Она не питала иллюзий по поводу отношения к ней его отца и нервничала перед сегодняшней встречей. Но если Маурицио Перетти будет хотя бы терпим к ней ради Люка и Мэтта, с нее будет достаточно.

Кроме того, Скай знала, сколько усилий приложила Флавия, чтобы примирить враждующие стороны и сгладить ситуацию. Нельзя сказать, что они с матерью Люка стали союзницами или друзьями, но Флавия, безусловно, полюбила Мэтта.

Скай отступила от зеркала, чтобы оглядеть себя в полный рост. Она купила платье специально для сегодняшней встречи, надеясь исправить ложное впечатление, которое сложилось о ней у родителей Люка с тех пор, когда по молодости она старалась надеть что-то более яркое и сексуальное.

Белое льняное платье с бирюзовыми и темно-синими цветами и зеленоватыми листьями оттеняло синеву ее глаз и золотистый загар, который она приобрела с тех пор, как переехала к Люку на Бонди-Бич. Платье было без рукавов, со скромным полукруглым вырезом горловины и простого покроя, больше скрывающего фигуру, чем подчеркивающего ее.

Поскольку ей больше не надо было платить за аренду коттеджа, у нее появилось немного свободных денег, и она позволила себе потратить их на элегантные босоножки бирюзового, в тон платью, цвета. Скай сделала легкий макияж и оставила распущенными прямые шелковистые волосы. Сама себе она показалась нарядной и очень… респектабельной.

Услышав шаги Люка, спускавшегося со второго этажа, Скай занервничала сильнее. Флавия пригласила их к десяти, чтобы Мэтт успел раскрыть все свои подарки до того, как подадут утренний чай.

Тысячи бабочек затрепетали крылышками в животе Скай. Как не похож этот официальный «утренний чай» на тот веселый и дружелюбный завтрак, которым они втроем наслаждались этим утром.

Скай повернулась к Люку, входившему в их спальню.

— Как я выгляжу? — обеспокоенно спросила она, отметив, что сам он выглядит просто потрясающе в великолепно сидящих на нем серых брюках и белой рубашке, подчеркивающей его смуглость — итальянские корни давали о себе знать.

Он окинул ее с головы до ног мерцающим взглядом темных глаз.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Люк, я хочу выглядеть респектабельно, — подчеркнула Скай, снова разволновавшись. Может быть, ее наряд слишком ярок? Или выглядит слишком… дешево?

Выражение лица Люка стало угрожающим.

— Ты ничего не должна доказывать моим родителям, Скай. Абсолютно ничего! Если они не…

Скай быстро приложила ладонь к его губам.

— Я просто хочу выглядеть нарядной и соответствовать укладу, принятому в их доме. Просто скажи мне, я соответствую или нет?

Люк с шумом выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

— Если бы я знал, что ты будешь так себя чувствовать, я бы ни за что не согласился на эту встречу.

Скай нежно погладила его по щеке и заговорила о том, о чем в последнее время они старались не вспоминать.

— Когда ты увидел фотографии Роберто и той женщины, ты сразу поверил, что это я, Люк…

— Скай… — В его голосе была боль, а в глазах — сожаление.

— Может быть, повлияло то, что я так быстро согласилась лечь с тобой в постель, отдавшись страсти, которая испепеляла нас обоих. Может быть, дело было в одежде, которую я тогда носила, — она явно не соответствовала образу… хорошей девочки.

— Скай, я миллион раз пожалел о том, что поверил тогда Роберто, а не тебе. Я не могу ничего изменить…

— Теперь это уже неважно, Люк. Ты убедил меня в том, что на самом деле любил меня все это время и любишь сейчас.

Люк привлек ее к себе и крепко обнял.

— Ты для меня важнее всего на свете.

— Я знаю. Знаю, — заверила его Скай. — Ради меня ты отказался от своей семьи, и я никогда не забуду этой жертвы. Но если я позволю этой трещине между вами расти и дальше, ты будешь очень сильно страдать от этой потери. В этой ситуации обе стороны совершили ошибки, и я хочу исправить свою.

Люк покачал головой.

— В этом вся ты, Скай.

В ответ она улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.

