И как бы подкрепляя эту мысль, Филиппина встала. Фредерика вздохнула, возвращаясь за свой стол. Ей нуж­на была дружба Филиппины, и, наверное, следует кое-что разузнать о Роджере Саттоне. Нельзя ли ему помочь? Она взяла несколько издательских каталогов и попыталась забыть своих посетителей. Можно рассчитывать на спо­койное утро в магазине: все готовятся к ярмарке. Но не успела она сосредоточиться на утренней работе, как в заднюю дверь вошла Марджи Хартвел.

За прошедшую неделю Марджи перестала даже фор­мально стучать в дверь, а Фредерика перестала пытаться переделать её. Сегодня девушка была возбуждена и вы­глядела лучше, чем Фредерика могла бы подумать. Угри скрыл слой крема и пудры, а чистое и аккуратное платье буквально преобразило девушку.

— Я сегодня не работаю, — сразу объявила она, — только на ярмарке. Но это интереснее, чем в лаборато­рии. Дома я только мою бутылки и пробирки с образцами.Наверно, на Ферме сегодня и магазин закроют. Миссис Саттон придёт, конечно. Она всегда приходит, а Роджер не придёт, он терпеть не может толпы. А насчёт Филип­пины не знаю. Они сказали, что отправляются искать дикие травы, и один Бог знает, когда вернутся. Фредерика почему-то не стала упоминать о своих ранних посетителях.

— А миссис Клей придёт?

— А, эта! Не знаю. Наверно, придёт, если вовремя вернётся дорогой Джеймс.

— Они обручены? — Фредерика не могла удержаться от вопроса и тут же пожалела о нём, увидев на лице Марджи довольное выражение сплетницы: Фредерике частенько приходилось наблюдать такое выражение раньше.

— Обручены? Всё, что угодно, кроме этого. Не пони­маю, конечно, что он в ней нашёл, но сейчас он вовсе не пылает. В последнее время болтается в лаборатории и, мне кажется, увивается за Филиппиной... и в этом гораз­до больше смысла...

Марджи готова была бесконечно распространяться на эту приятную тему, но Фредерика посчитала, что разум­ней остановиться.

—  Ну, здесь твоя помощь не нужна. Можешь присо­единиться к приготовлениям.

Но Марджи, как всегда поступающая наоборот, надула губы и пробурчала:

— Я бы лучше вам помогла. Мама сказала, что можно, если работа не грязная.

—   Но у меня ничего для тебя нет, — Фредерика неожиданно ощутила усталость. — Может, посидишь с книгой и подождёшь клиентов?

— О, сегодня никаких клиентов не будет. А читать я не люблю, так что, пожалуй, действительно пойду.

И прежде чем Фредерика успела ответить, Марджи подлетела к передней двери и исчезла. Фредерика снова вернулась к столу, и на этот раз ей никто не помешал. Предсказание Марджи оправдалось, никаких клиентов не было. Фредерика радовалась этому: она собиралась закрыть магазин пораньше и всю середину дня и вечер провести на ярмарке.

Когда в половине третьего заглянул Питер Мохан, она была готова и ждала снаружи в своём лучшем розовом платье и большой соломенной шляпе.

—  Как с картины! — приветствовал он её. — А если вам это кажется слишком вульгарным, может, подойдёт «как с картины Гейнсборо»?

Фредерика рассмеялась, и ею овладело праздничное настроение.

— А писал он когда-нибудь представительниц угнетён­ного рабочего класса? У меня сегодня «выходной день служанки», и я к нему более чем готова, — ответила она. — Как дворянка, вычистившая свои перчатки.

— Хорошо. Я тоже. Вернее, я тоже нет. Такими делами нужно заниматься от всего сердца. Иначе... Привет! Вот и мой друг Кэри, Тэйн Кэри и его жена Конни. Хочу, чтобы вы с ними познакомились. Не возражаете, если мы пригласим их вместе пообедать?

—  Конечно, нет. А кто он?

—  О, он начальник полиции... отличный парень... и разделяет наше пристрастие к убийствам. И, к счастью, Конни отличная слушательница. —  Входит полицейский,.. — пробормотала Фредерика.

—  Не важничайте, — заметил Питер. — Он действи­тельно мой друг.

Фредерика покраснела и, запинаясь, ответила:

—   О, я не имела в виду ничего плохого. Просто вспомнила то загадочное убийство, о котором мы с вами говорили вчера вечером.

