Нет, действительно, зачем ее убивать — она сама умрет. Дорога просто добьет ее!

— Вы ужасны.

Сантьяго с удивлением покосился на нее: к чему это сказано. И озаботился, узрев угрюмую скорбь в глазах:

— Вам плохо?

— Лучше, чем вам хотелось бы, но хуже чем могла себе представить.

— Кстати, дорогая?… — вмешался опять граф.

— Элизабет, — буркнул Сантьяго.

— О, какое чудесное имя! Дорогая Элизабет, Анна уже показала вам наш замок? Галерею предков?

— В любом случае, здесь оставаться нельзя, — заявил Ферна.

— Нет, мне не успели показать галерею ваших славных предков… Бог мой, Сантьяго, оставьте же, наконец, меня в покое! Дайте впервые за три дня спокойно покушать!

Лицо Сантьяго стало хладным и мрачным, зато физиономия Эверли цвела и благоухала, а голос не скупясь лил мед:

— Как же так? Вы обязательно должны взглянуть. Мой род древнее рода короля Густова. Эверли ведут свою родословную от первого длинноволосого короля. Если хотите, после обеда я обязательно покажу вам портреты моих пращуров. Кстати, рядом замковая оранжерея, мы так зовем сад цветов, который устроила моя супруга.

— Не отказалась бы посмотреть.

Сантьяго с прищуром оглядел сначала Гая, потом Диану, затем уставился на Анну, которая не отрывала взгляда от блюда со спаржей, и понял, как заставить Диану саму потребовать безотлагательного отъезда.

— Поверьте, большего великолепия вы не видели.

— Прошу прощения, мне нужно посмотреть, как там дети, — поднялась Анна и не глядя на гостей вышла из залы.

— Кажется ваша жена обиделась, — подвинулся к графу Сантьяго, подлил вина.

— Женщины, — поморщился мужчина и попытался увидеть Диану через плечо ее "брата". — Ах, была бы моя воля, но… Нет, Анна прекрасная женщина, но наш брак — брак по расчету, а это ужасно — ни тепла, ни любви, — изобразил сожаление, а взгляд томный и охаживает Диану, как монах — фанатик статую Мадонны.

Девушка насторожилась, заподозрив, что граф слишком много выпил, а вохмелю и чертополох анютиными глазками кажется.

Эверли залпом выпил вино, налитое ему графом Ферна и тут же получил новую порцию.

Диана встала:

— Пожалуй, я тоже пойду.

Гай вскочил:

— Как же галерея и сад цветов?

— Как-нибудь позже, — вышла из-за стола и направилась в приготовленную ей комнату. Граф с нескрываемым разочарованием посмотрел ей в след и получил в руку кубок вина:

— Смелей мой друг. Такие ли крепости вы брали? — подмигнул ему Ферна.

Гай моргнул, не соображая, мерещиться ему благословление брата девушки или вправду он не против, если граф поухаживает за ней. Выпил вина и, утерев губы, отвесил поклон Сантьяго:

— Я ваш должник.

И ринулся за Дианой.

— Позже сочтемся, — холодно глянул ему в спину Сантьяго. Спокойно отобедал и поднялся — вот теперь пора. Апофеоз страсти графа как раз должен довести Диану до белого каления. Аа, вот и озоном пахнет. Сейчас что-нибудь сгорит.

— Братец, будь любезен, — подозвал пажа.

— Что угодно милорд?

— Приготовь наших лошадей, мы с сестрой уезжаем.

— Слушаюсь, милорд.

Паж испарился, и вовремя — в залу влетела Диана, и тут же громыхнуло. Следом раздались крики на улице.

— Пожар!!… Ратуша!!… Ааа… Люди, спасайтесь!!…

— Кажется что-то горит, — как ни в чем не бывало заметил мужчина, сунув в рот печенье.

Диана тяжело дыша от гнева нависла над ним, ожидая когда он обратит на нее внимание, но Сантьяго не спешил отрывать взор от печенья — все равно ничего нового и интересного не увидит.

Девушка отодвинула от него блюдо и громыхнула повторной молнией:

— Мы уезжаем! Сейчас же!

— Даже не попрощавшись с хозяевами? — делано удивился Сантьяго, нагнав в глаза наивности.

— Шут! — рыкнула девушка и, подобрав юбки, ринулась в сторону выхода.

