- Тема эта неактуальна, - пояснила Виктория Сергеевна, - 'Фауст' устарел для советского человека, это тебе не 'Как закалялась сталь'! Молодцы ребята и девочки, которые выбрали эту тему!

Учителя, будьте же принципиальны, ведь ученики вырастут и всё вспомнят про вас!

На экзаменах я не стал 'выпендриваться' и сдал всё на пятёрки.

Наступил выпускной вечер. Это был не бал, как теперь это вошло в традицию, а ужин с обильной выпивкой, что было предпочтительнее для учителей и родителей. Активисты-родители собрали с нас деньги и устроили ужин отдельно для нашего класса в доме напротив школы, принадлежащем вместе с садом одному из родителей наших учеников. Большой стол был поставлен в саду под виноградником, на котором закрепили электролампочки.

Бочка с вином стояла в сарае, и вино носили на стол, набирая его в кувшины. Пригласили учителей, которые вели у нас занятия последние годы, конечно же, классного руководителя, активистов-родителей, и одного из завучей, который оказался уже достаточно пьян.

Первый тост предоставили завучу Баграту Сократовичу, как начальнику. Завуч был огромен, толст, со зверским выражением лица, и прозвище ему было - Геринг. Глаза его постоянно были налиты кровью, особенно, когда выпьет, то есть и сейчас. Он поднялся, чуть не опрокинув стол, и медленно, значительным голосом произнёс тост, но совсем не тот, что от него ждали.

- Сегодня вы получили эту грязную бумажку, - сказал он с таким презрительным выражением лица, что в мимике ему бы позавидовал сам Станиславский, - но не думайте, что вы с этой бумажкой умнее, чем были без неё. Какими дураками вы были, такими и останетесь! За исключением, может, трёх-четырёх, - исправился завуч, поняв, что перегнул палку. - Главное, как вы себя покажете в жизни, чего добьётесь. И не надейтесь, что эта грязная бумажка (он, видимо, имел в виду аттестат), вам поможет стать достойными людьми!

И Геринг, испив огромный бокал, грузно сел на свой табурет. За столом установилась гробовая тишина. Только классный руководитель, учительница английского языка Эсфирь Давыдовна, робко высказала мнение, что уважаемого батоно Баграта надо понимать иносказательно, что он хотел сказать совсем другое :

Тут я почувствовал, что наступило время моего высказывания о школе, больше я это не сумею сделать при всех присутствующих лицах. Я поднялся с бокалом и громким, авторитетным голосом ('граф', всё-таки!) произнёс:

- Я уже не ученик, и от уважаемых учителей и завуча больше не завишу. И поэтому не сочтите за лесть то, что я скажу!

Разволновавшиеся, было, учителя, успокоились, услышав слова о лести. Не дождётесь!

- Я считаю, что уважаемый Баграт Сократович, как всегда, прав. Недаром он поставлен начальником и лучше других знает и людей и учебный процесс! - Геринг поважнел так, что стал похож на потолстевшего Гитлера. - Я расскажу про мою грязную бумажку, то есть аттестат. У меня все пятёрки, но по Конституции СССР - тройка!

Шуандер опустил глаза, утопив свой взгляд в вине.

- Может ли такой ученик иметь почти все пятёрки, справедливо ли это? Как можно не зная Конституции СССР, даже не сумев её пересдать в одиннадцатом классе, получить пятёрки по всем остальным предметам? Это аполитично, тем более, все знали, что мои предки были графами - эксплуататорами народа! Я считаю, что аттестат мой - это несправедливая грязная бумажка. Но, как пожелал наш батоно Баграт, я постараюсь и с этой грязной бумажкой стать достойным человеком. Спасибо ему за тёплые напутственные слова! - и я, стоя, выпил свой бокал.

Нектаром показалось мне это кислое вино 'Саперави', я сумел высказать то, что я о них думаю, о моих наставничках. Могу считать себя отмщённым, как граф (надо же - и он граф, хотя и 'липовый'!) Монте-Кристо.

Тосты, которые следовали после моего, показались мне жалким блекотаньем, я их слушать не стал, и мы - князь Асатиани, барон Фрайберг и я - захватив с собой закуски, отправились в сарай, поближе к бочке с вином. Препятствовать этому никто не стал, более того, как мне показалось, что за столом облегчённо вздохнули.

- Что с этими 'глехами' сидеть, недостойно для нас это, - заметил князь, и мы одобрительно закивали, - тем более, здесь ближе к первоисточнику! - и он указал на бочку.

Скоро к нам присоединился и Геринг, настоящей фамилией которого была Мегвинет-ухуцеси, что означает должность царского виночерпия. Это безусловно княжеская фамилия и Геринг заслуживал своей фамилии - мне кажется, что он один мог бы выпить целую бочку.

- Ребята, я вам так скажу, - продолжил он в сарае, - я хоть и грузин и предки мои для Грузии немало сделали, не оставайтесь здесь, уезжайте лучше в Россию, там воздух чище, там дышать легче! А лучше - бегите, если сможете, за границу - в Европу, Америку, Австралию - там настоящая жизнь. У нас в Грузии сейчас гниение, а не жизнь! - И Геринг, могучий Геринг, заплакал :

Тогда я подумал, что он преувеличивает. Но наступит время, когда я пойму, насколько он был прав, и буду благодарен за совет - бежать в Россию. За границу я не ушёл - но туда уехали мои ученики. Я 'прирос' к России, - 'отечества и дым мне сладок и приятен'!

Под утро я, шатаясь, еле дошёл домой. Меня проводили князь и барон, более устойчивые к вину. Геринг так и заснул в обнимку с бочкой, и поднять его не было никаких сил.

- Всё, - подумал я дома, - со школой покончено, нужно срочно стряхивать с себя старую кожу, как это делают змеи. Сейчас говорят - 'изменить имидж'. Чтобы со всем старым было покончено, чтобы начать новую свежую жизнь!

Я выбросил мои стиляжьи 'тряпки', подстригся под 'полубокс', сбрил идиотские усики. Без волос, усиков и глупой, уродующей одежды, я стал, наконец, похож на спортсмена-силовика.

- Фу, - брезгливо заметила мама, - у тебя шея толще, чем голова!

- Ничего,- ответил я, - не шея на голове держится, а голова на шее!

Я надел трикотажную рубашку - 'бобочку', чёрные стандартные брюки, спортивные ботинки-штангетки. Часы надел, как люди, на левую руку. В таком виде я и пошёл на собеседование к проректору Сехнишвили, который сделал тогда какую-то отметку напротив моей фамилии.

Вступительных экзаменов было целых пять. Я получил по первым четырём пятёрки и без страха пошёл на последний экзамен по математике (устно). Всегда имея пятёрки по математике, я не очень её боялся, тем более по физике получил пять с двумя плюсами.

Но молодой преподаватель, который потом вёл у нас математику и всегда ставил мне 'отлично', на сей раз почему-то 'заартачился', стал говорить, что я не понимаю мною же написанного, и уже ставил 'удовлетворительно'. Тогда я, как меня учили бывалые люди, громко и серьёзно потребовал:

- Я требую проэкзаменовать себя на комиссии, я имею право на это!

Преподаватель стушевался, стал перебирать какие-то бумаги и заглядывать в них. Затем, неожиданно пошёл на попятную и спросил:

- А какую же оценку вы хотите?

- Только 'отлично', как я и получил по всем остальным предметам! - твёрдо и, глядя в глаза преподавателю, ответил я.

- Хорошо, хорошо, будет вам 'отлично'! - и преподаватель проставил мне в лист эту оценку.

Что сыграло свою роль в такой метаморфозе математика, не знаю. Может быть, мои отличные оценки по предыдущим экзаменам, или уверенность, с которой я потребовал комиссию. А может быть и тот значок, что проставил проректор около моей фамилии на собеседовании :

Летние испытания

Я хоть и изменил имидж, прошлое пока преследовало меня. После экзаменов я, как обычно, поехал на отдых в Сухум, на сей раз всего недели на две - больше времени не оставалось. Взял с собой резиновые эспандеры, чтобы не потерять спортивную форму.

Весь день я проводил на пляже, то плавая, то делая 'стойку' на руках, то занимаясь с эспандерами. К тому времени я имел вполне спортивную фигуру и мышцы, какие только можно было 'накачать' без анаболических стероидов, которых тогда не знали. У меня не было ни капли жира под кожей - по мне можно было изучать анатомию, и тонкая 'осиная' талия - 56 сантиметров в обхвате. Как-то на пляже ко мне подошёл фотограф и предложил бесплатно сфотографировать меня: