— Причина?

— Белая горячка. И воровал.

— Как Майя к этому относилась?

— Прятала краденое. — Слава оживился. — Однажды додумалась тайник в Госбанке устроить. Она там тогда работала. Туфли и золотой браслет в служебный стол замкнула. Больше месяца мы их искали, пока мне в голову не стукнуло на работу к Майе заглянуть. Только присел к ее столу, она и обомлела. Сам Тузков по этому делу полтора года ИТК получил, а Майя столько же схлопотала условно. Из Госбанка ее, конечно, уволили, и она устроилась на элеватор. Между прочим, после судебного процесса в районной газете был напечатан фельетон моего собственного сочинения под детективным заголовком «Тайник в Госбанке».

— Ух ты, детективщик, — Антон улыбнулся. — А как теперь Тузкова?..

— По уголовным делам больше не проходила, но с друзьями бывшего мужа, по-моему, общается. Недавно в ресторане видел с Сашкой Бабенко.

— Кто это такой?

— Похлеще карманника Винтикова. Из неполных тридцати — десять лет провел в местах не столь отдаленных.

— Как выглядит внешне?

— Черный… Здоровый…

— Кличка?

— До судимости был «Шуровоз», в колонии могли перекрестить.

— «Шуровоз», говоришь?.. — Антон вдруг нахмурился. — Значит, Шура… Шур… Шуруп, а?..

— Вполне возможно! — подхватил Голубев, на секунду задумался, заглянул в раскрытый телефонный справочник и торопливо выпалил: — Смотри, Игнатьич!.. Тузкова живет в том же доме, что и Иван Екашев. У нее восьмая квартира, а у Ивана — шестая…

Антон Бирюков прекрасно понимал, что многие события и факты, кажущиеся поначалу необъяснимыми совпадениями, на самом деле закономерны и объяснимы. Надо только настойчиво и быстро искать ту невидимую нить, которая впоследствии увяжет все «случайности» в единую логическую цепь.

— Не Сашку ли Бабенко успокаивал Иван Степанович, когда руку поранил? — неуверенно произнес Голубев.

— Может быть. Еще?..

— У Тузковой и Екашева на квартирах есть телефоны. С любого из них Майя и Иван Степанович, сговорившись, могли без свидетелей «разыграть» Барабанова с покупкой машины.

— Сколько лет Тузковой?

— Не больше тридцати.

— Ивану, насколько знаю, далеко за сорок. Сомневаюсь в их альянсе… — Антон придвинул к себе телефонный аппарат, задумался; — Сейчас, Слава, проведем психологический эксперимент. Я звоню Тузковой и спрашиваю, знает ли она Андрея Барабанова…

— Что это даст?

— Во-первых, по тому, как отреагирует Тузкова, можно узнать, насколько близка она была с Барабановым. Во-вторых, если только Майя принимала участие в розыгрыше, она от неожиданности должна растеряться или хотя бы замешкаться. Согласен?

— Логично… Но как ты назовешься? Скажешь, что говорят из уголовного розыска?

— Я ничего не скажу, я спрошу.

— А дальше?..

— Будем действовать в зависимости от того, как отреагирует Майя.

— Дерзай, Игнатьич!

В телефонной трубке долго раздавались длинные гудки, словно в квартире никого не было. Бирюков совсем уж было хотел разочарованно положить трубку, но в это время гудки смолкли, и, похоже, нетрезвый женский голос нараспев протянул:

— Да-а-а…

— Майя? — быстро спросил Антон.

— Да-а-а…

— Вы знаете Андрея Барабанова из Серебровки?

— Андрея? — голос как будто протрезвел, в трубке громко треснуло и сразу запикал сигнал отбоя.

Голубев вскочил из-за стола.

— Что?!

— Она бросила трубку, — поднимаясь, сказал Антон. — Вот так. Слава! Я немедленно еду к Тузковой, а ты звони ей. Ответит — говори, что хочешь. Не ответит — все равно набирай ее номер, Пусть думает, что тот, кто только что звонил, не отходит от телефона.

— Слушай, Игнатьич, — заволновался Голубев. — Если у Тузковой окажется Бабенко, он может много шуму наделать.

— Постараюсь сработать тихонько, — пошутил Антон.