—  Я слышу «загадочное убийство»? — приветствовал их Тэйн Кэри. — Мои уши чистопородного пса сразу насторожились.

Питер познакомил их, и Фредерика решила, что ей нравятся молодой человек и его жена. У него честное, серьёзное и очень некрасивое лицо, в котором ни одна черта не соответствует другой, но он высок, отлично сложен и сразу производит впечатление способного и делового человека. Жена же его очень привлекательна. Её спокойные голубые глаза заставляют вспомнить об отды­хе, и вообще она создаёт отличный фон для беспокойной энергии мужа.

— Я «при исполнении», Мохан, так что не очень меня задерживайте. Но, боюсь, не убийство. Всего лишь кар­манные воришки, — он приятно рассмеялся, а Конни улыбнулась.

Питер предложил вместе посидеть на «бобовом пиру» и поговорить — о книгах и преступлениях, и все с готовностью согласились.

—  Вам понравятся Тэйн и Конни, — сказал Питер, когда эти двое исчезли в толпе.

—  Они мне уже понравились. А он ещё чем-нибудь занимается?

—  О, да. Он преподаёт, как я... и немного пишет, тоже как я...

—  И я...

—   И ты, Брут? Как же вам удалось сохранить этот интересный факт в тайне от меня?

—  У меня больше стараний, чем успеха, — сразу призналась она. — Пока говорить не о чём. Но надеюсь, теперь у меня найдётся время для работы. —  Ну, вы знаете, чем я занимаюсь. По книгам, кото­рые я заказываю. А вы?

— Я пытаюсь написать объединённую биографию не­скольких викторианских романисток, тех, кого Готорн называл «царапающими женщинами»: Сьюзан Уорнер, Мария Камминс, Мэри Холмс и так далее. Довольно далеко от ваших индейских войн.

—  И у вас находится время для работы?

—  Пока не очень. В магазине оказалось больше дел, чем я предполагала, а никакие мои планы не удержат покупателей.

—   Возможно, это и хорошо. Но мне кажется, вы должны больше использовать Марджи. Я вообще не смог бы писать, если бы не имел нескольких спокойных утрен­них часов.

—  Марджи не кажется мне совершенным выходом, — чуть сдержанно сказала Фредерика.

—  Совершенным? Конечно, нет. В мире вообще нет ничего совершенного. Но в глубине души она хорошая девочка, и с ней будет всё в порядке, когда она избавится от своих подростковых комплексов и этих угрей. Впро­чем, в её случае это одно и то же.

Фредерика ничего не сказала. Лучше не высказывать своих чувств к Марджи Питеру, который ей явно симпа­тизирует. Они шли молча, пока не увидели разукрашенный киоск с надписью «Травы и гирлянды».

—  Вы, наверное, не знаете, что такое настоящая гир­лянда, — заявил Питер. — Я куплю вам одну, и вы будете знать, — он подтащил её к киоску, где удивлённо остано­вился. — Миссис Саттон, вы сами за прилавком? А где ваши помощники?

—  Здравствуйте, Питер. Здравствуйте, Фредерика. На­деюсь, я могу звать вас по имени. Кстати, вы застали меня просто в отчаянии. Кэтрин обещала поработать здесь, мне же нельзя долго стоять, по словам врача, из-за повреждённой лодыжки. Но Кэтрин ещё не пришла. Что вам предложить? Как насчёт цветов для леди, Питер? — она взяла маленький букет и улыбнулась. Фредерика была знакома с миссис Саттон, та несколь­ко раз заходила в книжный магазин. Высокая, некогда, должно быть, очень красивая женщина, сейчас выглядела совсем старой, морщины тревог оставили лишь след былой красоты на лице. Фредерика видела, что она плохо себя чувствует или очень беспокоится, но не успела ничего решить для себя, потому что Питер сказал:

—  Я бы взял этот, но подходит ли послание?

—  Бедная мисс Винг ничего не понимает. Это букет с посланием на языке цветов. У меня всё записано, но, может, Питер вам лучше самому прочесть сначала?

Питер прочёл записку и улыбнулся.

—  Превосходно, — сказал он.

—  А мне можно? — спросила Фредерика.

—  Пока нет, но букет ваш, — ответил Питер, тщатель­но складывая записку и пряча её в карман. Потом взглянул на миссис Саттон. — Может, мы вас заменим на время?