- Пошел вон отсюда!

И Птица слишком явно услышала чей-то тихий, басистый смех. Видение пропало. Растворилось, и сумрак комнаты снова стал теплым и тихим, прямо на глазах. Нервно дернулся Еж, но не проснулся. Застонала Травка, протяжно и жалобно.

Саен присел на кровать и осторожно погладил Травку по спине. Ласково произнес:

- Он уже ушел, ребятки, больше не потревожит вас.

- Это была Набара, - тихо пояснила Птица.

- Какая там Набара... Это был Нас Аум-Трог. Желает он тебя заполучить, вот и пугает. И сил у него хватает проникать в Каньон. Это потому, что у тебя действительно на плече цветочки. Ты помечена, Птица, и он знает, что может на тебя претендовать. Ведь я увез тебя силой, а ты сама, на самом деле, очень уж хотела непременно стать жрицей и страшно злилась на меня всю дорогу. Правильно я говорю?

Птица кивнула.

- Надо твое добровольное согласие. Чтобы ты согласилась жить у меня и отреклась от Набары. И татуировку вывести. Тогда и оставит Нас тебя в покое.

- Он... - Птица запнулась и жалобно вздохнула. - Он может меня убить?

- Он не станет, - Саен улыбнулся, и Птица хорошо почувствовала эту его улыбку. - Он только пугает.

- Зачем?

- Что зачем?

- Зачем пугает?

- Страх лишает человека воли и способности здраво мыслить. А Насу это и нужно. Интересно, что он там у себя задумал? Он желал раздобыть тебя во что бы то ни стало и так просто, видимо, не отступиться.

- А если сведем цветочки, он больше не появится?

- Надеюсь. Ладно, ложись и спи, а я посижу тут рядом, у печки, покараулю. Не бойся, он уже не явится, я его не пущу.

Голос Саена прозвучал твердо и жестко. Он легонько провел ладонью по плечу Птицы, словно успокаивая, поднялся с кровати и устроился на полу.

- Ты устал, Саен, тебе тяжело будет сидеть тут рядом с нами всю ночь. Лучше иди, ложись. А я позову, если что, - тихо пробормотала Птица, краснея от неловкости.

Ей действительно стало жаль хозяина. И так досталось ему по вине Птицы, а теперь он еще собрался и ночь провести на жестком полу. Ни покоя, ни отдыха...

- Ты меня пожалела, Птица! Ты меня пожалела... надо же... Я уж думал, что чувство жалости тебе чуждо. Не переживай, хотя за жалость я благодарен. Я принесу овчинное одеяло, подушку и устроюсь тут, около печки. Буду рядом на всякий случай.

Он так и сделал. Повозился какое-то время с подушками, после вытянулся и затих. И Птица совсем скоро услышала его ровное и спокойное дыхание. Стало уютно и хорошо, до вязкой дремоты, до счастливого забытья. И она не заметила, как сама уснула.