Нечего не понимая, мы смотрели на араба. А он, попросив прощенья, вышел в смежный салон и через минуту вернулся с пистолетом, славно потрудившимся на берегах Клязьмы.

- Не соизволите ли, прекрасная и досточтимая мисс Юдолина, выстрелить в меня? В то же самое место, в которое я вас убил? - остановившись перед Ольгой, проворковал Аль-Фатех и, немного стесняясь, задрал майку с надписью "Аллах акбар".

- Я ведь выстрелю, - сузив глаза, полувопросительно протянула девушка. - За мной, как говорится, не заржавеет.

- Стреляйте, стреляйте! - улыбнулся Аль-Фатех. - А то мне неловко так, полуобнаженным, стоять перед дамой и ее кавалером. И с такого же расстояния стреляйте, что и я в вас стрелял.

Ольга пожала плечами, посмотрела на нас и, увидев, что ничего против мы не имеем, подошла к Аль-Фатеху и выстрелила ему в грудь. Араб весьма артистично вскрикнул и замертво упал на пол. Ангел бросился к нему, стал тормошить. Но Аль-Фатех выглядел полнейшим трупом. Нельсон беспомощно поднял на нас глаза, мы подались к ним, но Альфа вскочил, хохоча, и начал нас обнимать.

- А летаргический сон? - спросил Баламут, стараясь казаться недовольным.

- Ну, извините! - протянул Аль-Фатех. - Хватит с вас и демонстрации моего дистанционного инъектора.

- Ван Гоген... Кулибин-Ползунов, - оценил многогранного араба Баламут и начал искать глазами бар.

2. Альфа женится, и мы вешаем его на финиковой пальме. - Коралловый остров. - Мы опаздываем в Париж

Аль-Фатех разместил нас в трехзвездочной гостинице "Сэнд Бич". На вопрос Ольги, почему он не выбрал Хилтон или какой-нибудь другой пятизвездочный отель, Аль-Фатех ответил, что, во-первых, так будет безопаснее, а во-вторых, нам предоставят номера, не уступающие номерам лучших гостиниц Хургады.

Так оно и оказалось. Мы с Ольгой поселились в роскошном номере, в окна которого заглядывали финиковые пальмы и бирюзовое море. Баламут с Бельмондо заняли аналогичные люксы на втором этаже, а Гриша выбрал себе номер попроще рядом с детским бассейном.

Разместив нас, Аль-Фатех уехал в Хилтон. С ним увязался Гриша, которому очень хотелось посмотреть древний коптский город.

- Ну гад, в пять звезд поехал! - выразил свое отношение Баламут, когда мы все расселись в нашем с Ольгой номере. - За белого человека себя держит.

- А не устроить ли нам по этому поводу веселый праздник? - предложила Ольга. - Кто там у нас обещался повесить этого фрукта на финиковой пальме?

Ей никто не ответил - Ольга уже успела переодеться в купальник (температура воздуха на дворе была 42 градуса) и выглядела как богиня.

Купальник был закрытым, и все мы знали почему.

Отчаявшись смотреть хоть куда-нибудь, но не на Ольгу, Баламут с Бельмондо извинились и ушли на пляж попить холодного шампанского и приглядеть девушек.

- Полчаса вам хватит? - обернувшись у двери, завистливо спросил Бельмондо.

- Приходите через часик, не ошибетесь, - улыбнулась Ольга и накинулась на меня.

Мы их впустили через полтора часа. Бельмондо, плюхнувшись в уютное мягкое кресло, сразу начал рассматривать свисающие с кровати измятые простыни.

- Видеть не могу твою довольную рожу! - сказал он, когда я сел в кресло напротив. - А в этом поганом отеле одни российские стопудовые телки. Есть, правда, одна сносная испанка, но с семилетней дочкой, явной шпионкой отца. Короче - тоска.

- Я попросила Альфу привезти вам девушек, - улыбнулась Ольга, выйдя из ванной в халатике на голое тело. - А вы распорядились насчет праздника?

Коля не успел ответить: в номер, постучавшись, вошли три боя с корзинками, полными разнообразной еды и выпивки.

- Лестница мы наружи оставил, - уходя, сказал главный бой на ломаном русском - Какая лестница? - удивленно спросил я Колю.

- А как ты Аль-Фатеха на финиковую пальму затащишь? - прищурив глаза, улыбнулся Бельмондо. - А его повешение, ха-ха, у нас сегодня гвоздь программы.

Прибывший вечером Аль-Фатех действительно привез двух симпатичных девиц среднего возраста. Одна из них была родом из отечественного Моршанска, а другая из заграничного Кустаная.

Решив поближе познакомиться с девушками, Борис и Коля немедленно удалились с ними в свои номера. Чуть попозже приехал Гриша с Нефертити - смуглой до черноты египетской танцовщицей. Не выдержав наших полных сарказма взглядов, он тут же увел ее к себе.

- Я сказал ему, что девушка нуждается в душевной помощи, - подмигнул нам Аль-Фатех, когда они ушли.

Посмеявшись, мы начали обсуждать планы на свое ближайшее курортное будущее.

- Но потом, вы, вероятно, захотите свести счеты с Али-Бабой и Худосоковым, - сказал Аль-Фатех, выслушав наше пожелание остаться в отеле дней на десять; по глазам Альфы было видно, что живой дядя никак не вписывается в его нынешнее мировоззрение. - Так вот, - продолжал он, сунув руки в карманы белых брюк и начав ходить взад-вперед по комнате, - с Худосоковым я вам ничем помочь не смогу, но на любимого своего дядечку и его российскую агентуру вас выведу. Мои доверенные люди давно работают в этом направлении и кое-что мне уже предоставили.

- Надо, конечно, его прикончить, - вздохнул я, вспомнив мерзкую рожу Али-Бабы. - Но дней через десять-двенадцать. Отдохнем немного, оживем как следует после смерти от рук коварного Аль-Фатеха, а потом прикончим.

- Да раньше и не получится... - улыбнулся Альфа. - Через неделю я женюсь. Приглашаю вас всех в Париж на мальчишник. Познакомитесь с бывшим женихом покойной Дианы.

- Ты женишься? - вспыхнула Ольга. - Да когда ты успел? Тебя же полгода дома не было?

- Решение об этом браке было принято моим отцом, когда мне было всего лет десять, а невесте - неполных десять месяцев. Кстати, мое исчезновение в Приморье было совершенно справедливо расценено моими родственниками да и родственниками невесты как попытка уклонения от брака. И сегодня днем мне пришлось по телефону выслушать от отца немало неприятных слов...

- А невеста-то как, ничего? - поинтересовался Бельмондо. - Лучше Роз-Мари?

- Последний раз я ее видел, когда ей было шесть лет. Да и какое это имеет значение?

Жена - это жена, а Роз-Мари - это Роз-Мари.

- Правильно мыслишь! - одобрил его Баламут и предложил обмыть предстоящую свадьбу.

Аль-Фатеха можно было не только обмыть выпитым за этот вечер спиртным, но и несколько раз обстоятельно выкупать. Сначала он был немного грустен, но потом развеселился и с удовольствием согласился повисеть на ближайшей финиковой пальме. Мы несколько раз падали с шаткой складной лестницы, но нас спасали набежавшие отовсюду отдыхающие. С четвертой попытки мне все же удалось подвесить Альфу на паре чьих-то подтяжек, и он минут пятнадцать развлекал зрителей обезьяньими ужимками и гортанными криками.

На следующий день к вечеру Аль-Фатех отправил нас на ближайший коралловый остров. Отправил не отдыхать и собирать диковинные раковины, а прятаться - в местных газетах появились фотографии, на которых можно было хорошо различить и финиковую пальму с висящим на ней Альфой, и наши пьяные физиономии.

Гриша с нами не поехал - он решил съездить с танцовщицей к пирамидам.

На острове нас поселили в живописных хижинах из пальмовых листьев. Весь день напролет мы плавали в аквалангах среди коралловых рифов, ловили тропическую рыбу, а вечерами гуляли по прибою все вместе и по двое (Бельмондо и Баламут прихватили с собой своих девочек). Немногочисленные обитатели пальмовой деревни (четверо наркоманов из Бирмингема и одна французская семья с Мартиники), подивившись украшавшим наши груди одинаковым сквозным пулевым отметинам, назвали нас Marked Russians Меченые русские (англ.)..

Эти несколько дней на острове были неповторимыми... Нашим образом жизни стала любовь...

Прихватив с собой пивка и парочку пледов, мы с Ольгой часто уходили в предзакатные часы на самую верхушку острова и часами лежали там без слов и движений, наслаждаясь полным своим единением. Мы касались друг друга словно ночная прохлада касается божьей былинки, мы никуда не спешили и ни к чему не стремились. И весь мир застыл вокруг нас бездумным счастьем...