай лучше поговорим о том, почему ты думаешь, что я не люблю тебя.

— О нет, Зак. — Она рывком поднялась с кушетки. — Не надо больше притворяться.

— Притворяться? — Он сидел, вытянув перед собой ноги, и изумленно смотрел на нее из-под полуприкрытых век.

— Да. — Она бросила на него оценивающий взгляд. — Я не была девственницей в нашу первую ночь! — Она победно подняла голову, встретила его взгляд, и… у нее перехватило дыхание.

Казалось, все краски покинули его лицо. Ужас отразился в его глазах. Всякая надежда, которая еще оставалось у Пандоры, рассеялась как дым.

Нет, он никогда бы не женился на ней, если бы знал, что она не девственница…

Внезапно Пандора почувствовала себя усталой и опустошенной.

— Теперь ты видишь, что больше нет никакого смысла задерживать меня здесь.

Он попытался что-то сказать, но… не мог. Его глаза застыли, губы не шевелились.

— Значит, я права. — Ее плечи поникли, и она обхватила себя руками, словно пытаясь защитить свое сердце от разрывающей боли. — Ты не любишь меня — и никогда не любил. Ты просто притворялся, что любил. Ты лгал мне, Зак.

— Ты не единственная, кто чувствует себя обманутой. По крайней мере, ты не была полностью правдивой.

— Когда это я не была правдивой?

— Ты говорила, что вела уединенную жизнь…

— Да. Я провела половину своей жизни в Санкт-Катарине…

— А теперь оказалось, что ты не девственница.

— О боже! — Пандора подняла на него широко открытые глаза. — Сколько девственниц ты знал, Зак?

Он отвел взгляд в сторону темнеющего за широким стеклянным окном моря.

— Не хочешь говорить? Так я скажу тебе сама — ни одной.

Он круто повернулся к ней.

— Откуда ты… — он запнулся, пожал плечами и опустил голову!

— Это же очевидно. — Она развела руками. — И вот почему ты до сих пор был холостяком — ты не мог найти ни одной подходящей девственницы. Не жениться же на пятнадцатилетней школьнице!

Бледная, как мел, кожа туго обтягивала его скулы. Он стоял, не двигаясь, глядя на нее пустыми глазами, словно мраморная статуя.

Она подняла перед собой указательный палец.

— Один любовник, Зак. Это все, что у меня было до прошлой ночи. Один любовник.

И это было чудовищной ошибкой.

Но как объяснить это Заку? Она была так молода и так доверчива. Семнадцать лет — и безумно влюблена, первый раз в своей жизни.

Могла ли она знать тогда, чего ей будет стоить это ее помешательство?

Это будет стоить ей Зака. Что толку ходить вокруг? Зак рассчитывал жениться на девственнице. И она была горько обижена, что он, одержимый этой идеей, не увидел в ней женщину, которая любила его всем сердцем.

Он сделал к ней шаг, но Пандора предостерегающе вытянула перед собой руку.

— Отойди. Не надо трогать меня.

И повернувшись, вышла из комнаты.

Услышав, как с пустым бульканьем последняя порция скотча вылилась в его стакан, Зак осознал, что выпил целую бутылку, распечатанную пару часов назад. С трудом поднявшись, он вышел на балкон и выплеснул из стакана плескавшиеся на дне остатки.

Его жена заставила его напиться.

Черт, он не хотел вспоминать выражение ее лица, когда она, резко отвернувшись, дала ему понять, что и видеть его не хочет рядом с собой. И ему пришлось попросить Марию приготовить ей комнату на другой стороне коридора.

Но это не могло удержать его от воспоминаний о прошлой ночи. Прошлой ночью его прекрасная жена хотела — нет, жаждала! — его.

А теперь она его ненавидела. В то время как он буквально с ума сходил от желания.

Он тряхнул головой, пытаясь рассеять алкогольный туман.

Его жена. В каком нетерпении он был в первую ночь! Но он сдерживал себя, стремясь быть совершенным для своей избранницы.