Залитые солнцем улицы пролетали мимо, Андрей все увеличивал скорость, раздраженно сжимая зубы при всякой задержке, все остальные участники дорожного движения казались ему черепахами. От Ленинградской площади он выскочил на широкий проспект Гагарина и через минуту уже мчался по мосту Патона. Пару раз его пропустили, посторонившись: опытные водители всегда чувствовали сумасшедшего лихача и прижимались правее, от греха подальше. Вот и воздух посвежел, Голосеевский лес рядом. Андрей чуть успокоился, свернул за ограду и поставил машину в тень старого клена.

В приемной сидел всего один человек, ждал. Ветеринар прошел вглубь.

— Ой, Андрей, — удивилась ветврач Зоя, выходя из-за белой двери. — Что-то случилось?

— Ничего. Так просто заехал, — сказал он. — Как дела? Олег где?

— Он в операционной.

— Помощь требуется?

— Нет-нет, там все спокойно, легкий наркоз, удаляет зубной камень собаке.

Андрей присел у столика, вспомнил Пая, которому он тоже как-то делал эту неприятную процедуру. Ласковый Верин пес позволял залезть себе куда угодно, если понимал, что это требуется для его же блага. Как он сейчас?.. Андрею снова стало жутко обидно.

— Послушай, Зоенька… — проговорил он, не глядя ей в лицо. — Достань-ка спирту.

За спиной скрипнула дверца, звякнула бутылка. Коллега поставила перед ним бутыль с этикеткой: «Препарат для ветеринарной медицины, спирт этиловый 95 % 500 мл».

— Мензурку и воду из холодильника. Пожалуйста, — попросил Андрей.

— Андрей Владимирович…

— Что «Андрей Владимирович»? Раз Олег занят, буду с тобой пить, — с досадой сказал Двинятин. Конечно, он ни за что не стал бы спаивать дежурного ветеринара, но так хотелось выплеснуть раздражение!

Зоя молча поставила перед шефом все требуемое. Он налил воду в спирт, посмотрел немного, как в мензурке клубятся едва заметные нити жидкостей, смешиваясь. Выпил залпом, задержав дыхание. В груди стало горячо. Он поднял взгляд на Зою, стоявшую рядом, и увидел слезы в ее глазах. Желание сорваться улетучилось.

— Ну-ну, прекрати. Все в порядке.

— Ничего не в порядке, — тихо вымолвила Зоя, — я же вижу. Так и не смогли встретиться с Верой Алексеевной?

Андрей Двинятин понял, что ему не хватает собеседника.

— Так. Зоя, садись… Вот скажи мне, почему у вас, женщин, все внезапно и непонятно? Я не понимаю, что произошло. А она не объясняет!

— А вы расскажите, что произошло.

— Произошло то, что она вдруг закончила наши отношения! Неужели, черт побери, нельзя было просто сказать: «Я не люблю тебя!» Нет, нужно поступить самым подлым бабским образом. Не прийти домой после работы, потом потихоньку вынести из квартиры все свои вещи, когда меня не было дома.

— Неужели она так и сделала? — Зоя сочувственно подняла брови.

— Никаких объяснений, ни одного слова, ничего!!! — распалился Двинятин. — Не велела даже, как говорят в таких случаях: оставь ключи в прихожей на тумбочке и захлопни дверь. Я сам это сделал, когда убедился, что Вера полностью обрезала все нити!

— Может, поторопились, Андрей? Пожили бы у нее в квартире, подождали…

— Ни за что! Это ее дом, пусть сама им пользуется, без меня, если я не нужен!

Он снова налил и выпил. Опьянение не наступало.

— Она ведь еще подруг своих и сотрудников предупредила, что ее для меня не существует, — со злостью продолжал он. — Охранники у входа в ее клинику даже близко меня не подпускают. И отмазка есть идиотская — дескать, вы не сотрудник строительного холдинга, а мы лечим только строителей и их семьи. Бред какой-то! Дома трубку берет ее бывшая свекровь, та вообще способна пополнить только матерный словарь.

Зоя покачала головой.

— А возле дома встретить не пытались? — спросила она.

— Пытался. Ничего не получилось. Там черный ход и два выхода, на улицу и во двор. А у клиники и вовсе несколько корпусов со сложной системой внутренних переходов. Заходишь в первый корпус, а выходишь из пятого. Не больница, а школа начинающего шпиона!

