Зазвонил телефон, Дэниел схватил трубку.

— И что же? — спросила Ли, когда он закончил разговор.

— Хуже не придумаешь. Они записаны на завтрашнее утро самыми первыми.

— О Боже!

— Кончается бензин.

На заправке они размяли ноги, затем уселись пить кофе, практически не разговаривая, словно чужие люди.

Поехали дальше. Почти тут же движение замедлилось, и через несколько минут они очутились в пробке. Сколько хватал глаз, и спереди и сзади виднелись ряды почти неподвижных машин.

Целых три часа они плелись таким образом. Вот когда можно было бы поговорить! Ли ждала, но Дэниел ограничился тем, что включил радио. Да и в самом деле, что еще можно сказать друг другу?!

Шоссе наконец освободилось, но драгоценное время было упущено, стало быстро смеркаться. Они въехали в дождь; постепенно усиливаясь, он превратился в ливень.

— Надо где-нибудь остановиться, — промолвила Ли. — Мы проехали уже почти триста миль, ты устал, как бы не попасть в аварию.

— Я хочу добраться до места сегодня, — заупрямился Дэниел.

— Давай переночуем в Карлайле. Когда-то мы там ночевали с Джимми. До Гретны всего лишь девять миль, и мы сумеем добраться до нее прежде, чем бюро регистрации откроется. Стоп! Не заворачивай!

Дэниел выругался и в самый последний момент нажал на тормоз. Мимо них с ревом промчался тяжелый грузовик.

— А я его не заметил, — признался Дэниел. — Ладно, будь по-твоему. Переночуем в Карлайле.

Они остановились в первом попавшемся отеле. Слегка обшарпанный, он тем не менее был уютным и приветливым. Ли заказала два отдельных номера. Лицо у Дэниела было серым от усталости и волнения.

— Я закажу ужин в номер, — сказал он.

— Лучше пойдем поужинаем в ресторане.

— Я засну над тарелкой.

— Ничего, разбужу, — пообещала Ли. — Пошли.

Им достался последний свободный столик в зале. Ели молча.

— Ну вот, кажется, снова становлюсь человеком, — признался Дэниел. — Я договорился, чтобы нас разбудили пораньше. Думаю, успеем.

Они уже собирались подняться из-за стола, когда рядом раздался неуверенный вопрос:

— Простите, пожалуйста, вы Дэниел Рейф?

Дэниел поднял голову не без раздражения, которое, однако, сбежало с его лица, как только он увидел перед собой пожилую женщину с крепко сцепленными руками.

— Да, это я, — устало улыбнулся он.

— Извините меня, пожалуйста! Я понимаю, как надоедают вам с различными просьбами, но мне больше не к кому обратиться.

Дэниел, ни секунды не колеблясь, придвинул свободный стул и с приветливой улыбкой предложил женщине сесть. Зная, как он утомлен, Ли по достоинству оценила его самообладание.

— Рассказывайте! — предложил Дэниел.

История оказалась душераздирающей и в то же время банальной. Ровно год назад муж миссис Миры Хэллам был сбит пьяным водителем и погиб. Водитель был оштрафован всего на двести пятьдесят фунтов.

— Выходит, — в слезах говорила миссис Мира Хэллам, — что мой муж большего не стоил. Будь виновник наказан строже, это, конечно, не возвратило бы мне Фредди, но было бы справедливо. А так… Сейчас я хочу одного — поведать о случившемся людям. Люди должны узнать всю правду. И сказать ее им можете вы в вашем ток-шоу.

У Ли сердце разрывалось от жалости к старухе. Миссис Хэллам повторила свой рассказ с начала до конца. Дэниел слушал, не выказывая ни малейшего нетерпения. Даже когда она слово в слово повторила все в третий раз, он оставался вежливым и доброжелательным.

— Знаете что, — он вынул из кармана записную книжку, — дайте мне номер вашего телефона. Я недавно затрагивал в телевизионной передаче эту тему, повториться в ближайшее время не смогу, а вот написать — с удовольствием. Позвоню вам через несколько дней, и вы сообщите все необходимые подробности.

— Не знаю, как вас и благодарить. Вы так добры.

— Я бы хотел сделать куда больше.

— Но вы хотя бы выслушали — и то у меня на душе полегчало. Единственное, что я могу сделать для Фредди, — это рассказать его печальную историю.

Дэниел подозвал официанта и попросил три кофе.

— Я вас оставлю на несколько минут, — сказал он, вставая. — Пойду расплачусь за номера, чтобы утром не тратить драгоценного времени.

