Сам себе надоел. Где-то там, куда вечно стремится солнце - неведомая жизнь. Влился в стаю таких же, оглянулся на мгновение, прочертив вздернутым подбородком небрежную кривую, ускакал. Все равно, как коню, подстегнутому безжалостной плетью. Его плетью. А чья плеть рассекла его сердце, пустив в бешеную скачку вперед? Орда шла неостановимо. Редкие стоянки, вызванные обстоятельствами, прибавляли бешенства движению. Неподвижность пространства, скученность соплеменников требовали в душе немедленного прекращения. Мой костер горит, жадно пожирая сучья, он торопится к своему концу. Он выгорит дотла и уйдет в себя, уйдет в ветер. Очень скоро пепелище заметит другой, и уже он сожжет себя на пепелище и превратится в дым и растворится в пространстве. Я горю, спешу заглотать пространство. Зачем я здесь? Бешенство скачки влечет возможностью вобрать в себя больше, больше пространства. Вокруг удивительный мир и он движется. Растет береза, она жаждет стать как можно больше, жаждет достать и перекрыть ветвями соседние. Вот, сегодня моя тень падает и на этот камень... Ручей под березой брезгливо стремиться прочь от стоялой воды омута. Омут, стиснутый корнями, каждую секунду отрывает от них песчинку за песчинкой. Упавшая береза освободит омут от неподвижности существования, его воды, растворившись в ручье умчатся прочь от постылого места. Я расчетлив и никогда не выброшу лишнего. Я жаден и подберу все, что может сгодиться. Я жесток и мечу в лицо, и если ты, враг или соплеменник слаб, и я не встречу сопротивления - растопчу, убью без жалости. Сильного возьму с собой или пойду с ним. В неподвижности я незначителен, мал и жалок. В неподвижности я пытаюсь понять и проигрываю всем. Но вот, я пришел, все сжег и изнасиловал. Мой конь издох. Я один, ранен в грудь и умираю. Я пришел. Резной кубок, найденный близ черепа татарского воина, прошел через многие руки. Служанка, убирая в детской, протерла его до блеска. Хан шел легко. Он не чувствовал моего тела. Он был один, наедине с раскрепощенной теплым летним вечером природой. Движение руки перешло в его упругое тело, и Хан понес. Ветер в лицо, впереди все ясно, зримо. Вперед! Позади ничего нет, стороннее слилось - вперед, вперед! Незамеченная преграда сломала бег, вырванное из движения тело бросило в придорожную траву, спрятавшиеся там зубья забытой бороны сладко впились в плоть. Гадкая в груди чужеродность заставила приподняться на руках. Боли не было, напротив, хотелось растянуть приятное чувство освобождения. Наконец, упала на спину в согретую солнцем траву. С железом грудь покинуло еще что-то. Стало хорошо и свободно. Последним было огорчение- белое платье, оживленное выступающей кровью, основательно портили пятна ржавчины и земли... Поздней зимой река вздулась от частых дождей. Могила обнажилась, череп скатился в бурые воды. Быстрый поток унес его в ближайший омут. Освобожденная молекула понеслась дальше и осела на тинистом пляже. Однажды забрел туда рыбак и унес ее на рифленой подошве сапог. Дома, коря себя за неудачливость, он очистил их от налипшей грязи. Солнце подсушило комья, дети, возбужденные теплом, растоптали их в пыль и разнесли по двору. Поднявшийся вскоре западный ветер унес пыль на восток...
1. Конец 19 века. Женщина, дама в шляпке. В детстве - тяжелое воспаление легких. Нежная умная, одна, есть состояние, позволяющее свободно существовать. Любит и умеет одеться. Лесбиянка. Часто одна. Неясные устремления в будущее. Неудовлетворенность. Париж, улицы, художники, прогулки, море, любовные сцены. Уверена, что умрет молодой. Умирает в 29 - упала на железные прутья ограды, заросшей травой, с лошади, пущенной в галоп, может быть, намеренно, истекла кровью на траве под солнцем. Нашли и похоронили на сельском кладбище на берегу речки. В паводок в феврале воды вскрыли могилу. Путешествие души, подошва сапога, мусорные ящики, речные волны, свежий ветер.
2. Восточная Европа. Первая мировая. Семья инженера-гидростроителя. Ребенок, мальчик, первые месяцы жизни. В маленьком головке - постепенно полное сознание, смешанное с детскостью. Французские слова. Родители ничего не понимают. В 7-8 мес. смерть от воспаления легких. В могилу попадает снаряд.
3. Москва. 30-е. Семья дворника-татарина. Сын тоже станет дворником. Метла, свалки, помои, маленькие радости (рубль на рождество) и маленькие неприятности. Копается в грязи, выискивая полезности, собирает их, потом использует. В голове видения, картина француза вызывает воспоминания, любит красивых женщин, хочет в Париж, копит деньги, попадает, наконец, старенький, ходит по Парижу, умирает в той же деревне.