— Андрюша, а если вспомнить по часам и по минутам хотя бы тот последний день, когда вы видели Веру Алексеевну последний раз? Может, в нем и кроется разгадка ее внезапного ухода?

Андрей пожал плечами.

— Ну хорошо. Так, значит, она была на дежурстве в своей клинике. Я спал… Нет, подожди…

— Вы разговаривали? Созванивались? — пыталась помочь Андрею коллега.

— А как же. Все было хорошо. Вера предупредила меня, что будет дежурить в кардиологии. Это нормальная практика, когда врачи разных специальностей дежурят по графику в тех отделениях, где требуется контролировать ситуацию. Я, ты помнишь, в этот день тоже работал у себя. Обычный прием, ничего особенного. Кошки, собаки, болячки… А! Вспомнил!

— Что? — встрепенулась Зоя.

— Потом мне позвонила Наталья.

Зоя кивнула, хотя Наталью, бывшую супругу Двинятина в ветклинике почти не знали: она с брезгливостью относилась к привычным для ветеринаров обстановке и запахам и почти не бывала здесь.

— Сказала, что необходимо встретиться, — продолжал воспоминать Андрей, — обсудить летний отдых нашей Машки…

Андрей тогда согласился встретиться дома, потому что Наталья собиралась приехать с девочкой, а малышка обожает играть с Паем, и вообще Андрей ее давно не видел. Бывшая жена действительно приехала вечером. Они все обсудили, Маша играла с собакой, Наталья, на удивление, была не агрессивна, даже испекла и принесла какой-то пирог к чаю. Они попили чая, гости ушли. А он свалился спать точно убитый. Проснулся поздно, благо на работу надо было идти на вторую смену…

— Вера наутро не пришла? — спросила Зоя. Она очень хотела помочь Андрею разобраться.

— В том-то и дело, что нет. Правда, она могла остаться работать после дежурства. У них в больнице это в шутку называется «ссучиваться»… то есть отрабатывать сутки.

Зоя с серьезным видом кивнула. Двинятин тоже не улыбнулся давней шутке, придуманному слову, обозначавшему всего лишь «оставаться работать после ночи», не выходя из клиники.

— Ну? И вы ей позвонили?

— Позвонил на мобильный. Она ответила, услышала мой голос, сказала непередаваемо холодным тоном: «Прощай, Двинятин…», у меня аж ухо замерзло — и все. Остальное ты знаешь.

Двинятин стал интенсивно разминать себе шею. У него была такая привычка, когда он хотел, чтобы кровеносные сосуды лучше питали мозг: «Думай, старик, думай! Может,

все дело в какой-нибудь маленькой детали, которую ты упустил!» Он отчетливо помнил, как проснулся с тяжелой головой, стал под душ, приготовил себе омлет из шести яиц. И в начале второго отправился к себе в клинику. Стоп! Что-то не так… Где-то тут не срастается!

— Что вы вспомнили, Андрей? — Зоя подалась вперед.

— Пай, Верин спаниель… Его не было. — Андрей, измученный душевной болью, вспомнил деталь, которая его удивила, но, еще не отойдя от сна, он не придал ей тогда значения.

— Куда же он мог деваться?

— Понимаешь, он не стал будить меня, как обычно, не залез в постель, не обнимал толстыми лапами, как делал это каждое утро… Вот чего не хватало в тот день! И я, собираясь на работу, почему-то решил, что пес так разоспался, что даже не провожает меня к двери.

— Ну да, с ними это бывает, — кивнула Зоя. — Правда, редко. Собака — не человек и не меняет своих привычек ни с того, ни с сего. Вы же знаете…

— Знаю, — угрюмо согласился Андрей. Ему ли, ветеринару с опытом, не знать таких элементарных вещей! Значит?.. — Значит, Вера побывала в квартире рано утром, пока я спал! — воскликнул он. — Она не разбудила меня, а пришла, тихонько забрала Пая и ушла из дому. А позже?.. А позже, когда мы с тобой тут, в ветклинике, принимали четвероногих пациентов, вернулась, собрала свои вещи и поставила точку в наших отношениях. Но, черт побери, почему же?!

Вскоре после ухода Зуева вернулась из Одессы Вера. Бросила сумку в прихожей, присела на минуту. Навстречу ей белой молнией вылетел Пай. Он каждый день радовался ее приходу с работы, словно она приезжала из кругосветной экспедиции. А тут она отсутствовала несколько дней — целую вечность! Хозяйка сразу же надела на него ошейник, взяла рулеточный поводок и собралась со своим любимцем на прогулку.