Тело кометы приспособили под термоядерный синтез индуцированным полем. Ни Зоя, ни грузовые роботы не имели понятия об обратном отсчёте, идущем в массивах сверхохлаждённых процессоров. Детонации предстояло запуститься процессорами самой капсулы с полезной нагрузкой, как только нужные критерии будут соблюдены.

В текущем земном году это был уже третий межзвёздный запуск, причём стоимость каждого из них была сопоставимой со стоимостью создания нового поселения в поясе Койпера или марсианской фермы по производству воздуха. На этот проект уходила измеримая часть валового продукта всей Солнечной системы. Впервые со времён "Аполлонов" и "Союзов" изучение пространства стало столь неимоверно трудным по организации и затратам.

Точка невозврата пройдена. Микропереключатели, месяцами стоявшие в одном и том же положении, выстроились в нужном порядке.

Зоя спала. Если ей что-то и снилось, так только движение, отход столь же медленный, как откалывание айсберга от ледника.

Свет в её снах был пронзительно ярок.

Зою переместили на практически лишённую иллюминаторов Орбитальную станцию Исис в бессознательном состоянии, и сейчас девушка сгорала от нетерпения хоть мельком взглянуть на свою новую планету. Сгорала настолько, что начала подумывать о серьёзном нарушении протокола.

Разумеется, она когда угодно могла вывести изображение Исис на любой из доступных мониторов. Такие изображения Зоя регулярно видела в течение приличной части жизни, зачастую не раз на дню - картинки, либо поступившие в Солнечную систему с ОСИ, либо отснятые планетарным интерферометром.

Но этого было мало. В конце концов, Зоя же здесь, в считанных сотнях километров от поверхности самой планеты, на низкой орбите. В мгновение ока она преодолела настолько гигантское расстояние, какое обычному космическому кораблю не светит пролететь никогда. Зоя оказалась на самом дальнем из рубежей человеческой диаспоры, на головокружительном краю бездонных глубин космоса, и она уж точно заслужила того, чтобы бросить прямой взгляд на планету, которая увела её столь далеко от дома. Ведь правда заслужила?

В давние времена астрономы говорили о "первом свете" - свежем взгляде в новый, с иголочки, оптический инструмент. Зоя уже видела Исис через все доступные инструменты, за исключением собственных глаз. И сейчас она жаждала бросить на планету прямой взгляд, ощутить свой личный "первый свет".

Вместо этого она провела три дня под никчёмным наблюдением в медицинском изоляторе ОСИ, а затем ещё неделю в назначенной ей каюте в ожидании свой очереди в служебном графике. Десять дней с момента выгрузки, десять дней без приказов, задач - и практически без единого слова от начальства станции. Всё, что она до сих пор видела, так это вогнутые стены и стальной пол своей каюты да изолятор в Медицинском отделении. Официальное общение свелось к получению расписания приёма пищи, личного кода доступа, номера каюты да бейджика с именем.

В конце концов Зоя собралась с духом и запросила встречу с Кеньоном Дегранпре, начальником станции. Собственная наглость её саму ошарашила; по-видимому, для начала ей стоило бы поговорить с начальником её модуля… вот только никто не сказал ей о том, кто этот начальник, или как его найти.

Орбитальная станция Исис была собрана из корпусов старых версий сфер Хиггса, в конфигурации жемчужного ожерелья. Схемы, висящие на стенах, навевали мысли о картинках бензольных колец в учебниках по химии; термоядерные реактора и теплообменники исходили из симметричного ядра, словно сложные ответвления. В утро, на которое была назначена встреча с Дегранпре, Зоя покинула свою крошечную каюту на самом дне жилого Седьмого модуля и направилась по кольцевому коридору, по ходу вращения. Прошла она с километр, почти половину всей протяжённости ОСИ. Как и в поселениях пояса Койпера, в коридоре пахло горячим металлом и рециркулируемой атмосферой - но, в отличие от этих поселений, в воздухе здесь не было вездесущих льдинок. Проходы через переборки вырисовывались массивными лезвиями гильотин; коридоры были узкими, в них не было ни шарма, ни иллюминаторов. Здесь не чувствовалось эмоциональной и культурной обезличенности Феникса, но, с другой стороны, это не был и типичный мирок пояса Койпера с буйством красок и детским гомоном. На ОСИ превалировала земная эстетика: линейная функциональность, подчёркнутая строгими грузовыми ограничениями.

