Учились мы тогда в 9-м классе. У одного моего друга уехала мать в командировку. Мы все (а нас было пятеро) ушли с занятий, купили 5 бутылок водки и пошли к нему бухать. Часа через 2 двое уже были отключенные, а мы втроем еще держались. На закуску у нас было 5 кг сарделек, которых заботливая мама оставила сыну, чтоб не голодал, и мы их периодически варили. Захотев отлить, один из нас с трудом встал и побрел в туалет (совмещенный). Долго пристраивался к унитазу (а так как дверь была открыта, то мы все это видели), потом понял, что не попадет, и повернулся к ванной. Хозяин квартиры, сидевший рядом со мной, схватил со стола сардельку и, подкравшись к копающемуся в ширинке парню (а год был 1975 и всех заставляли носить школьную форму, где на брюках молнии и в помине не было, а были пуговицы), сунул ему в руки сардельку. Тот блаженно расслабился, закатил глаза к потолку, и из штанины потекла струя. Но самое интересное произошло после. Поссав, он разжал пальцы и сарделька брякнулась на пол. Я первый (и последний) раз в жизни видел, как человек трезвеет за секунду!

Знакомая рассказывала историю, которую она лично наблюдала…

Школа. У школы припаркована иномарка. Рядом с ней стоит здоровенный мужик, бычий бритый затылок, фенечки, в общем, все как полагается. Держит обной рукой за грудки своего сына-первоклассника и тряся его говорит: — Если ты еще раз будешь мною пугать учительницу…!!….

Сам не видел, но смешно. Два оторваных друга ехали на мотоцикле с коляской на пьянку. Останавливает гаишник. Толстый, с усами и начинает лечить: "Что же вы, ребяты, без касок ездите? А ежели авария какая? Каска, она ведь удар в четыреста килограмм выдерживает. А вы, ребят, без касок." Короче, заплатили штраф и поехали дальше. В гостях неплохо погудели и стали собираться домой. Тут один из ребят замечает обычный детский мячик: резиновый, темно-зеленого цвета и с красной полосой посередине. "Слушай, а давай мы его пополам разрежем и вместо касок наденем, авось мимо менты не докопаются!" Сказано, сделано. Едут они. Вместо касок половинки мячиков на голове надеты. Встречный ветер у того, кто за рулем, мячик с головы сдул. Останавливаться не стали. Тут, как нарочно, тот же гаишник. Тоже, по-видимому, время зря не терял: взгляд расфокусированный, улыбка самодовольная. "Ага, — говорит, — опять вы!" Одобрительно смотрит на скромно сидящего с мячиком на голове пассажира в люльке и обращается к водителю: "Что ж ты, хлопец, каску не одеваешь? Твой товарищ вот молодец! А каска, она завсегда нужна, если авария какая или что еще! Она удар в четыреста килограмм выдерживает!" — после чего он для подтверждения своих слов со всей дури хуяч-т жезлом по голове сидящего в люльке. Нокаут!!!

История эта произошла с одним моим товарищем (назовем его Вовой). Было это в 1989 году в ГДР, как тогда называлась эта страна, куда Вова прибыл для прохождения дальнейшей службы после окончания одного из орденоносных Военных Училищ. Прошло уже два месяца, а бедолагу молодого лейтенанта так на службе загоняли, что ни разу еще Вова за пределы своей части не выходил и «заграницу», можно сказать, и не видел. Но своими ратными подвигами удалось все-таки ему получить один день отгула. Надел Вова свой самый лучший и единственный прикид и отправился в город на иностранную жизнь посмотреть. А погода в тот день была собачей. На дворе стояла осень и как положено в это время в Германии, особенно в Северной ее части, где и происходили эти события, было холодно и лил дождь. В общем, гуляя по улицам и глазея на яркие витрины, Вова замерз. И тут на его счастье, ему на глаза попадается баня. Не знаю, как он понял, чтоэто баня (а Вова по-немецки знал только два слова: Я-я и натюрлих), наверное, нутром почуял. Это навеяло ему воспоминания о русской бане и Вова ломанулся прямиком туда: погреться, да и помыться не мешало бы. На входе его встречает тетка — банщица. Каким-то образом выяснив, что это удовольствие стоит всего 5 марок, он решительно бросает ей бабки. Банщица, видя, что человек не местный, предупреждает его: — Фамилиен таг — что означает "Семейный день", а это значит, что в этот день все немцы моются совместно, и мужчины и женьщины и даже дети. Непоняв нифига, но услышав слово «Фамилиен», Вова решает, что его спрашивают фамилию. И он решительно отвечает: — Михайленко. Теперь банщица, ни хрена не догнав, говорит по слогам: — Фа-ми-ли-ен та-аг. Вова отвечает: — Ми-хай-лен-ко. Видя такие Вовины непонятки, банщица берет ручку и пишет на бумаге: "Фамилиен таг". Вова забирает у нее ручку и пишет ниже: «Михайленко». Тут банщица сдается, дает ему два полотенца (одно большое, другое поменьше) и отпускает с миром. Вова скидывает свои шмотки в шкафчик, туда же кидает оба полотенца и несется к двери моечного отделения. Но тут вдруг эта дверь открывается и из нее выходит голая женщина. У Вовы начинается паника. Решив, что он не туда зашел, он вылетает в чем есть в холл, где сидит обалдевшая банщица и удивленно смотрит на него. Тогда он опять летит в раздевалку и начинает ломиться во все двери, которые там находит, попадая то в туалет, то в подсобные помещения. В конце концов он решает, что надо идти туда, откуда вышла женщина, а разделение будет дальше. Он открывает дверь, заходит и видит: Вокруг полно мужиков и баб и все голые!!! К мужикам Вова относится спокойно, но увидев такое скопление голых женщин, его член начал сремительно подыматься, увеличиваясь в размере. Чтобы предотвратить этот непроизвольный рост конечностей, Вова прямо от двери стартует и с шумом и брызгами ныряет в ледяную воду бассейна, чем привлекает всеобщее внимание мирно моющихся немецких граждан. Не просидев в воде и 30 секунд, Вова начинает синеть. Вылетев оттуда, он уже ни на кого не обращая внимания прет в парилку. Там одиноко сидит дед. Вова кидает свой зад рядом на полку и вроде бы начинает отходить. Но тут его жопа нанает стремительно раскаляться. Вова начинает ерзать, подкладывая то одну, то другую руку себе под зад. Дед, улыбаясь, наблюдает за ним а потом на ломаном русском говорит: — Ты ис советски гарнизон? — Да! — вообще охренев от происходящего, отвечает Вова. — А ты как узнал? — Тебе ето давайт? — спрашивает дед, показывая на маленькое полотенце под своей жопой. — А-а-а!!! — доходит до Вовы на хрена ему все-таки дали два полотенца, но идти за ним уже не решается. Дальше между ними завязывается беседа, из которой Вова узнает значение слов "фамилиен таг" и некоторые особенности помывки в немецких банях. Вова уже расслабился, уже и пузыри из носа пошли. Но тут опять открывается дверь, заходит молодая девушка (естественно голая), забирается на самый верх и садится прямо напротив Вовы в позу «Лотос» (знаете такую, да? а не знаете, так поинтересуйтесь и представьте себя на Вовином месте). В общем: "На Вова, БИТТЕ, все перед тобой". Вова не успел ничего подумать, а его член уже доставал до подбородка. Оборвав разговор с дедом на полфразы и хватаясь руками за ялду, Вова ошалело выскочил из парилки и опять бросился в бассейн. Остыв снаружи и внутри, он не стал больше испытывать судьбу, а опустив свой жбан чтобы никого не видеть, тихо вышел, оделся и свалил. В баню он больше не ходил, а немецкий выучил и даже потом остался жить в Германии.

История, слышанная мной очень давно:

Группа парашютистов (за рубежом, не помню где, кажется, в Англии) совершала тренировочные ночные прыжки. Для того, чтобы парашютисты в темноте не разлетелись кто куда, на голове инструктора, прыгавшего первым, был укреплен проблесковый маячок. Однако, случилось так, что именно инструктора и унесло. Приземлившись в неизвестном месте, он отправился к расположенному неподалеку домику с желанием узнать, куда он таки попал. На вопрос: "Где я нахожусь?", заданный заспанному испуганному аборигену, он получил немедленный исчерпывающий ответ: "На планете Земля!"

Так больно я больше в жизни не трахался. Произошло это в конце восьмидесятых. На филфаке раздобыл я тогда ксерокопию Камасутры. Сидел днем в рюмочной и, закусывая, мусолил этот фривольный манускрипт. Вечером, проходя по улице Герцена, зашел в магазин «Свет», где к своему удивлению довольно легко снял зрелую пухленькую продавщицу. Дома, выпивая, я развлекал ее рассказами о превратностях восточной любви. К ночи, как это принято, разделись и тут черт меня дернул взять ее на руки и отнести в ванную. Посадил я ее пухлой жопой на деревянную сетку для белья, а сам зажег свечи, принес магнитофон… и только сделал пару фрикций, как болты от тяжести расслабились и эта туша вместе с деревяшкой рухнула мне на ноги. За ней упал я, задев свечу, стоявшую на краю ванной. Добрая порция воска попала ей на соски и на ее богатое хозяйство. В падении я машинально схватился за штору, которая напоследок накрыла нас обоих вместе с металлической балкой. Какое-то время мы молчали. Мне было больно. Ей тоже малоприятно. Потом я услышал: