Кстати, о Марке Аврелии. В своих философских 'Размышлениях' этот мудрый император заметил: 'Наша жизнь есть то, что мы сами думаем о ней'. А что я сейчас мог думать о своей жизни? Вот я, ещё молодой человек, только что завоевал, причем в серьёзной схватке, высшую научную степень, на которую только может рассчитывать учёный. Академик - это всего лишь почётное звание, частенько присваиваемое не по делу. Почётным академиком может стать человек и вообще без учёной степени, достаточно далёкий от науки. Как шутят в научных кругах: 'по чётным' он - академик, а 'по нечётным' - овец пасёт! А 'доктор наук' - законная высшая учёная степень, признаваемая во всём мире.

У меня есть хорошая работа в ВУЗе, где я занимаю наилучшую для ученого должность заведующего кафедрой. В Курске очень мало докторов наук, а такого молодого - ни одного! Меня там будут 'на руках носить'! К тому же, моя научная работа - на взлёте. Имею семью, квартиру близ работы. Спортивен, силён, пользуюсь успехом у дам, полно друзей, 'собутыльников'. В Москве - тоже друзья, научные связи, любовницы. К которым, кстати, жена меня совершенно не ревнует. Вот она сейчас сидит рядом с одной из них и весело обсуждает мой лавровый венок. Так что же я сам думаю о своей жизни - счастлив я, или нет?

В этот вечер я был, безусловно, счастлив. Мне улыбались все за столом, все поднимали бокалы за молодого учёного, за его дальнейшие успехи - научные и не только. Рядом с собой я видел счастливое лицо Лили и любящие глаза Лоры. Казалось бы - живи и радуйся!

Однако человек так устроен, что постоянно быть счастливым может быть только убеждённый строитель коммунизма или малахольный. Я не был ни тем, ни другим. Человек, быстро достигающий успеха, рискует потерпеть фиаско в жизни - об этом говорят судьбы почти всех 'вундеркиндов'.

Но в этот вечер, после безумно трудного дня, я об этом не думал. Мне было хорошо, я был счастлив, и не скрывал этого. А долго ли продлится это счастье - человеку знать не дано. Всё решается в высших, недоступных для нас сферах, и решения эти с нами не согласовывают!

'Пояс верности'

Но опустимся с 'высших сфер' на замлю. Тамару выписали из больницы за несколько дней до моей защиты. Она даже приезжала в МАДИ и немного посидела в зале, где происходила защита, думаю, больше для того, чтобы посмотреть на Лилю. Тамара постоянно носила парик, так как её постригли наголо, когда делали химиотерапию. Конечно же, в постели она его снимала, но очень стеснялась своей бритой головы. А вообще - получилось очень сексуально! Потом даже мода пошла на бритые головы у женщин. Мы открыто встречались у Тамары дома, запираясь в её комнате. Тётя Полли, хоть и вздыхала, но не возражала.

Однажды даже мы увидели в окно, как в дом вошёл Буся. Это было так неожиданно, что мы едва успели отпрянуть от окна. Тамара в панике предупредила маму, что открывать дверь нельзя. Звонки в дверь продолжались довольно долго, и мы сидели почти в шоке. Наконец, кошмар прекратился, и мы увидели в окно, как Буся прошёл мимо дома. Открыв дверь, обнаружили полиэтиленовый пакет с бутылкой вина, тремя гвоздиками и запиской

- Сволочи! - гласила записка, - я знаю, что вы дома, я вас видел в окне. Хотя б дверь открыли, я так устал с дороги! Выпейте за меня, что я такой покладистый! - Буся.

В Курске меня встретили как героя. Женщины с восхищением смотрели на молодого 'доктора', вызывая негодование Лили. А тут произошло, казалось бы, малозначительное событие. Стою я как-то у расписания экзаменов второго курса вечернего факультета, ищу свои группы, и чувствую, что меня толкают локтём в бок. Оборачиваюсь и замираю от неожиданности - толкает меня улыбающаяся голубоглазая красавица лет двадцати, вылитая Мерилин Монро.

- Ты из какой группы, что-то не припоминаю тебя такого! - обращается ко мне Мерилин, а так как я молчу, продолжает, - чего, язык проглотил, что ли?

- Да я новый, даже группы своей не знаю! А язык проглотил, потому что такую красавицу увидел! - подыграл я Мерилин.

