Питер стоял на страже перед дверью, карауля Запевалу Сэма, вооруженный его же собственным кортиком. Чистый и звонкий тенор молодого Маддена вплетался в хриплый бас моряка, словно серебряная нить в грубую мешковину.

— Жизнерадостный мерзавец, — заметил сэр Ричард. — Что вы думаете о его россказнях?

— У меня будет больше оснований судить о них после того, как я увижу Фентона и карту, — ответил я. — Едва ли этому Беспалому Тому карта и кольцо нужны просто на память о прежних днях. Похоже, он намерен найти им применение.

— Так и есть, но тут, мне кажется, Запевала Сэм прав: Фентон не рискнет обратиться за помощью к честному купцу или судовладельцу из боязни, что те выдадут его властям. А к пирату или мошеннику он не пойдет и подавно, так как знает, что им доверять нельзя. Значит, ему остается только одно: сколотить собственную банду головорезов и заняться грабежом, чтобы на добытые деньги купить или зафрахтовать судно. А для этого потребуется достаточная сумма. Не знаю сколько, но думаю, что много.

Подобные рассуждения вынудили сэра Ричарда погрузиться в глубокую задумчивость, из которой он вышел только когда мы подъехали к постоялому двору. Зато здесь он проявил себя достаточно деятельным человеком. Симпкинс вполне соответствовал характеристике «подлого висельника», данной ему сэром Ричардом. В дополнение к довольно гнусной внешности хозяин постоялого двора страдал еще и косоглазием, что давало ему определенные преимущества, так как, беседуя с ним, вы никак не могли определить, смотрит ли он на вас или куда-то в сторону.

— Почему ты не ответил на мой стук прошлой ночью? — допытывался сэр Ричард.

— Я никого не впускаю после того, как запру на ночь дверь, — угрюмо отвечал хозяин таверны. — По вечерам дела идут неважно, и я рано гашу свечи.

— И засыпаешь крепким сном, разумеется. Однако вот этот джентльмен видел в твоих окнах свет, когда мы подъезжали к Рейнардской роще.

— Джентльмен, похоже, видел звезду между деревьями, — осклабился Симпкинс.

Сэр Ричард побагровел от столь наглой и очевидной лжи, но, поскольку мы собирались воспользоваться услугами хитрого негодяя, было бы неразумно затевать с ним ссору, и он постарался взять себя в руки.

— Послушай, Симпкинс, — сказал сэр Ричард. — Вчера мы захватили одного из напавших на нас бандитов. Сейчас он сидит у меня под арестом.

Судя по реакции хозяина таверны, данное известие не явилось для него новостью.

— А мне что до того? — пожал он плечами.

Сэр Ричард поменял тактику:

— Что тебе? Ну, скажем, парочка золотых монет!

— Золотых монет?

Поведение и манеры хозяина сразу изменились; осторожность и жадность уже боролись в нем, когда он произносил эти магические слова.

— Запевала Сэм хочет с тобой повидаться; он ждет тебя у нас, в поместье. Тебе предстоит съездить в Лондон и вернуться обратно — по его и по моему поручению.

— В Лондон? — В косноязычном произношении трактирщика слово «Лондон» звучало как «Ланнон». — Это займет два дня. А как же с моим заведением?

— Ты сам сказал, что дела идут туго. Соглашайся, получишь пять гиней.

— Кто платит?

— Я.

— Что ж… но только ради вас, сэр Ричард! Дженни!

Его неряшливая жена, исподтишка смотревшая сквозь дверную щелку, тотчас же появилась на пороге.

— Приглядывай за таверной, Дженни. Я отправляюсь в Лондон по поручению его милости. Погодите, джентльмены, я поеду с вами в Мадден-Холл.

— С нами? Позади нас, мошенник! В двадцати шагах, и не меньше!

Симпкинс выскользнул за дверь; глаза его от любопытства почти перестали косить.

— Если уж мы связались с подлыми людишками, — вздохнул сэр Ричард, — поневоле приходится терпеть подобную фамильярность. Надо глядеть в оба, как бы Симпкинс не стал совать свой нос слишком далеко!

Та же мысль пришла в голову и мне, но в другой форме: тайны вызывают проявление слухов, как гнилое мясо вызывает появление мух, чье жужжание затем разносится на порядочное расстояние…

Все следующие два дня сэр Ричард и я не находили себя места в ожидании результатов предпринятых нами шагов. Юный Фрэнк Мадден просто кипел, словно котелок на сильном огне, а Запевала Сэм казался вполне удовлетворенным своим положением и во весь голос распевал морские песенки, сидя у себя в хранилище сыров. Питер, бывший моряк, исполнявший роль часового, прохаживаясь мимо запертой двери, то и дело останавливался и, прислушиваясь, ухмылялся и покачивал головой. Фрэнк Мадден проводил у пирата многие часы. Он садился на одну из полок, словно на лавку, а тот не упускал случая добавить в его взгляды на жизнь приправ по своему вкусу.

Грубые и примитивные песни моряков, похожие на крестьянские напевы, казалось, концентрировали в себе все то привлекательное, что таилось в суровой профессии, которую они воспевали, и я сам не раз ловил себя на том, что прислушиваюсь к ним, словно мальчишка, жадно внимающий таинственным шумам, доносящимся из пустой морской раковины, и мечтающий своими глазами увидеть чудеса, отзвуками которых они являются.

Сэр Ричард в очередной раз проявил благородство натуры, обсуждая план поисков на случай, если мы их все-таки предпримем.

— Вас пригласили в Мадден-Холл, как учителя и наставника, Пенрит, — сказал он мне. — И, хоть мне почему-то кажется, что охота за сокровищами вам больше по душе, чем занятия с Фрэнком грамматикой греческого и латинского языков, тем не менее, условия службы для вас должны быть изменены. Договор о пятидесяти фунтах по-прежнему остается в силе, и я надеюсь, в поездке вы станете особенно внимательно присматривать за Фрэнком с его чересчур романтическими и авантюрными наклонностями. Но, кроме того, посоветовавшись с моим подопечным, из чьих средств будет финансироваться наше предприятие, мы пришли к соглашению, что пятая часть добычи должна принадлежать вам.