— Просто я стала взрослее и мудрее, и меня не оскорбляет необходимость одеться соответственно принятым в доме твоих родителей порядкам, если этим я выкажу им свое уважение. Я хочу, чтобы, глядя на меня, они думали… Одним словом, я хочу, чтобы они не стыдились меня в качестве их невестки.

— Да они должны гордиться тем, что ты станешь членом семьи! — пылко возразил Люк.

— Думаю, для этого потребуется время. Я не ожидаю слишком многого от сегодняшней встречи. И ты тоже не должен. Думаю, сегодня все мы, прежде всего, должны быть дипломатами.

Люк скривился, но напряженное выражение покинуло его лицо, сменившись восторженным.

— Ты очень щедрый и добрый человек, Скай Самнер. И ты действительно… прекрасна. А твой сегодняшний наряд — выше всяческих стандартов, — горячо проговорил Люк.

Скай облегченно вздохнула.

— Тогда я готова к выходу. Как там Мэтт?

— Ползает по полу и собирает мозаику с картинкой из «Гарри Поттера». Думаю, мне надо подняться и забрать его.

Двадцать минут спустя машина Люка въехала в огромные чугунные ворота, проехала мимо ухоженных лужаек и клумб и остановилась у парадного входа дома.

— Папа, дом огромный, как замок, — резонно заметил Мэтт.

Интересно, в таком случае Маурицио Перетти претендует на роль короля… или великана-людоеда? — подумала Скай, нервничая все сильнее. Мэтт же не чувствовал ни страха, ни робости. Выскочив из машины, он взлетел по ступенькам, горя желанием посмотреть, где живет его Нонна. Не успел он добежать до двери, как она открылась, и на пороге возник дворецкий в ливрее. Мэтт окинул его взглядом и непосредственно спросил:

— Вы — мой дедушка?

— Нет, Мэтт. Это Кирквуд, он отвечает за порядок в этом доме, — быстро вмешался Люк.

— Этот дом очень большой, Кирквуд, — любезно заметил Мэтт.

Дворецкий снизошел до улыбки.

— Это действительно так, юный сэр.

Скай немедленно начала переживать по поводу того, как Мэтт одет. Она нарядила «юного сэра» в темно-синие шорты и бирюзовую рубашку с рисунком из белых корабликов и синие сандалии. На ее взгляд, сын выглядел просто чудесно, но, может быть, ей стоило одеть его более официально, в соответствии со статусом внука Маурицио Перетти.

Дворецкий препроводил их в большую гостиную, обставленную элегантной старинной мебелью. Рождественская елка, возвышавшаяся в углу, была самой большой, какую только Скай доводилось видеть — серебристо-голубая, выше двух метров, красиво украшенная игрушками и гирляндами.

Маурицио Перетти стоял у мраморного камина, одетый в темно-серый костюм и красный шелковый галстук, призванный, судя по всему, привнеси толику праздничности в его наряд. Флавия Перетти, которая сегодня не стала надевать черное, поднялась им навстречу с дивана. Люк с удивлением отметил, что красное платье сделало его мать моложе. Она улыбнулась Мэтту, и тот радостно бросился Нонне навстречу.

— Нонна! Какая красивая у тебя елка!

В его словах был такой неподдельный восторг, что Флавия засмеялась.

— Я рада, что тебе нравится, Маттео.

— Я принес тебе подарок, — гордо сообщил Мэтт, протягивая ей сверток, который Скай собственноручно завернула в золотистую бумагу и обвязала красной лентой. — Счастливого Рождества, Нонна! Я сам нарисовал эту картинку. Это пляж рядом с папиным домом.

— Спасибо, Маттео. А теперь подойди и познакомься со своим дедушкой. — Флавия взяла мальчика за руку и подвела к мужу, который ни на миг не отрывал взгляда от внука, проигнорировав появление Люка и Скай.

— Ты можешь звать его Нонно, — сказала Флавия.

Скай не смогла скрыть своего напряжения, и Люк тут же крепко сжал ее руку, давая понять, что, если отец сейчас обидит их сына, их визит в Белльвью-Хилл окончится, едва начавшись.

Мэтт поднял голову, посмотрел на внушительного вида мужчину и без какой-либо робости звонким голосом сказал:

— Здравствуй, Нонно! Я принес подарок и тебе. Счастливого Рождества!