- Может быть, вам интересно, но это было результатом суматохи сегодня во дворце. Упомянутое время, могу я добавить, - два месяца.

Питер Кадрон вежливо кивнул ему, затем повернулся к молчавшим людям за столом.

- Держите это в уме, пока я буду спрашивать мистера Хедрука о его образовании.

Его взгляд сверкнул на Хедрука.

- Ну? - спросил он.

- Моя мать, - ответил Хедрук, - была университетским профессором. Она обучала меня частным образом. Как вы знаете, это было обычной практикой в этой среде в течение сотен лет. Контролирующим фактором являлись периодические экзамены. Вы найдете сведения о них в экзаменационных ведомостях, которые я представил вместе с моим заявлением о приеме в Организацию.

Мрачная улыбка снова появилась на лице Кадрона.

- Семья на бумаге, образование на бумаге, вся история жизни подтверждается только документами.

Это выглядело неважно. Хедруку не нужно было смотреть на лица советников, чтобы понять, насколько это плохо. Фактически, конечно, этого было не избежать. Не существовало альтернативного метода. Доверить живым людям истинные факты о своей личности во время кризиса было самоубийством. Люди, как бы дружески ни относились они к нему, всегда могли быть заставлены сказать правду. Но никто не мог даже заподозрить что-нибудь в хорошо выполненном документе. Он отказывался поверить, что они хоть немного догадывались о настоящей правде.

- Подумайте! - сказал он. - Что вы пытаетесь доказать? Если я не Роберт Хедрук, тогда кто я?

Он получил небольшое удовлетворение от озадаченного выражения, появившегося на лице Кадрона.

- Это, - резко ответил тот в конце концов, - и есть то, что мы пытаемся узнать. Тем не менее, еще один вопрос. После того, как ваши родители поженились, ваша мать не поддерживала контакта со своими университетскими друзьями или с бывшими коллегами?

Хедрук поколебался, смотря прямо в глаза советника.

- Это подозрительно, не так ли, мистер Кадрон? - спросил он напряженным голосом. - Но вы правы. Мы жили в гостиницах. Работа отца заставляла нас переезжать каждые несколько месяцев. Сомнительно, чтобы вы могли найти кого-нибудь, кто мог бы вспомнить о встрече с ним или со мной. Мы действительно жили неприметно.

Кадрон произнес:

- 17

- Мы признаем, мистер Хедрук, что это не доказательство, но мы здесь и не для этого. Оружейные Магазины не устраивают судов в обычном смысле. Они только объявляют решения. И единственным критерием является не доказательство вины, а сомнение в невиновности. Если бы вы занимали менее высокое положение в Организации, наказание было бы очень простым. Вам дали бы амнезию и освободили бы от службы. Но вы знаете слишком много о нас, и, соответственно, кара должна быть очень суровой. Вы знаете, что в нашем положении мы не можем поступить иначе. К счастью, для нашего успокоения у нас имеется больше, чем подозрение. Возможно, у вас есть что добавить к тому, что уже сказано?

Он стоял очень спокойно, давая уму вникнуть в ситуацию. Когда-то тайным нажимом он уговорил Метеорную корпорацию разместить учреждения около крыши гостиницы "Королева Ганиэль", потому что, казалось ему, их столичная штаб-квартира будет в большей безопасности в его здании, чем где-нибудь еще. Из соображения осторожности он удалил из этой части здания все кольцевые активаторы и вибрационные устройства, в которых он сейчас так отчаянно нуждался. Если бы не эта его предусмотрительность, за той панелью теперь лежало бы кольцо.

Питер Кадрон продолжал говорить, излагая, наконец, обвинение.

Хедруку трудно было сначала сосредоточиться на его словах.

- После принятия Советом решения психологи произвели быструю, но тщательную проверку его психологической карты. Именно эта проверка вскрыла необычный факт.

Питер Кадрон сделал паузу. Его взгляд остановился на лице Хедрука и на мгновение показалось, что он изучает черты его лица в поисках скрытой информации. Он веско продолжал:

- Имеется различие между вашим мужеством в действиях и психологическими данными о вашей потенциальной храбрости. Соответствуя ПП-диаграмме, вы никогда даже не задумались бы остаться на этот опасный ленч во дворце.

Кадрон остановился, и Хедрук ждал, когда он закончит. Шли секунды, и он с испугом заметил, что люди напряженно наклонились вперед, вперив в него взгляд. Они ждали его реакции. Все было окончено. Это было обвинение.

Техника ПП-записи! Хедрук пытался сосредоточиться на воспоминании, что он слышал об этой машине. Это было одно из оригинальных изобретений, сделанное много тысяч лет тому назад. Вначале оно было подобно Императорскому Умственному Контролю. Затем время от времени в него вносились усовершенствования - расширение диагноза, мощность оценки ума, эмоциональной стабильности и другие вещи. Но это никогда не беспокоило его, потому что он мог частично контролировать свой ум. Во время проверки он просто старался привести в соответствие свои интеллектуальные данные с характером, который будет лучше способствовать его цели среди Оружейников. Хедрук встряхнул себя в уме. К черту, он не верит, что у них что-нибудь есть.

- Итак, - сказал он, и его голос хрипло прозвучал в его ушах, итак, я оказался на пять процентов храбрее, чем я должен быть. Я не верю в это. Храбрость зависит от обстоятельств. Трус становится львом при соответствующей побудительной причине.

Его голос сам по себе вдруг стал более убеждающим. Часть огня его убеждений, его стремлений, проникла в тон его слов.

- Вы, - резко говорил он, - кажется, не воспринимаете то, что происходит. То, что случилось, не является просто капризом скучающей правительницы. Императрица - зрелая личность во всем, исключая незначительные мелочи, и нельзя забывать, что мы сейчас вступаем в

- 18

пятый период дома Ишеров. В любой час огромные события могут извергнуться из подводных течений человеческой непоседливости. Двадцать биллионов умов действуют, волнуются, мечутся. Новые рубежи науки и социальных отношений находятся за ближайшим горизонтом, и где-то из этой хаотической массы вырастает пятый кризис в истории цивилизации Ишеров. Только новое достижение на высоком уровне могло принудить Императрицу к таким насильственным действиям на этой стадии ее карьеры. Она сказала, что через два месяца позовет меня обратно, и предположила, что это может случиться и раньше. Это будет раньше. Моим впечатлением, я не могу не подчеркнуть этого, является то, что нам повезет, если у нас будет два дня. Две недели - это крайний срок.

Он увидел, что Кадрон пытается заговорить, но продолжал, не обращая внимания на это. Его голос заполнил комнату.

- Вся наличная сила Оружейных Магазинов должна быть сконцентрирована в Столице. На каждой улице должен быть свой наблюдатель. Флот должен находиться на расстоянии удара от города. Все это должно быть уже приведено в действие. Но что я нахожу вместо этого?

Он сделал паузу, затем закончил с горечью:

- Совет могучих Оружейных Магазинов тратит впустую свое время на какую-то темную дискуссию: должен или нет человек быть таким храбрым, каким он себя показал.

Он закончил, смутно сознавая, что не убедил их. Люди сидели, не улыбаясь, с холодными лицами. Питер Кадрон спокойно заговорил:

- Разница, - сказал он, - составляет семьдесят пять процентов, а не пять. Это очень много, и мы должны обсудить это.

Хедрук вздохнул, признавая свое поражение. И почувствовал себя лучше. С кривой усмешкой он понял, почему. Против всех причин у него была надежда. Теперь она исчезла. Налицо был кризис, продукт развития научных сил, которые он считал под контролем. А это оказалось не так. Его жизнь теперь зависела от развития ситуации. Он внимательно слушал, когда Кадрон заговорил снова.

- Я уверяю вас, мистер Хедрук, - говорил он со спокойной искренностью, - мы все подавлены долгом, который навалился на нас. Но факты безжалостны. Вот что случилось: когда психологи обнаружили различие, на ПП-машину были установлены две церебрально-геометрические диаграммы. Одна была основана на старой записи вашего мозга, другая с учетом семидесятипятипроцентного усиления каждой функции вашего мозга, каждой функции, повторяю я, не только мужества. Среди всего прочего это дает удивительную цифру вашего умственного коэффициента - двести семьдесят восемь...