Дело было в новогоднюю ночь 1985 года в городе Владимире. Основательно отметивший наступление очередного года мужик в 5 часов голосует на объездной дороге (это по большому счету шоссе Москва-Казань), чтобы добраться домой на другой конец города. Останавливается дальнобойщик. Просьбу "подбросить до Куйбышева" (есть в этом городе такая улица) решил по доброте душевной уважить, всяко ехать веселей. Утром просыпается наш герой и слышит от водилы: "Ты, это, спи. Еще только Горький проезжаем."

Достаточно известная байка среди журналистов старшего поколения. Дело было в конце 60-х годов.

Шло некое большое собрание, на котором присутствовали представители региональных радиокомитетов — Украины, Туркмении, Латвии, и т. д. В том числе и из Армении. Вот дошла очередь до него — председательствующий встает и объявляет: — А сейчас выступит представитель Армянского Радио… Зал, естественно, в лежку… Возмущенный ведущий, да и весь президиум начали зал успокаивать… — Товарищи, тихо! Как не стыдно — это же ваш коллега! Зал вроде успокоился, армянин выходит на трибуну, и начинает: — Нас спращивают… Тут зал уже не выдержал…

Купил как-то какой-то мужик унитаз и повез его в метро. А теперь представьте себе мои ощущения, когда где-то в районе ст. метро «Боровицкая» (или рядом — я не помню), я стою на перроне и жду прибытия поезда. И вот подходит эта;%*?я электричка, открываются двери и я вижу — передо мной сидит мужик на толчке и читает газету… Моя психика уцелела, но я сел напротив двери и стал смотреть на реакцию входящих на следующих станциях. Некоторые от удивления не смогли найти в себе силы даже войти в поезд…

Это не анекдот, это быль… Мужчина красиво трахает подругу…старается… У мужчины вот-вот должен наступить этот прекрасный момент освобождения, расслабления, наслаждения и восхищения… И в это мгновение подруга произносит следующие слова: "Милый, давай сходим в театр, что ли?"…

В начале 80-х я учился в университете в славном городе Беер-Шеве. А подрабатывал в охране того же университета. На выезде из кампуса был шлагбаум, и нам строго-настрого было приказано: не открывать, пока выезжающий транспорт ПОЛНОСТЬЮ не остановится (там, на выезде, было действительно опасное место). Итак, стою я на шлагбауме где-то в час ночи. Из кампуса вдалеке появляется фара с характерным звуком — мотороллер. Ну я, естественно, держу палец на кнопке и жду полной остановки. Мотороллер едет нормально. И вдруг, метрах в 50-ти от меня, он врубает другую передачу, газует как истребитель и летит прямо на шлагбаум. Нажать на кнопку я не успел, да если б и успел, шлагбаум так быстро не открывался. Короче, я уже считал себя свидетелем тяжелой дорожной аварии, как парень круто завалился набок, ПРОШЕЛ ПОД ШЛАГБАУМОМ, выпрямился, вылетел на шоссе

скорость. Под конец он очень медленно подъехал ко мне — наш же студент-охранник, вез мне сэндвич. И спокойно так говорит: — Понимаешь, послали меня отнести тебе сэндвич. Ну, а кому охота переться пешком полкилометра. Машину я вожу, на велосипеде езжу, ну и одолжил у одного из наших мотороллер. Еду, все путем, но под конец хотел спокойно сбросить передачу — получилось наоборот, да рука на рукоятке повернулась — а это полный газ, слава Богу, ты шлагбаум вовремя поднял, прямо перед моим носом, а шоссе было пустое, так что там я уже справился. Рот мой как был, так и оставался открытым. Парень вставил в него сигарету. Совладав с собой, я сказал очень тихо: — Я не успел нажать на кнопку. Парень, не говоря ни слова, подвел мотороллер к шлагбауму, высота которого оказалась равна высоте фары. А затем сказал: — Хорошо, что я был без каски. А то бы задел.

