Основной принцип: неприятеля надо устранить.

1. Покрыть его позором, применив один из следующих приемов:

а) Науськайте его на очкастого плюгавого хиляка (от юго из вашей четверки), который шесть лет занимается дзюдо.

А двое других ваших приятелей довершат дело, накачав вашего соперника сивухой.

б) Заставьте его сыграть в одну из тех невинных игр, где надо раздеваться (и, разумеется, облапошьте его). К этому способу не прибегайте, если он жульничает лучше вас (при любом раскладе наденьте чистые плавки и носки) или если голый он вдруг окажется весь в этих чертовых мускулах… В общем, учтите, может так случиться, что раздеваться придется не ему, а вам. Действуйте по наитию, но не зарывайтесь.

Верняк, если на нем носки с подвязками или кальсоны.

2. Изъять его из обращения.

При четком исполнении этот способ дает стопроцентный результат, если: а) Запереть клиента в погребе или уборной.

б) Увезти его (на машине приятеля). В местном баре вы накачиваете его пивом и, отъехав на одиннадцать километров, оставляете мочиться у дерева. Или предлагаете ему искупаться и в чистом поле ликвидируете его штаны. В общем, вариантов не счесть.

в) И наконец, высшее достижение — если соперника удастся сбагрить какой-нибудь мастерице без предрассудков.

Со словами: «Ты — настоящий друг» — Майор от всего сердца поцеловал Антиоха в лоб, для чего тому пришлось слегка наклониться, и отправился в парк на поиски макинтоша, так как не хотел стеснять Антиоха в его опытах.

Макинтош сидел возле мадагаскарской ели и жалобно скулил. Он терпеть не мог всю эту суету, и у него болели когти.

— Житья тебе не дают? — ласково посочувствовал Майор, поглаживая его между ляжками.

Испустив несколько капель зловонной жидкости, макинтош зашипел и дал деру.

Оставшись в одиночестве, Майор предался любовным размышлениям.

Он сорвал ромашку, тщательно пересчитал лепестки, дабы не попасть впросак, и, позаботившись, чтобы число лепестков за вычетом единицы делилось на шесть, принялся их обрывать.

— Любит… — вздохнул он.

— Вот зараза! — выругался Майор.

По ошибке он оставил один лишний лепесток.

«Она еще не может меня любить, — успокаивал себя Майор, — ведь она едва меня знает».

Однако эта непритязательная мысль не принесла облегчения.

Он быстро прошел по аллее к машине Провансаля, «какделаку» самого что ни на есть красного цвета с широкой хромированной полосой около пробки бензобака. Последняя модель, разумеется — с двенадцатью цилиндрами, расположенными дуплетом в виде клина; Майору больше нравилось, когда нечет.

В эту минуту на крыльце появился Провансаль де Сколопендр, он танцевал с Зизани. Сердце у Майора екнуло и застыло острием вверх. Так, но крайней мере, почудилось Майору.

Он проводил пару взглядом. Пластинка, что играла «Give me that bee in your trousers»,[6] остановилась. Тут же послышалась другая мелодия: «Holy pooh doodle dum dee do»,[7] и Антиох выполз на крыльцо пригласить Зизани. Та согласилась. Майор облегченно вздохнул, и сердце его снова забилось.

Оставшись на крыльце один, Сколопендр закурил и небрежной походкой спустился по ступенькам.

Он подошел к Майору, который все еще топтался около «какделака», и, воспылав к нему симпатией, весело предложил:

— Прокатимся? Испытаем машину?

— С удовольствием, — сказал Майор, скрывая за любезной улыбкой бушевавший в душе ад, где хозяйничала целая ватага чертей-жирондистов.

На проспекте Гамбетты, в трехстах метрах от Майорова дома, Провансаль по указанию Майора свернул направо. У Виль-д'Аврильской церкви он свернул уже налево и направился по Версальскому шоссе.

У ресторана папаши Отто Майор сделал Сколопендру знак остолбениться.

— Промочим горло, — предложил он. — Пиво тут классное.

Они облокотились о стойку бара.

— Кружку пива для месье, рюмку портвейна для меня! — заказал Майор.

— А пиво что, не будете? — немного удивился Сколопендр.

— Нет, — ответил Майор, — у меня после него суставы не гнутся.

Соврал. Суставы как раз гнулись, а нот нижние конечности у него начинали расти после пива как ненормальные.

Сколопендр выпил свое пиво.

— Еще! — заказал Майор.

— Но… — громко рыгнув, запротестовал Сколопендр.

— Извините, но я вас прошу, — сказал Майор. — Это такая мелочь.

Сколопендр одолел вторую кружку. Майор расплатился, и они вышли, снова сели в «какделак» и направились в сторону Версаля.

Они проехали этот город, еще хранивший в себе сильный специфический аромат, сохранившийся со времен короля Солнца, и двинулись к лесу Марли.

— Машина — зверь, — вежливо похвалил Майор.

— Да, — отозвался Провансаль, — вот только пописать бы…

Майор за рулем великолепного «какделака» самого что ни на есть красного цвета единым духом проскочил аллею своего сада и с непревзойденным мастерством затормозил у крыльца. Когда он уже вышел, машина подалась назад и врезалась в стену, продолжавшую парковую решетку, повредив лишь лаковое дерево — оно не до конца высохло, и лак слегка поцарапался.

Антиох встретил Майора на крыльце.

— Он не прочел главу V… — только и сказал Майор.

— Но ведь эта глава не считается, — возразил Антиох.

— И то верно, — согласился Майор. — Вот бедняга!

— Уж больно ты жалостливый, — заметил Антиох.

— Есть грех, — сказал Майор. — Но какой ужасный тип! Кретин сверхестественный! — (Твердый знак Майор не выговаривал.)

— Вот именно, — одобрил Антиох.

— А Зизани где? — спросил Майор.

— Пошла наводить марафет.

— Давно?

— С четверть часа. Я еле нашел иголку с ниткой, — посетовал Антиох.

— Какой ниткой? — рассеянно переспросил Майор.

— В тон ее трусикам.

— Нитка-то прочная? — забеспокоился Майор.

— Дурак я, что ли! — хмыкнул Антиох. — Вискоза. Когда намокнет, едва держится.