Глаза девушки внимательно осмотрели меня и, видимо, осмотром остались довольны.

- Трепач! - весело заметила она и медленно пошла прочь от расписания, видимо рассчитывая, что я пойду за ней, но я остался на месте.

- Ладно, на лекциях встретимся! - обернувшись, сказала мне Мерилин.

И мы встретились. Но не на лекциях, а у железнодорожной билетной кассы, где я стоял в 'голове' огромной очереди. Мерилин узнала меня и бросилась на шею.

- Где ты, дорогой, еле нашла тебя! - целуя в щёку, радостно щебечет она. А тихо на ушко, - возьми мне билет на Москву!

Я всё понял - не хочет в очереди стоять! И озорной план вдруг созрел у меня в голове. Я взял два билета в купе международного вагона и подошёл к стоящей поодаль студентке.

- Взял, отправление через полчаса, мы - в одном купе, - радостно сообщил я ей. Она полезла в кошелёк за деньгами, но я попросил спрятать деньги, - в следующий раз ты мне возьмёшь!

В портфеле у меня была бутылка душистого вина 'Кокур', предназначенного для встречи с Тамарой. Но оказалось, что бутылка всё-таки пошла по её прямому назначению. Мерилин Монро тоже оказалась: Тамарой! Что, имён больше нет, что ли? - поразился я. Но, узнав её имя, решил не сдаваться и идти до победного конца:

Томочка (так я стал её сразу же называть), удивилась, когда мы подошли к международному вагону, и это удивление усилилось, когда она узнала, что в этом вагоне удобные двухместные купе. Оказавшись со мной вдвоём, она немного утратила свою браваду, стала тихой и скромной. Но 'Кокур' всё поставил на свои места.

Томочка осмелела, язык у неё развязался, и она рассказала, что работает секретарём у главного инженера одного из заводов (она назвала завод), и встречается с ним. Сейчас едет к нему в Москву.

- Он боится даже ехать вместе со мной, а в Курске мы и не встречаемся, так как он женат и она работает в Обкоме партии. Дрожит как цуцик перед ней! - с великолепным презрением высказалась Томочка. Старый, пятьдесят лет ему, но кобель ещё тот, - вздохнула девушка, - а откажешь - ищи другую работу! А так и отпускает, когда надо, и премии выписывает:

Я вспомнил, что знаком с этим человеком - мы не раз ходили в баню одной компанией. Зовут его Василием Митрофановичем, Васей. Это мрачный, замкнутый тип, страшный матюгальщик. Однажды он помогал мне в изготовлении какого-то стенда на его заводе, и при мне ругал проштрафившегося начальника цеха:

- Ты, : твою мать, почему хороший завод позоришь? Да я тебя:! Мне нравилось, что он так суров с подчинённым, так как это было в моих интересах. Но столкнуться с ним, как с соперником по любви, мне не хотелось бы, от мата ведь не отмоешься:

Мы выпили ещё, и я решился поцеловать Томочку. Она с охотой позволила мне сделать это и отвечала на поцелуй всем телом. Мы провели хорошую ночь и были довольны друг другом. Обратно договорились ехать тоже вместе. Она дала мне свой телефон, я же наврал, что у меня телефона нет.

Как ни удивительно, а встреча с молодой красивой девушкой не затронула моей любви к Тамаре Ивановне. Мы, как и прежде, были нежны и страстны. Тамара долго была на больничном, а потом её перевели на инвалидность третьей группы и стали платить пенсию.

- С пенсионеркой гуляю, - шутил я с близкими друзьями.

Томочке же я сказал, что работаю на курском заводе тракторных запчастей - КЗТЗ, и учусь на вечернем, на том же курсе, что и она. А в начале семестра мы неожиданно встретились у входа в поточную аудиторию.

- Привет! - крикнула Томочка и кинулась мне на шею.

Студенты странно посмотрели на нас, а я не знал, как себя и повести. Кивнув ей, я быстро занял место у доски, а она, ошарашенная, села на передний ряд. Я начал лекцию. На перерыве она подошла ко мне и спросила:

- Теперь тебя на 'вы' называть? Зачем наврал, что студент?

Мне ответить было нечего.

- Я позвоню тебе! - тихо сказал я и отошёл в сторону.