Экскурс в историю продолжил Якоб:

— Подданные короля, люди как благородного, так и простого происхождения, одобрили его выбор. Эта женщина стала женой Хенрика и родила ему трех сыновей, старший из которых унаследовал трон после отца.

Карл отвел глаза от сына и стал смотреть на танцующих.

— Но это... это было нарушение... отход от традиций! — забормотал Фредерик, брызгая слюной.

— Да, это можно оспаривать, — сказал Якоб, сжав руку Эллисон.

Она улыбнулась ему в ответ, жалея, что не была посвящена в его план. Но, может быть, он не хотел заранее внушать ей надежды, которые могли и не сбыться.

— Да, — продолжал Якоб спокойным голосом, — хороший адвокат, пожалуй, мог бы аргументировать позицию против ссылки на женитьбу Хенрика в качестве прецедента. Мог бы даже убедить кабинет и парламент. Но предупреждаю вас, Фредерик: будьте осторожны! Если вы опровергнете законность наследников короля Хенрика, рожденных от простолюдинки, то тем самым аннулируете право фон Остерандов на трон.

— Но это же абсурд! — Фредерик захлопнул книгу и со злостью оттолкнул ее.

— Замолчите! — приказал чей-то голос. Все повернулись к королю. Карл глубоко вздохнул и поднял глаза на сына.

— Ты рассудил верно. Отказать тебе в праве на проведение плебисцита значило бы взорвать само основание нашей династии. — Он устало сгорбился в кресле. — Ты победил.

Никто не произнес ни слова. Взгляд Карла переместился на Эллисон.

— Должно быть, вы совершенно особенная женщина, моя дорогая, раз из-за вас в моей семье столько неприятностей. Если народ вас поддержит, надеюсь, вы будете верной и достойной спутницей моему сыну. Если же граждане Эльбии отвергнут вас, то прошу вас сразу же уехать, чтобы мы покончили со всем этим. — Он тяжело оттолкнулся от кресла и прибавил по-немецки: — Да поможет нам Бог и в том, и в другом случае.

* * *

Все следующие дни Эллисон оказались настолько заполнены, что некогда было вздохнуть. У них с Якобом почти не оставалось времени на еду и сон. Плебисцит должен был состояться через тридцать дней после Рождества, так что времени на то, чтобы встретиться с возможно большим числом граждан Эльбии, не хватало.

Несмотря на утомительный распорядок, Эллисон нравилось встречаться с людьми. Большинство проблем, которые эльбийцы обсуждали с ней и с Якобом, было ей хорошо знакомо. Разве ей самой не приходилось зарабатывать на жизнь себе и Крею? Разве ее не волновало, сможет ли она пригласить хорошего врача к ребенку в случае болезни? А вопросы выживания Эльбии в современном мире и сохранения ее для грядущих поколений приобрели для нее не менее важное значение, чем вопрос существования ее родной страны.

— Люди уверены в твоей искренности, когда ты им что-то советуешь, — говорил Якоб, нежно целуя ее. — Они поддержат тебя... поддержат нас, когда пойдут голосовать.

И вот наступил этот день. Эллисон так нервничала, что за завтраком не могла проглотить ни кусочка. К полудню в замке стало известно, что на удивление высокий процент эльбийцев уже проголосовал за то, чтобы Эллисон была их королевой, когда трон займет Якоб. К концу голосования не осталось сомнений, что народ Эльбии твердо поддерживает принца Якоба и его жену.

Когда Якоб принес ей эту весть, Эллисон бросилась ему на шею.

— О, Якоб, я самая счастливая женщина на свете! Хочу надеяться, что сумею оправдать их ожидания, и твои тоже! — Она завоевала не только его сердце, но и право быть рядом с ним до конца жизни!

Он нагнул голову и поцеловал ее долгим-долгим поцелуем.

— Мои ты уже превзошла.

В его взгляде была такая любовь, что ее сердце переполнилось восторгом.

— Я знаю, ты принесешь моему народу счастье, и он будет гордиться тобой. Я люблю тебя, Элли. Люблю нашего сына. Люблю нас как семью.

Поздно ночью, когда Крей спал сладким сном в своей кроватке, Эллисон лежала в объятиях мужа, в объятиях своего принца... в объятиях, которые скоро станут объятиями короля. Они любили друг друга со страстью пылкой и вечной, какая и должна связывать супружескую пару, которой суждено править самой прекрасной на свете страной.

ЭПИЛОГ

Якоб в одиночестве стоял на балконе, выходившем в сад. Прошло два года с того дня, когда он воспользовался правом просить своих подданных высказаться за или против женщины, которую любил и с которой хотел остаться навсегда. Всего два года, а сколько событий произошло с тех пор!

Он стоял, уже одетый на бал — еще один рождественский бал! — и наблюдал, как его гости собираются перед стеной замка. Их постепенно пропускали в ворота, но они не спешили входить во дворец, несмотря на холод. Мужчины, женщины и дети столпились в саду и в ожидании смотрели на освещенный балкон, где в одиночестве стоял их молодой король.

— Если ты не захочешь сегодня присутствовать на балу, я тебя пойму, — сказал он, понизив голос.

— Ты-то, может, и поймешь, а вот они — нет, — произнес тихий мелодичный голос у него за спиной.

Якоб обернулся, и сердце наполнилось гордостью, пока глаза упивались красотой его королевы.

— Ты выглядишь сногсшибательно, Элли! — пробормотал он, подавая ей руку и выводя к себе на балкон.

При виде молодой королевы толпа пришла в дикий восторг. Эллисон была в платье из темно-красного бархата, с воротником и манжетами из белого меха. Слева на груди была приколота преподнесенная мужем белая роза.

— Ты уверена, что достаточно окрепла? — спросил Якоб.

— Вполне, — ответила она. — Просто немного сокращу на сегодня свою обычную норму вальсов.

Он улыбнулся и, зайдя сзади, обнял ее и крепко прижал к груди. Она помахала толпе, и та отозвалась громкими приветствиями.

— Как там новорожденная? — крикнула ей какая-то женщина из первых рядов.

— Просто прелесть! — ответила ей Элли. — У нее глаза точно такие же, как у отца.

— Ах! — разом выдохнула толпа.

— Она спит? — спросил Якоб.

Эллисон кивнула и посмотрела на мужа своими искрящимися глазами цвета моря. Она родила дочку всего неделю назад, а была уже на ногах, управлялась с детьми и помогала готовиться к празднику.

— И Крей, тоже. Гретхен уже пришла. Идем встречать гостей?

— Обязательно, — отозвался он.

Якоба особенно радовало, что отец будет сегодня с ними. Старому королю понадобилось полгода, чтобы смириться с невесткой. С неистощимым терпением, шаг за шагом, завоевывала Эллисон сердце Карла, и он постепенно полюбил свою американскую дочь. Улучшились и отношения между отцом и сыном. Благодаря стараниям Эллисон между ними не возникало больше конфликтов.

Дойдя почти до двери, Якоб остановился и повернул Элли лицом к себе.

— Я люблю тебя!

— Я знаю. — Она посмотрела на него снизу вверх глазами, полными незамутненной радости, потом встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы, и спросила: — О чем ты думаешь?

Слова застряли у него в горле. Да и какими словами можно высказать все, что переполняло его сердце? Ведь только силе ее любви они обязаны тем, что переживают этот момент чуда в своей жизни.

— Спасибо тебе, — только и смог проговорить Якоб.

Она шутливо нахмурилась.

— За что, муженек?

— За все, — ответил он, думая о детях, об отце, о своей процветающей стране. — За все, Элли!

КОНЕЦ


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: