Он наклонился, выудил пакет с яблоками помельче и вывалил содержимое на стол. Плоды раскатились. Несколько упало на пол.

– Вот! – он сделал широкий жест. – Пожалуйста.

Возвышаясь над заваленным яблоками столом, Ариэль выглядел сурово и внушительно, под стать мыслителю, бросающему вызов законам мироздания. Он глянул на меня, ожидая возражений из лагеря оппонентов, но я сделал вид, что подавлен мощью аргументации.

Возобладав над Платоном в моём лице, Ариэль пребывал в окрылённом состоянии, и сражаться с действующим начальником за взгляды давно почившего философа было глупо. Хотя, признаться, так и подмывало ляпнуть, что несмотря на всё вышесказанное и вопреки вопиющему отсутствию точного определения этой самой яблочности, ни одному из нас, как вероятно и Платону с Аристотелем, не пришло бы в голову усомниться в том, что разбросанные фрукты – ничто иное, как именно яблоки. Однако, собрав волю в кулак, я мужественно промолчал и даже несколько раз вдумчиво кивнул в подтверждение неопровержимости его доводов.

– Поскольку мне удалось тебя убедить, – подытожил Ариэль уже более спокойно, – нам остаётся договориться, что каждый подразумевает под словом "яблоко". У нас в этом смысле разногласия на каждом шагу. Но мы будем бороться и, я верю, достигнем взаимопонимания. И, не откладывая, приступим к определению терминов: когда я говорю "вовремя", я имею в виду десять ноль-ноль, а когда ты…

И пошло-поехало… Напоследок, он многозначительно вручил мне так и оставшееся в центре стола большое яблоко.