Оперативный милицейский «газик» стремительно промчался по сумеречному райцентру. Минут через пять Бирюков уже надавил кнопку звонка возле дверей Майи Тузковой. В ответ — ни звука. Где-то внизу, под лестницей, тягуче промяукала кошка. Антон, оглядев пустующий тихий подъезд, нажал на кнопку еще раз и долго ее не отпускал. За дверью послышались осторожные шаги словно к двери кто-то подкрадывался. Вроде бы тот же женский голос, что отвечал по телефону, протянул:

— Кто-о-о?..

— Уголовный розыск. Откройте, пожалуйста.

— Бросьте разыгрывать! Я сейчас в милицию позвоню!

— Если не верите, приглашу соседей.

Шаги за дверью удалились, но вскоре опять послышались вблизи. Все тот же голос заспанно проговорил:

— Подождите. Мне одеться надо.

Ждать пришлось долго. Наконец за дверью раздался тяжелый вздох. Замок щелкнул, дверь медленно отворилась на длину запорной цепочки, и в образовавшейся щели Бирюков увидел невысокую молодую женщину в коротком халатике, внешне очень похожую на пани Монику из популярной в свое время телепередачи. В том, что перед ним Майя Тузкова, Антон не сомневался, однако для порядка спросил:

— Ваша фамилия Тузкова?

— Да-а-а.

— Мне необходимо с вами поговорить.

— Покажите документы.

— Пожалуйста.

Бирюков раскрыл удостоверение, Тузкова изучала его слишком долго. Затем вялым движением сняла с двери цепочку.

— Входите.

Антон вошел в узкую прихожую, по укоренившейся профессиональной привычке огляделся. Слева была кухня. Хотя лампочка в ней и не горела, но на кухонном столе можно было различить остатки недавнего пиршества и массивную пепельницу с грудой белых папиросных окурков. Справа — небольшая квадратная комната, ярко освещенная люстрой со стеклянными подвесками. Из комнаты — дверь в спальню, где виднелась кровать с вроде бы наспех разобранной постелью. В квартире сильно пахло свежим табачным дымом, а под потолком, как показалось Антону, даже еще не успели раствориться сизоватые дымные полосы. В спальне настойчиво звонил телефон.

— Вы одна? — спросил настороженную Тузкову Антон.

— Да-а-а. Что вам надо?

— В первую очередь — присесть.

— Говорите на ногах.

— Разговор серьезный.

— Да-а-а?.. — Тузкова с неохотой повернулась к Антону спиной и пошла в комнату. — Проходите.

Пройдя за ней, Бирюков, опять же по привычке, прежде всего сориентировался. В спальне так же, как в кухне, света не было. Балконную дверь и широкое окно в комнате прикрывала плотная красная штора. Справа — диван-кровать, на которой таращил глаза-пуговицы большой плюшевый медвежонок, и в углу — телевизор на высоких черных ножках. Слева — полированный шифоньер, а рядом с ним — выкрашенная в голубой цвет двухстворчатая дверь, прикрывающая нишу платяного шкафа, где, по рассказу Голубева, повесился Тузков. Посреди комнаты — квадратный стол, возле него четыре стула.

Тузкова поставила один из стульев так, чтобы усадить Бирюкова спиной к двери и к платяному шкафу. Сама села на диван-кровать, обхватила ладонями локти. Тускло сказала:

— Садитесь…

Бирюков сам выбрал место. Слева от него оказалась Тузкова и открытая дверь в спальню, справа — полированный, как зеркало, шифоньер и голубая дверь шкафа, а прямо — выход в прихожую.

Притихший на несколько секунд телефон зазвонил снова. Тузкова не шелохнулась. Бирюков встретился с ней взглядом:

— Кто так настойчиво звонит?

— Хулиган какой-то.

— Разрешите успокоить?..

— Зачем?

— Он же поговорить нам не даст.

— На лице Тузковой не дрогнул ни один мускул. Несколько затянув ответ, она пожала плечами:

— Успокойте, если сможете,

С самой первой минуты, как только Антон вошел в квартиру, его не покидало предчувствие, что здесь, кроме самой хозяйки, присутствует еще кто-то. Поэтому, входя в спальню, он приготовился ко всему. Однако спальня оказалась пустой. Антон поднял телефонную трубку:

— Бирюков из уголовного розыска…

— Игнатьич, она ни разу мне не ответила, — протараторил Голубев.