— Боюсь, я наскучила вам своей болтовней, — сказала старушка, когда Дэниел ушел. — Ни о чем другом сейчас не могу думать — на будущей неделе годовщина нашей свадьбы. Пятьдесят первая.

— О Боже! — воскликнула Ли. — Вы хотите сказать, что он погиб незадолго до вашей золотой свадьбы?

— Вот именно. Мы оба с нетерпением ожидали золотой свадьбы, и я к этому дню готовила ему сюрприз. Он все старался узнать — какой. Мне надоело от него таиться, и я отправила его в пивную. Он послушался, пошел и… обратно не вернулся.

Ли смотрела на бедняжку сквозь слезы и ни слова не могла произнести.

— Никогда себе этого не прощу, — сказала миссис Хэллам. — Все мои мысли были только о завтрашнем дне. Зато теперь я твердо знаю: главное — сегодня. Но поздно. И всегда-то мы так.

Прошло несколько часов, а Ли все не засыпала. Из головы не шли слова старухи: «Все мои мысли были только о завтрашнем дне… главное — сегодня».

Бренда сказала: «Остается надеяться, что ты в ближайшее время выйдешь замуж за ее отца и окажешь на нее благотворное влияние».

Если бы она вышла за него замуж, когда он сделал ей первое предложение, то могла бы предотвратить нынешнюю беду. Но она отвернулась от Дэниела, и он в результате, не получая помощи ни от кого, делал одну ошибку за другой.

В конце концов Ли поднялась, накинула халатик и вышла в коридор. Комната Дэниела была рядом, и она вошла без стука, уверенная, что он не спит.

Дэниел сидел у окна. Он повернулся и уставился на Ли.

— Я пришла, чтобы кое-что сказать тебе, — начала она, но слова застряли у нее в горле. А как билось сердце! — Я люблю тебя, — прошептала она, и в ту же секунду его руки благодарно обвились вокруг ее талии.

Он положил голову ей на грудь, она нежно погладила его по волосам.

— Идем, любовь моя, — прошептала Ли, беря Дэниела за руку и ведя к кровати. Когда, утолив первый зов страсти, они обнялись, он прижал ее к себе с такой силой, словно хотел этим показать, что больше никогда не отпустит.

— Теперь я знаю всю правду о себе, — мрачно заявил он. — И она малоприятна. Я болван и сам оттолкнул Фиби от себя. Если она испортит себе жизнь, виноват буду я один. Помоги мне, Ли!

Ли разбудил шум льющейся воды. Ага, Дэниел принимает душ. Она потянулась и зевнула. На душе у нее было спокойно и хорошо, как никогда.

Зазвонил телефон. Вспомнив, что Дэниел просил дежурного разбудить их, она сонным голосом сказала в трубку: «Благодарю вас».

— Дэниела Рейфа, пожалуйста! — холодно произнес женский голос. Ли мигом проснулась.

— Сейчас он не может подойти.

Женщина на том конце провода раздраженно хмыкнула.

— Вечная история. Когда он нужен, его нет на месте.

— Простите, с кем я говорю?

— Меня зовут Кэролайн Дженкинс. Он оставил сообщение на автоответчике, просил позвонить. Передайте ему пожалуйста, что я нахожусь по телефону: три, семь, девять…

— Минуточку. Возьму карандаш. Итак, три, семь, девять…

Кэролайн Дженкинс диктовала номер так медленно, словно имела дело с человеком слабоумным.

— Я пробуду здесь еще час. Обязательно передайте ему!

Положив трубку, Ли в недоумении смотрела на телефон, пока ее не осенило.

— Милостивый Боже! — воскликнула она. — Кэролайн! Да ведь это же мать Фиби.

Дэниел, обернутый полотенцем, вышел из ванной.

— Звонила Кэролайн. Говорит, ты оставил ей сообщение на автоответчике.

— Сперва позвонила она и оставила сообщение на моем автоответчике. Я вечером соединился с ней, но ее не оказалось дома, и тогда уже я, в свою очередь, оставил сообщение.

И он принялся крутить диск, набирая номер.

— Мне выйти?

— Зачем? Чтобы я мог откровенно поговорить с женщиной, которую более двух лет в глаза не видел? Останься, дорогая. Ты мне нужна… Привет, Кэролайн. Говорит Дэниел. По какому поводу ты звонила? — Из трубки вырвался визгливый женский голос, быстро-быстро что-то произносивший. Дэниел слушал, скривившись. — Да, видел, черт побери! — прорвался он наконец сквозь бурный поток речи. — Закрыв рукой микрофон, он повернулся к Ли. — Кто-то показал ей заметку о Фиби, и она из себя выходит… Не надо читать ее мне, Кэролайн. Я и сам ее читал.