Баламут не спешил с возвращением друзей в человеческую ипостась. Он резонно решил сначала разобраться с Худосоковым и с организацией Али-Бабы.

Пока его бывшие друзья, а ныне преданные подчиненные, приводили последнего в чувство, Коля допил все спиртное, остававшееся в баре Ольги (сухой белый мартини - 200 - 220 г, "Синий лейбл" - 150 г, кокосовый ликер - 450 г и португальский портвейн - 300 - 350 г) и придумал (после ликера) план действий.

Как только Али-Баба, бело-сине-красный от побоев и последующей мойки в контрастном душе, был привязан к одной из кухонных раковин, Баламут отправил зомберов к Худосокову с заданием тайно его пленить и доставить к нему.

Вместе с Худосоковым он приказал привезти пару десятков упаковок с одноразовыми зомбирантами и антизомбирантами. Ограничения по времени Баламут не установил - он лишь потребовал, чтобы похищение было тайным.

Зомберкоманды не было ровно трое суток.

Сутки зомберам понадобились, чтобы установить местонахождение квартиры любовницы Худосокова, чуть менее двух суток было потрачено на приблизительное изучение ее распорядка дня и привычек.

Ленчик был взят, когда он направлялся из спальни в ванную помыться перед половым актом. Взял его заранее проникший в квартиру и прятавшийся на антресолях Черный. Он же выбросил полуудушенного Худосокова и всегда находившийся при нем чемоданчик с зомбирантами со второго этажа во двор, прямо в руки Аль-Фатеха и Бельмондо (Ольга сидела за рулем угнанного пикапа). Охрана околачивалась в подъезде дома, и хозяйка квартиры обнаружила исчезновение шефа и любовника лишь утром.

За эти три дня Баламут успел основательно познакомиться со всеми пивными, ресторанчиками и винными магазинами в округе. Дома он пил с Али-Бабой, по-прежнему прикрепленным к кухонной раковине. Если Али-Баба отказывался, то Баламут открывал кран с горячей водой, если напивался - с холодной.

Когда привезли связанного Худосокова, Али-Баба сидел в холодной воде. Бессознательная голова Коли покоилась у него на коленях. Зомберы не стали его будить. Они привязали Худосокова ко второй раковине, положили рядом с начальником чемоданчик с зомбирантами и антизомбирантами и удалились в спальню смотреть на Ольгу.

Очнувшись, Баламут не сразу углядел Худосокова. Он закрыл кран с холодной водой и предложил Али-Бабе опохмелиться. Еще не отрезвевший мусульманский экстремист замычал, с негодованием указывая подбородком на соседнюю раковину.

- Третьим будешь? - спросил Коля, увидев наконец старого знакомого.

Худосоков задергался в припадке злобы, затем приутих и донес до слуха Баламута прекрасную своей емкостью матерную тираду.

- Красиво говоришь! - искренне восхитился Коля. - Но у нас в доме англо-русская леди, и я бы попросил вас не выражаться...

Сказав это, он подобрался к Худосокову и начал рыться у него в карманах пижамы. Найдя таблетки, повышающие интеллект и Плавность речи, он высыпал все в извергающий проклятия рот пленника.

Через пятнадцать минут Худосоков пространно извинился и спросил мягким голосом:

- Николай Сергеевич, дорогой, я вижу, у вас ко мне дело? Я - к вашим услугам-с.

- Ну ты даешь! - искренне изумился Баламут. - А еще такие таблетки у тебя, извините, у вас, есть? Я тоже так хочу изъясняться. Сколько раз пробовал - ни хрена не получается. Ольгу просил научить, а она говорит: "В МГУ надо было учиться!" Я ей сказал, что там и учился, а она засмеялась: "Твоему дедушке надо было учиться!"

- Да, конечно, для вас таблеточки-с найдутся! - расцвел Худосоков от возможности услужить. - Только позвоните по телефону 975-52-94, и вам немедленно доставят.

- Ах ты, сука! - возмутился Баламут до глубины своей души. - Хочешь навести на меня своих зомберов?

- А что прикажете делать? - вздохнул Худосоков. - Прошу вас, войдите в мое положение и позвоните, пожалуйста.

- Ты сам туда пойдешь, - буркнул Коля. - Своими ногами. Я вас сейчас с Али-Бабой скопом зомбировать буду.