Ехал слегка датый мужичок в почти пустой ночной электричке. И захотелось ему сделать пи-пи. А в наших электричках (кто не знает) клозетов нетути, а которые есть — закрыты на замки и VIP ONLY. У мужичка нашего от выпитого благородство взыграло. Не буду, думает, между вагонами гадить, и в тамбуре — тоже не буду. А как же тогда? А вот как. Дождался он остановки. И перед закрытием дверей сунул между них ботинок. Самый краешек ботинка, чтобы каплями последними его не забрызгать. И с этой же целью хозяйство свое подальше в щель образовавшуюся высунул. Стоит, балдеет как от процесса, так и от своего благородства. А поезд тем временем скорость набирает. Огни деревушки какой-то мимо летят. Качает вагон все ощутимее. А на каком-то стыке его еще и тряхнуло основательно. И тут… Правильно, ботинок из щели выскальзывает, створки двери плотоядно смыкаются, и оказывается мужик зажатым в капкане своего благородства за самое не приведи господь. А двери, хоть и оббиты изнутри резиной, давят очень сильно. Да и резину эту мягкой не назовешь. Мне один раз руку зажало, так я чуть не взвыл. А тут не сильная рука, а вон чего. Да еще и в вялом состоянии. В общем, принялся мужик на весь поезд орать. Сначала просто так, а потом зовя на помощь. Народ, понятно, напуганный криминогенной обстановкой, подальше от криков ломанул. Но не весь. Один особенно смелый (молодой милиционер в штатском, возвращающийся домой со службы) пошел-таки посмотреть на источник шума, здраво рассудив, что так долго человека резать не могут, а когда кого-нибудь бьют, то характер криков, их, так сказать, рисунок, немного иной, нежели в данном случае. (вот что значит профессионализм и высокое чувство моральной ответственности за судьбу ближнего). Входит милиционер в тамбур. Видит картину: лицом к двери, прижавшись к ней всем телом, стоит наш герой и самозабвенно орет. Милиционер говорит ему, мол, гражданин, прекратите безобразие. Ноль реакции. Милиционер хватает гражданина за плечо и пытается его развернуть лицом к себе, чтобы безобразие все-таки прекратить. Гражданин делает какие-то судорожные отмахивающиеся движения рукой, но лицом к милиционеру не поворачивается. Зато его вопли становятся еще громче и выше. И в них органично вплетаются какие-то подвывающие нотки. Только минут через несколько милиционер въезжает в ситуевину. (милиционер, все-таки). А въехав, делает попытку облегчить бедняге страдания и вырвать злополучную конечность из дверного плена. Кто хоть раз пробовал разжать двери в электричке, знает, насколько это безнадежное занятие. А тут еще и работать не удобно. Над мужиком высоко, снизу — мешают его ноги, а посередине — прилипшее к дверям тело. Да и сам одуревший от боли страдалец в этом деле не помошник. Крикнув, мол потерпи еще немного, милиционер срывает стоп-кран. Поезд резко тормозит, что приятных ощущений мужику опять-таки не добавляет. Из динамика слышится рассерженный монолог машиниста, нехорошие люди, мол, не стоит по-напрасну стоп-кран дергать, и всем было лучше, если бы стоп-кран привели в исходное состояние. Милиционер несется через весь вагон к заветной кнопочке с родной надписью «Милиция» (эта кнопочка, если кто не знает, обеспечивает связь с машинистом). Нажав на нее, милиционер кратенько описывает ситуацию и просит открыть двери по правой стороне. На что машинист ему отвечает, что он прекрасно знает расположенные неподалеку дачи и дачников, причем знает он их не с лучшей стороны. Эти нехорошие люди всегда норовят в этом самом месте поезд остановить. Но сегодня не их день, так как он, машинист, на поводу у всяких разных не пойдет и будет стоять здесь хоть до утра, но двери не откроет. Милиционер кричит в переговорник, что он представитель власти и не придумал всю эту историю, что он требует… что человек страдает… На что ему отвечают, что электричку ведет Папа Римский, а сказки про зажатые в дверях члены лучше всего рассказывать своей бабушке, имеющей внука-недоумка, который с пьяных глаз ничего умнее придумать не может. И что до ближайшей станции машинист не намерен нарушать инструкции и открывать двери. Мужик воет милиционеру, мол, хрен с ними, закрывай скорее стоп-кран, уж лучше ехать, чем без толку стоять. Милиционер через весь вагон несется закрыть стоп-кран. А надо заметить, что переговорное устройство работает только в одну сторону — в сторону машиниста. Машинист же отвечает по громкой связи. Поэтому в курсе этой истории оказался уже весь поезд. Стоп-кран закрыт, поезд опять поехал. Машинист посылает напарника на всякий случай проверить странное сообщение. Напарник прибегает. Убеждается. Сообщает машинисту, мол, все так и есть на самом деле. Машинист отказывается верить, подозревая напарника в сговоре с шутниками или в подкупленности дачниками. Напарник прибегает обратно в кабину и предлагает недоверчивому машинисту убедиться во всем самому. Машинист идет, строя на случай ложной информации планы мести напарнику. Приходит. Убеждается. Возвращается в кабину. Связывается с диспетчерской, обрисовывает ситуацию и просит подать к ближайшей станции (на счастье мужика, достаточно большой) карету скорой помощи. В диспетчерской не верят. Грозят машинисту страшными карами и лишением премии в случае шутки, но все-таки со станцией связываются. Там тоже во все это не очень верят, но скорую высылают. Тем временем поезд подходит к станции. Останавливается. Двери открываются. У совершенно обессилевшего и осипшего мужика подкашиваются ноги и он падает вперед. Стукнувшись своим измятым хозяйством об асфальт платформы, мужик теряет сознание, затихает и начинает скатываться в щель между вагоном и платформой. Вовремя выскочивший из тамбура милиционер предотвращает падение на рельсы. Тут подоспели и медики. Они грузят бренное тело на носилки и под пристальными взглядами прилипших к окнам пассажиров, уносят останки былого достоинства вместе с их несчастным обладателем.