Иллюминаторы - роскошь, подумала Зоя. Судя по плану ОСИ, который она изучила на своём терминале, одно из немногих общедоступных окошек, поляризованное стекло толщиной в три дюйма, было встроено в корпус станции в кабинете главного менеджера проекта. Остальные иллюминаторы, совсем крошечные, располагались в зоне ангаров, доступ в которую для Зои пока был закрыт. Но это совсем неважно, сказала она себе. У неё дело к Дегранпре. А иллюминатор - просто… приятное дополнение.

Исходя из фамилии, Зоя ожидала увидеть кого-то из Семьи - разве Дегранпре не входят в число крупных землевладельцев в Бразилии? Но Кеньон Дегранпре не был ни красив, ни импозантен. Начальник не самого низкого звена, но к Семье он определённо не принадлежал. Его голова была слишком вытянутой, нос слишком плоским. Опыт общения Зои в высших эшелонах Трестов научил её тому, что красивые менеджеры способны на определённые уступки; уродливые же - хотя Дегранпре не вполне подпадал под такую категорию, по крайней мере, по стандартам Земли - с большей вероятностью действуют по бумажке и испытывают к тебе неприязнь. Зоя знала наверняка, ей доказала это вся её жизнь, что несгибаемые личности - костяк в бюрократической машине Трестов. Но управляющий ОСИ, по существу начальник всего Проекта Исис - он обязан быть более гибким. Ведь так?

Может, и нет. Дегранпре на мгновение поднял голову и жестом указал Зое на стул, но тут же перенёс своё внимание обратно на планшет.

Вместо того, чтобы сесть, Зоя застыла возле иллюминатора. Не сказать, чтобы он был большим. Зоя подозревала, что суровые ограничения на массу грузов для кораблей Хиггса сделали даже такую толику роскоши запредельно дорогой. Тем не менее, сейчас она по-настоящему увидела планету внизу. Свет - без посредников, взволнованно подумала Зоя. Первый свет.

Орбитальная станция Исис как раз пересекла линию терминатора. Длинные лучи рассветного солнца живой светотенью выхватили облака. В тёмной области тлеющими угольками на чёрном бархате поблёскивали молнии.

Зое уже доводилось смотреть на планеты из космоса. Она видела с орбиты Землю, вид на которую не слишком отличался от этого. Один год провела на Европе, изучая вакуумную лабораторную технику, где необъятная громада Юпитера заполняла небо куда более впечатляюще.

Но здесь была Исис. Сияние здесь исходило не от земного Солнца, а от другой звезды. Перед Зоей распростёрся живой мир, не видевший отпечатка босой человеческой ступни. Планета странная и живая, богатая биологически; кишащая жизнью капля воды, вращающаяся вокруг чужого солнца. Столь же прекрасная, как и Земля. И неизмеримо более смертоносная.

- У вас ко мне дело, или вы пришли поглазеть в иллюминатор? - наконец сказал Дегранпре. - Если так, то вы не первая, гражданка Фишер.

В голосе Дегранпре слышались нотки земной властности. Его английский был хорошо поставлен. Зое показалось, что в заниженных согласных слышится отпечаток Элитного колледжа Пекина.

Она сделала вдох.

- Я здесь уже десять дней. Помимо начальника режима Седьмого модуля и персонала столовой, я не говорила ни с одним официальным лицом. Я не знаю, перед кем мне отчитываться. Те люди, которым предполагается непосредственно присматривать за моей работой, все на планете внизу - там, где должна быть и я.