— Где у вас тот кусочек железа, который вы нашли в нактоузе? Провалиться мне, если он не подойдет к этому лезвию!

Примерки не потребовалось: и без того было очевидно, что кончик отломан от ножа, лежащего передо мной.

— Где вы его взяли? — спросил я.

Он хитро подмигнул мне:

— Плох тот вор, кто не может обчистить карманы своего ближнего! Джекобсу следовало бы выбросить его за борт. А теперь, полагаю, потеря ножа немало его тревожит!

— Вы взяли его у самого капитана Джекобса?

— Ну да! Конечно, слово простого матроса ничего не стоит против слова капитана, но факт есть факт! И это еще не все. Я знаком с Фуншальским побережьем, как и с сотней других портов. В последний раз мне пришлось побывать здесь пять лет тому назад. В ту пору я был зеленым сосунком. Я сбривал бороду, чтобы сойти на берег и прижаться к гладким щечкам своей Молли, не подозревая, что она, вопреки всем своим жалобам и сетованиям, предпочитает жесткую колючую щетину. Сегодня утром я видел человека, которого знал в те времена и который мог бы узнать и меня, если бы не борода…

— Он приплыл сюда на туземной лодке, доверху нагруженной фруктами, — продолжал Майкл, помолчав, словно припоминая про себя давно прошедшие дни, — хотя для него перерезать глотку более привычное дело, чем срезать ананас. Цены он заломил непомерно высокие и вроде бы вовсе не торопился продать свой товар. Но, когда капитан Джекобс вышел на палубу, он окликнул его, и наш надутый индюк ему ответил! Это меня удивило, и я спустился на нижнюю палубу, где занял позицию у пушечного порта, так что оба — один надо мной, другой внизу — беседовали друг с другом через мою голову.

Человека, о котором я говорю, зовут Желтый Джек43, и это имя как нельзя лучше к нему подходит. Он самый большой негодяй и грабитель моряков на всем архипелаге, за исключением своего хозяина, Фуншальского Пита, а точней Педро Васкеса, вербовщика, головореза, полу негра-полупортугальца, исчадья дьявола, хищного паука, плетущего сети на погибель несчастных матросов. У него есть женщина… Но сейчас не об этом речь. У меня к нему небольшой неоплаченный счет, хоть он и носит на себе мою расписку, ибо когда-то я его слегка пощекотал ножом… Так вот, Желтый Джек с Джекобсом болтали по-португальски, а мне немного знаком этот язык. Я понял, что Желтый Джек передал Джекобсу приглашение от Васкеса сойти на берег.

— И это все, что вы слышали? — спросил я.

— Все? Разве этого мало? Когда капитан судна общается с таким проходимцем, значит, готовится какая-то чертовщина. В чем она должна заключаться, я не знаю. Они уж позаботятся, чтобы обсудить свои планы там, где их никто не подслушает. Я вас предупредил, мистер Пенрит. Я совершал всякие дела, за которые меня следовало бы вздернуть, если бы не королевское помилование, но я совершал их в открытую. Вы мне нравитесь, сэр. Вы родом из Девона, и в вас чувствуется крепкий характер. Я не перевертыш и не святоша. Свои грехи я несу на собственных плечах и в случае необходимости сам буду отвечать за них. Но помилование снова сделало меня честным человеком, и если наступит время, когда я не смогу больше стоять вахту и управляться с парусами, то мне хотелось бы провести остаток своих дней, не боясь ни королевской кокарды, ни мундиров, ни полицейской дубинки.

— Присматривайте за Джекобсом, сэр, вот что я вам скажу, — продолжал Черный Майкл. — Следите за ним, как ястреб выслеживает зайца в колючем кустарнике, и, когда придет пора наброситься на него, свистните мне, и я приду вам на помощь вместе с десятью отборными парнями. Вы рождены, чтобы стоять на квартердеке, мистер Пенрит, так же как я рожден для полубака. Я вам намекнул, а теперь ваше дело принимать решение.

Раздался стук в дверь. Боцман Уэллс, один из людей Майкла, доложил о прибытии лихтера44 с шестью бочонками вина и с известием от сэра Ричарда о том, что он прибудет на борт после полудня.

Майкл ушел, чтобы присмотреть за погрузкой вина, а я задумался над его словами. Я не сомневался, что Джекобс станет отрицать обвинения Майкла относительно ножа. Между ними пробежала черная кошка, и я это чувствовал. Судно разделилось на два лагеря, а перед нами стояла задача во что бы то ни стало успешно завершить экспедицию. Что же касается связей Джекобса с Педро Васкесом, то вряд ли ему можно было предъявить какие-либо обвинения, не имея прямых доказательств в измене. Он мог придумать дюжину всяких причин или вовсе отрицать свое знакомство с Фуншальским Питом.

С другой стороны, Черному Майклу, признанному пирату и буканьеру, внезапно сменившему свои убеждения и решившему встать на праведный путь, тоже не следовало слишком доверять. Его слова при разговоре со мной были обильно сдобрены льстивыми похвалами в мой адрес, так что он вполне мог преследовать какие-то свои тайные цели. Конечно, за Джекобсом надо присматривать и при первом же проявлении явного предательства с его стороны принять решительные меры. В таком случае командование судном ляжет на меня, самого молодого и неопытного из всей команды, если не считать Фрэнка Маддена. И тогда я окажусь в полной зависимости от морских навыков и знаний Черного Майкла. Узелок завязывался сложный и требовал немедленного обсуждения с сэром Ричардом.

Джекобс явился на борт перед концом полуденной вахты, вежливый и обходительный, и, разумеется, не проронил ни слова относительно своей секретной миссии на берегу. Я не счел себя вправе покидать судно во время отсутствия сэра Ричарда. Дядя с племянником вернулись, когда пробило семь склянок45. По красному лицу сэра Ричарда я было заподозрил его в чересчур усердном участии в отборе закупленных вин, но оказалось, что причиной его возбуждения явилось нечто совершенно иное.

— Вы были правы, Пенрит, — сказал он, когда мы собрались втроем, уединившись в его каюте. — Во всем этом замешан Левисон. Два дня тому назад в Фуншал прибыла шхуна «Сокол». Как мне стало известно, это одно из судов компании «Харрис и Харрис». Шхуна встала на якорь на рейде, не заходя в порт. На берег была спущена только одна лодка, и Саймон — или человек, по описанию похожий на него, — находился в ней. Он не посетил никого из местных коммерсантов, но клерк одного из них, к которому у меня имелось письмо, видел, как лодка причаливала к верфи, где он сортировал груз, и обратил на нее внимание. Все это открылось случайно, когда я задал вопрос, не заходил ли кто-нибудь сюда на днях из Англии.

— А клерк не заметил, куда Саймон — если это был он — отправился, высадившись на берег?

— Я не спросил. Человек был занят. А что?

— То, что у меня имеются кое-какие подозрения, — сказал я и передал им содержание нашей беседы с Черным Майклом.

— Странно, — проговорил сэр Ричард. — Все это выглядит очень странно, со всех сторон. Я не хочу подвергать сомнению ваши суждения, Пенрит, ибо вы уже доказали собственную правоту в отношении Саймона. Но я сомневаюсь, благоразумно ли так безоговорочно доверять Майклу. Этот человек — отпетый разбойник. За ним нужен глаз да глаз, как и за Джекобсом. И в то же время нам они оба необходимы. Мы должны быть начеку!

— С чего это он так невзлюбил Пайка? — горячо вмешался Фрэнк Мадден. — Его интересы полностью сочетаются с нашими. Если среди команды и возникают какие-либо разговоры о пиратстве, то ручаюсь, Джаспер, исходят они от той банды мрачных головорезов, которых ты пригласил на судно!

Это был первый случай, когда парень высказал упрек в мой адрес. С тех пор как я приступил к исполнению обязанностей первого помощника, мы с ним стали очень редко видеться. Учение и наставничество были совершенно заброшены. Я знал, что он постоянно проводит время с Пайком, но мне казалось, что он дружит также и с Майклом и его людьми. Я ничего не возразил и только высказал естественное пожелание не тратить зря времени и попытаться поскорее добраться до нашего острова. Я удивлялся решению Саймона самому предпринять столь отчаянное путешествие, полагая, что подобные ему типы предпочитают дергать за ниточки из Лондона, сидя там среди менял и ростовщиков, чем лично подвергаться опасности, ввязываясь в рискованную авантюру.