Кстати, параллель между образами Берлиоза и Мастера отмечалась и другими авторами. С той лишь разницей, что, отождествляя Мастера с самим Булгаковым, они неизменно приходили к параллели между Берлиозом и Булгаковым. В частности, О.Д. Есипова отмечает, что Берлиоз заявлен в романе как антипод Мастера: «Они симметрично расположены в действии относительно Бездомного, оба его духовные наставники на разных этапах жизни… Берлиоз очень образован – Булгаков подчеркивает это многажды – может забираться в дебри восточных религий, читал Канта и Шиллера… c уважением относится к истории (об особой любви Булгакова к истории свидетельствует П.С. Попов, Мастер – по образованию историк)… Наконец, сравнение имен «редактора» и создавшего его писателя (Михаил Александрович Берлиоз – Михаил Афанасьевич Булгаков…)»

Аналогичное наблюдение сделали О.Б. Кушлина и Ю.М. Смирнов , тоже отметившие совпадение инициалов М.А. Берлиоза и М.А. Булгакова: «Так, одной этой чрезвычайно долго и тщательно выбиравшейся фамилией, именем и отчеством в тугой узел сложных ассоциаций завязаны создатель новой музыки композитор Гектор Берлиоз, преуспевающий чиновник от литературы и сам автор романа Михаил Афанасьевич Булгаков…». Осталось только объяснить, какой толк от такого «узла», который не ведет к каким-то выводам.

… «Тугой узел сложных ассоциаций»… Могу предложить ассоциацию и попроще, следовательно, – понадежней: с композитором Берлиозом общего больше все-таки у Горького, чем у Булгакова. Хотя бы потому, что в числе первых предметов, приобретавшихся им при смене места жительства в эмиграции, обязательно был рояль; что в США и на Капри при нем постоянно находился профессиональный музыкант Н.Е. Буренин, который каждый вечер играл любимого Горьким Грига; наконец, потому, что в молодости Горький пел вторым тенором в театральном хоре – в том самом, куда не был принят Ф.И. Шаляпин! А М. Булгаков – был просто любителем оперы, каких много.

Что касается совпадения инициалов, то над параллелью МАксим – МАстер тоже стоит подумать. Тем более что из нее автоматически вытекает и другая – МАРгарита – МАРия Федоровна Андреева… Но об этой особе – отдельный разговор. Пока же следует отметить, что показанная «многажды» образованность Берлиоза – не более чем откровенная булгаковская ирония по поводу извращения литчиновником в духе грубой антирелигиозной пропаганды исторических фактов, касающихся истоков христианства.

В качестве первичной гипотезы можно, конечно, допустить наличие на страницах романа самоиронии Булгакова; но не в такой же мазохистской форме, чтобы подразумевать хоть малейший намек на параллель между его собственным эго и духовным антиподом. Отрезанная голова которого, к тому же, придает комизм тому, что должно быть трагичным.

Что же касается параллели между историком Берлиозом и историком Булгаковым, то опять-таки приверженцы этой версии не заметили сарказма автора романа. Ведь под всеми разглагольствованиями Берлиоза на исторические темы подвели черту сказанные «ни к селу ни к городу» слова Воланда «Сегодня вечером на Патриарших будет интересная история».

Кстати, «мировая литература» припасла для нас куда более доказательный, и, главное, официальный образчик увлечения Булгаковым историей, чем все свидетельства его биографа П.С. Попова:

«28 апреля 1933 г.: В письме к А.Н. Тихонову дает отрицательную оценку рукописи М.А. Булгакова [об истории Дулевского фарфорового завода]. Пишет, что необходимо дополнить ее историческим материалом, придать ей социальную значимость и сделать стиль изложения более серьезным» .

Вот так подготовленное ИМЛИ им. А.М. Горького АН СССР такое официальное издание, как четырехтомная «Летопись жизни и творчества А.М. Горького», увязывает именно в «историческом» контексте имена Булгакова и корифея соцреализма, хотя никакого отношения к этой «истории» Булгаков не имел.

Поскольку других материалов, подтверждающих занятия Булгаковым историей, кроме вышедшего из недр созданного Горьким института явно ошибочного свидетельства, практически нет, не считая фрагментов учебника истории для школы, стоит посмотреть, в каких же отношениях с этим предметом находился сам Горький. Вот как, по материалам той же «Летописи», это выглядит:

12 августа 1934 г. Получает письмо от Г.П. Шторма из гор. Горького с информацией о ходе работы над книгой по истории Горьковского края.

10 марта 1935 г. Дает советы Г.П. Шторму по подготовке «Книги по истории Н. Новгорода».

Май-июнь 1935 г. Посылает Я.Б. Гамарнику развернутый отзыв на план «Книги для чтения по истории литературы для красноармейцев и краснофлотцев». Советует включить в эту хрестоматию лучшие образцы русской классической и советской литературы, в том числе «Повесть о Болотникове» Г.П. Шторма («Сталин одобрил»!)

4 сентября 1935 г. Пишет А.А. Жданову о плохой работе Ленинградской редакции «Истории заводов».

6 сентября 1935 г. в письме к Прамнэку сообщает, что забраковал все рукописи по работе над историей Горьковского края, кроме работ Г.П. Шторма и статьи Спасского о судоходстве.

Активно работал по редактированию «Двух пятилеток». 11 марта 1936 г. – пишет А.А. Жданову, что тот введен в состав главной редакции «Истории гражданской войны».

Январь – март 1936 г. Редактирует статью М. Антокольского «История земли».

Январь – май 1936 г. Редактирует рукопись «Крах германской оккупации на Украине (по документам оккупантов)», подготовленную к печати редакцией «История гражданской войны».

Февраль – март 1936 г. Получает от И.И. Минца запрошенный им материал о Гапоне (9 книг) и три главы 1-го тома «Истории Путиловского завода».

Май 1936 г.(4-6). Беседует с Г.П. Штормом. «Более всего он был озабочен скорейшим созданием значительных книг по истории крестьянства».

Если к этому добавить, что по инициативе Горького созданы «История заводов и фабрик» (он же ее и редактировал), «История деревни», «История молодого человека», возобновлено издание знаменитой серии «Жизнь замечательных людей», то получается, что из всех писателей в нашей стране Горький был наипервейший историк.

Кстати, Г.П. Шторм, работы которого так ценил Горький, был знаком с Булгаковым по совместной работе в ЛИТО; впрочем, о характере занятий Горького можно было узнать не только от него…

Из сопоставления различных редакций романа можно видеть, что в процессе работы над романом Булгаков, не отказываясь от личности Горького как прототипа одного из основных героев, принимал меры к более глубокой зашифровке этого факта. Оно и понятно – имя Горького было лицемерно канонизировано Системой путем возведения до уровня государственного института; поэтому любая критика в его адрес могла стоить не только свободы, но и жизни .

Как можно видеть, тема Горького как прообраза персонажей романа присутствовала во всех редакциях. Тот факт, что со временем образ Мастера потеснил образы Феси и Берлиоза, свидетельствует лишь о переработке Булгаковым первичного замысла; сам же замысел остался.

Примечания к тринадцатой главе:

1. Б.В. Соколов. Указ. соч., с. 10.

2. М.О. Чудакова. Архив М.А. Булгакова, с. 70.

3. «В последние годы жизни … великий мастер культуры…, поборник пролетарского гуманизма, Горький в момент наибольшего обострения классовой борьбы в нашей стране написал свою громовую статью «Если враг не сдается, его уничтожают». Недаром говорил о Горьком наш великий и мудрый вождь Сталин, что он посвятил свою жизнь и творчество на радость всем трудящимся, на страх врагам рабочего класса» – «Правда», 19 июня 1936 г.