Ферна спокойно сгреб все печенье с блюда и пошел за Дианой.

— Нам не туда, — перехватил ее у входа на конюшню и развернул в сторону коновязи у ворот, где их поджидал паж, придерживая лошадей за поводья. Мальчишке явно не нравилось стоять здесь, ему очень хотелось знать, отчего все бегают и кричат, а так же принять в этом участие. Поэтому, как только мужчина забрал у него поводья, он испарился в долю секунды. И в тот же миг ударили в колокола ратуши, объявляя тревогу.

— Интересно, хозяин города примет участие в переполохе? — с лукавой улыбкой спросил Диану Сантьяго, помогая сесть ей в седло.

— Он слишком пьян, чтобы себя помнить, не то что свои обязанности. Наглец!

— Что же он вам сделал такого, что вы готовы лететь от него прочь. Помниться еще полчаса назад вы ни за что не желали отъезда.

— Да лучше умереть от скачки, чем от ухаживаний этого идиота! — развернула лошадь на выход девушка.

— Теперь я не удивлен, что он не провожает нас…

— Если вы промедлите еще пару минут, то наверняка сможете лицезреть его, но меня избавьте от этого зрелища!

— Надеюсь, он не тронул вас?

— Нет!

Он просто рухнул к ее ногам и предложил стать его любовницей, а в знак заверения в негасимой любви, пытался облобызать туфельки Дианы, при этом чуть не сбив девушку с ног и не собрав ее головой пару картин его замечательных предков. В этот момент она почувствовала не только гнев, но и горячее желание оказаться от графа минимум на расстоянии в сто лье.

Желание вылилось в то, чего графу даже во хмелю видеть не стоило.

Сейчас Гай прибывал в шоке, но как только он придет в себя, девушку тут же объявят ведьмой.

— Пожар в замке!!… Пожар!! — донеслось из окон.

Лошадь Дианы, пришпоренная хозяйкой, рванула впереди коня Сантьяго. Тот еле нагнал всадницу на повороте в сторону рынка. На который, кстати, не стоило спешить — все были заняты одним происшествием — внезапным пожаром ратуши. Кто не тушил, тот лицезрел, кто не смотрел, тот подсказывал, как лучше тушить. А кого не было ни там, ни там — боролись с огнем в галерее графа.

В общем, все были заняты.

И Ферна благополучно вывез из города девушку, прихватив по дороге немного яблок, груш, пару батистовых рубах и наряд пажа знатного сеньора. Улов удался на славу и граф искренне порадовался — Диана будет довольна.

— Вам нужно переодеться, — сказал, когда они оказались в лесу, на приличном расстоянии от Эверли.

— Зачем? — следом за ним немного придержала лошадь девушка.

— Впереди дальняя дорога и таких, как Гай, встретиться не мало. К тому же я не исключаю погони. Бежать же в платье неудобно, оно стесняет движения.

Он был прав, но Господи помилуй, опять переодеваться? Как если платье леди Анны буквально прилипло к коже Дианы. Один стон, который она может не сдержать, освобождаясь от наряда, и Сантьяго обернется, увидит ее волдыри, поймет, что она серьезно больна, возможно, заразна…

А если она действительно заразна?

Диана побелела.

Сантьяго увидел, как девушка на мгновение превратилась в размытое пятно и натянул поводья, останавливая коня, подхватил ее лошадь под уздцы:

— Чем вы расстроены?

— Я?… Только одним — расставание с нормальным женским нарядом для меня невыносимо.

— Вы лукавите, Диана. Лучше вам сказать сейчас о том, что вас тревожит, чем это обнаружиться потом, возможно в неподходящий момент.

— Я не раз отмечала вам, что вы излишне мнительны. К черту! Давайте свою одежду, изувер! — решилась. Спрыгнула с лошади и взяв протянутое графом, приказала:

— Отвернитесь!

Граф повернулся спиной, придерживая обоих животных.

Минуты текли, но особого продвижения в переодевании судя по шорохом, скрипу зубов, не было.

— Вам помочь?

— Сама! — бросила глухо. Голос Дианы насторожил Сантьяго — он оторвал болью, страхом и желанием расплакаться от бессилия. Девушка и рыдала, но иначе, чем принято у людей, а так, как умели те, к клану которых она принадлежала.