Утром рано,

    Из тумана,

Солнце выглянет для нас.

    И осветит,

    И заметит

Всех, кто любит этот час.

    Ночью, скучно,

    Однозвучно,

Упадает звон минут.

    О минувшем,

    Обманувшем

Их напевы нам поют.

    Точно с крыши,

    Тише, тише,

Капли падают дождя.

    Все прольются,

    Не вернутся,

Этот темный путь пройдя.

    Звук неясный,

    Безучастный,

Панихиды нам поет.

    «Верьте, верьте

    Только смерти!

Чет и нечет! Нечет, чет!»

    «Чет счастливым

    И красивым,

Слабым нечет, недочет!

    Но, редея,

    Холодея

Чет и нечет протечет!»

    Звук неясный,

    Безучастный,

Ты поешь, обман тая.

    Нет, не верю,

    И в потерю

Смысл иной влагаю я.

    Верьте, верьте

    Только смерти

Нас понявшего Христа!

    Солнце встанет,

    Не обманет,

Вечно светит красота!

    Цель страданья,

    Ожиданья,

Всем нам светлый даст отчет.

    В мире согласный,

    Вечно ясный,

Чет и нечет вас влечет.

Тигры стонали в глубоких долинах.

Чампак, цветущий в столетие раз,

Пряный, дышал между гор, на вершинах.

Месяц за скалы проплыл и погас.

В темной пещере, задумчивый йоги,

Маг-заклинатель, бледней мертвеца,

Что-то шептал, и властительно-строги

Были черты сверхземного лица.

Мантру читал он, святое моленье;

Только прочел — и пред ним, как во сне,

Стали качаться, носиться виденья,

Стали кружиться в ночной тишине.

Тени, и люди, и боги, и звери,

Время, пространство, причина, и цель,

Пышность восторга, и сумрак потери,

Смерть на мгновенье, и вновь колыбель.

Ткань без предела, картина без рамы,

Сонмы враждебных бесчисленных «я»,

Мрак отпаденья от вечного Брамы,

Ужас мучительный, сон бытия.

К самому небу возносятся горы,

Рушится с гулом утес на утес,

Топот и ропот, мольбы и укоры,

Тысячи быстрых и звонких колес.

Бешено мчатся и люди и боги…

Майя! О, Майя! Лучистый обман!

«Жизнь — для незнающих, призрак — для йоги,

Майя — бездушный немой океан!»

Скрылись виденья. На горных вершинах

Ветер в узорах ветвей трепетал.

Тигры стонали в глубоких долинах.

Чампак, цветок вековой, отцветал.

Не только люди и герои,

    Волненье дум тая,

Томятся жаждой в душном зное

    Земного бытия.

Но даже царственные боги

    Несут тяжелый плен,

Всегда витая на пороге

    Все новых перемен.

Они счастливее, чем люди,

    Герои равны им,

Но все они скорбят о чуде

    Всем существом своим.

В оковах жизни подневольной

    Запутанных миров,

Скорбят о вечности безбольной

    Непреходящих снов.

И только Он, Кто всех их видит

    С незримой высоты,

Кто бледной травки не обидит,

    В Чьем лоне я и ты,—

Лишь только Он, всегда блаженный,

    Ничем не утомлен,

И жизнь с ее игрой мгновенной

    Пред ним скользит, как сон.

Никем не понят и незнаем,

    Он любит свет и тьму,

И круг заветный мы свершаем,

    Чтобы придти к Нему.

Как луч от Солнца, в жгучем зное,

    Сквозь бездну мглы скользим,

И вновь—к Нему, в святом покое,

    И вот мы снова — с Ним!

Как красный цвет небес, которые не красны,

Как разногласье волн, что меж собой согласны,

Как сны, возникшие в прозрачном свете дня,

Как тени дымные вкруг яркого огня,

Как отсвет раковин, в которых жемчуг дышит,

Как звук, что в слух идет, но сам себя

                                 не слышит,

Как на поверхности потока белизна,

Как лотос в воздухе, растущий ото дна,

Так жизнь с восторгами и с блеском заблужденья

Есть сновидение иного сновиденья.

Жизнь — отражение лунного лика в воде,

Сфера, чей центр — повсюду, окружность — нигде,

Царственный вымысел, пропасть глухая без дна,

Вечность мгновения—миг красоты — тишина.

Жизнь — трепетание Моря под властью Луны,

Лотос чуть дышащий, бледный любимец волны,

Дымное облако, полное скрытых лучей,

Сон, создаваемый множеством, всех — и ничей.

Как паук в себе рождает паутину,

И, тяжелый, создает воздушность нитей,—

Как художник создает свою картину,

Закрепляя мимолетное событий,—

Так из Вечного исходит мировое—

Многосложность и единство бытия.

Мир один, но в этом мире вечно двое:—

Он, Недвижный, Он, Нежаждущий — и я.

Все то, что существует во вселенной,—

Окутано в воздушную одежду,

Окружено Создателем всего.

Среди теней, в движении сплетенных,

Недвижное есть Существо одно,

В недвижности — быстрей, чем пламя мысли,

Над чувствами оно царит высоко,

Хотя они, как боги, в высь парят,

Стремясь достичь того, что непостижно;

Оно глядит на быстрый ток видений,

Как воздух—обнимая все крутом,

И жизненную силу разливая.

Недвижно движет всем; далеко — близко;

Оно внутри вселенной навсегда.

И кто проникновенным взором взглянет

На существа как дышащие в нем,

И на него как Гения Вселенной,

Тогда, поняв, что слитна эта ткань,

Ни на кого не взглянет он с презреньем.