4. Я. События и мысли должны переплетаться с прошлыми жизнями. В конце - понимание всего, возможность целеустремленного переселения после смерти и невольное разглашение. Люди, много людей, охвачены желанием переселиться в детские души. Всеобщее смятение. Они пытаются думать и переживать, чтобы взрастить молекулу и прожить еще хотя бы одну другую жизнь. Кретины изучают искусства и пытаются войти в природу. Другие искусственно предаются мыслительным процессам. Конец религиям, хаос. Смерть от руки религиозного фанатика. От насильственных попыток взрастить в себе молекулу жизни она перерождается, отнимая у нового обладателя память предков.
Часть 1 ....
Часть 2 ребячливость характера закрепляется в молекуле.
Часть 4 Маме семнадцать лет. При родах умерла тетя и моя бабушка усыновила новорожденного Эдгара. Маме это не понравилось, к тому же у нее появились угри, и она родила меня. От кого - не знаю до сих пор. Бабушка, в конце концов, усыновила и меня. Только в первом классе я узнал, что моя сестра на самом деле мне мама. Светлана. Все так просто и убедительно. Выбрала, подготовилась, подготовила и увела... Не знаю, может быть, мне не везло с женщинами и поэтому, она, открывшись полностью, вошла во все мои клетки. И в те, что хранили жизнь, и в те, что прятали чудовищ, собранных мною в переулках и тупиках жизни к ней. Чудовища сразу разоткровенничались, выложили свои дурные наклонности (такой вот я, ничего не сделаешь), поклялись в вечной верности и просили быть к ним снисходительной. И что же? Потом, в ответ на их иногдашнее ворчанье и повизгивание, она лишь чесала их за ухом, либо грозила пальчиком, либо говорила, что топает ножкой (физически топнуть ногой она никогда не могла). А ведь именно в этом первооснова совместного существования - не будите моих зверей и они не тронут вас. Прошел год. Все пошло. Первое покушение на мою оставшуюся жизнь не увенчалось успехом. Православный. Не смог взять грех на душу. Не довел работу сознания до конца - убежал в смятении. Следующим будет фундаменталист. О, господи, и все это вместо нобелевской премии... Все развивается почти так, как я и предполагал. Молекулу выделили практически одновременно в Южной Африке, Штатах и Индии. Обсосали, изучили, приручили. Активная, сложная, умственная деятельность культивирует стойкую, жизнеспособную молекулу. Они ее назвали ELM - молекула вечной жизни. Просто надо видеть и думать,
и чем содержательнее и длиннее будут ваши мысли, тем больше будут ваши шансы на участие в следующей серии. Составлены многочисленные справочники и руководства, детально объясняющие как заполучить мысли в голову и удерживать их там как можно дольше. Рекомендуется жить одновременно в нескольких мирах - музыки, литературы, живописи, природы. Рекомендуется творить и создавать школы. Математика и другие точные науки, как оказалось, вредят необходимым условиям воображения и, поэтому должны быть исключены из процесса воспитания. Любование закатами обязательно. Каждый день по тридцать минут. Любить только пламенно, обожествляя. Очень полезно что-нибудь переделывать. И все описывать в деталях в дневниках и романах. Храмы опустели. Конкретный путь к вечному существованию вытеснил ненаучный. В больницы для душевнобольных завозят книги и полотна. Похищение детей вошло в норму и привело к всеобщему снижению рождаемости, а затем к ее подъему до необходимого уровня посредством возникновения сообществ, живущих по сложным региональным системам смерти-рождения, в которых каждый член обязуется предоставить в качестве реципиента своего новорожденного ребенка в обмен на право использовать после своей смерти для переселения личной молекулы другого полноценного ребенка, родившегося в системе к этому времени. Вопросы случайного заражения ребенка случайной молекулой стали предметом всеобщего обсуждения. В противовес Молекулярному движению (так его назвали остряки) возникло движение "Антимоль". Наряду с обычными для антидвижений безобразиями, оно задумало ряд научных программ по изучению последствий массовых переселений душ на человечество. С целью изучения процессов изменения трансмолекул, ими же были начаты поиски лиц, одушетворенных молекулами предыдущих поколений. К сожалению, это не памфлет. Мне кажется, что именно сегодня для меня все кончится. Стук в дверь. Пришел-таки фундаменталист. Вошли двое. Европейцы. Закрыли за собой дверь. Один высокий, нос с горбинкой, глаза умные, с сожалением. Другой пониже, равнодушный и непримечательный, в руках тяжелый дипломат. - Может быть, присядем? - сказал высокий, подмигнув. Сели за журнальный столик. Достали бутылку коньяка, всякую снедь. Не люблю коньяк, но что поделаешь. Достал рюмки, вилки, сигареты. По взгляду понял, что табак им противен, и пожалел, что нет "Беломора". Тот который пониже внимательно изучал комнату. Мой палач. Выпили. Я закурил. "- Мы собственно, из "Антимоля"- протянул высокий. Низкий вздохнул. Я понял - он меня жалеет, хоть и пришли за молекулой. Будут исследовать, так сказать, оригинал. Конец.