- А можно мне перед гражданской смертью последнее желание высказать? - жалостливо попросил Худосоков. - Оно вам должно понравиться...

- Выпить, что ли, хочешь? - догадался Баламут.

- Да. Налейте мне два стакана водочки, пожалуйста. И моему товарищу по несчастью тоже.

- Коля не смог отказать Худосокову в этой просьбе, тем более что вчера он купил не совсем понравившуюся ему водку "На здоровье!". Сходил на кухню и принес две бутылки этой гадости и тарелку венгерских маринованных огурчиков.

Споив своим пленникам по два стакана (с пятиминутным перерывом на огурчики), он не спеша достал из сумки два шприца с красной жидкостью и уколол сначала Худосокова, а потом и Али-Бабу. Уколол, выпил полстаканчика водочки, с кайфом покурил, потом отвязал новоиспеченных зомберов от вентилей и своим ходом отправил их по домам, наказав явиться к нему назавтра ровно в 14.00.

6. Баламут предлагает Куликово поле, а Гриша - Штирлица. В результате все летит в тартарары

Когда Баламут в девять утра следующего дня продрал глаза, напротив него сидел Гриша.

- А-а-ангел Гриша? - догадался Коля, с огромным усилием раздвинув в стороны страшную головную боль. - Э-э-это ты?

- Да, - тяжело вздохнул Гриша и пошел к холодильнику искать для больного водки.

- Не ходи, - простонал ему вслед Баламут. - Тут она...

И, поднявшись и запустив руку за диванную спинку, достал початую бутылку какого-то иностранного пойла. Рассмотрев ее на просвет, хотел было тут же выпить из горла, но, пригвожденный осуждающим глазом ангела, обмяк, еле-еле затем поднял голову и, чуть не плача, заканючил:

- Ну чего ты так смотришь? Как лев на свежее дерьмо? Ну, гад я нечесаный, сволочь немытая.

Ну дай стакан, дай, видишь, я, как.., как понос, по краям разливаюсь?

Гриша взял с журнального столика стакан, давно забывший о своей прозрачности, и понес его на кухню чистить. Когда он вернулся с ним, сверкающим всеми своими гранями, Коля сидел на диване и довольно улыбался. Ангел поискал единственным глазом бутылку, но увидеть не успел - неуловимым движением пятки Баламут отправил ее в далекое поддиванное забвение.

- Презираешь меня, да? - спросил он потом, блестя ожившими глазами.

- Людей нельзя презирать. Если ты их презираешь - ты нелюдь или бог.

- Э-э! - пьяно обрадовался Баламут. - Ты не прав! Боженька людей любит!

Гриша, чернее тучи, промолчал. Баламут, искренне его жалея, начал сочувствовать:

- Что-то ты злой, Гришенька, стал! Раньше круглый был, добрый, а сейчас - как стрела.

Устал, что ли? Или переутомился?

- Нет... Просто я в вас ошибся, - поправляя повязку на выбитом глазе, сказал ангел. - Я думал - вы поможете, а вы.., вы погибли. У вас вместо любви - похоть, поражения ваши - без потерь, победы - без надежды, жалости и сострадания. Ваши сердца давно забыли, что должны бороться с собой Перефразированная выдержка из нобелевской речи У. Фолкнера, обращенной к писателям..

Николай переваривал неожиданные и невпопад сказанные слова ангела минуты три. И все эти минуты лицо его тоже как бы переваривалось - глаза потухли и обесцветились, нос и щеки обвисли, губы обмякли - Баламут страдал...

- Время такое, Гриша, - сказал он наконец. - А что касается борьбы... Ты не прав, Гриша. Вон ребята (Коля вытер рукавом набежавшую слезу) естеством человеческим ради России пожертвовали, поди, посмотри на них - не люди, а подлинные бяки и мойдодыры...

На этих словах Баламуту опять захотелось выпить, и он решил чуть поприжать своего визави агрессивностью.

- А чего, собственно, тебе надо? - прищурив глаза, придвинулся он к Грише. - У меня тут все под контролем. Через час ко мне наиглавнейшие враги народа явятся! То есть их главари, которые теперь мои марионетки. Ты знаешь, я прямо кутузовский план придумал! Я главарям этих непорядочных экстремистов прикажу к завтрему всех своих на Куликовом поле собрать. Ты, кстати, знаешь, где оно находится?