— От еды не откажусь. — Мужчина закрыл глаза и потер виски.

Отлично, она старается накормить его. Это доказывает, что сердце у девушки доброе. Значит, с ней нужно и вести себя соответственно: вежливо и ласково, одновременно демонстрируя свои слабости.

Женевьева старательно помешивала суп, делая вид, что не слышит звяканья цепи от наручников и скрипа дверей в ванную комнату и туалет.

Правда, колдуя над ужином, она слегка запарилась. Стало жарко. Девушка откинула волосы со вспотевшего лба и обернулась. Таггерт понуро брел к кровати. Рукава засучены, капли воды блестят на лице. Но какой же он высокий, какой мощный. Все вещи рядом с ним казались совсем маленькими.

Горло пересохло, и она сглотнула.

— Вы нормально себя чувствуете? — спросила Боуен и, подождав, пока он сядет на кровать и сунет подушку за спину, двинулась к нему с подносом.

— У меня все хорошо. Все отлично.

Девушка остановилась на безопасном расстоянии.

— Послушайте, я поставлю тарелки с едой на край матраса. Идет? Но одно резкое движение — и тогда вы опрокинете горячий бульон. Лучше не рискуйте. Понятно?

— Расслабьтесь, — пробормотал он. — Я не в состоянии драться. — Он посмотрел на тарелку с бульоном и крекеры. Выглядели весьма аппетитно.

Боуен поставила поднос на его кровать, взяла с кухонного стола свою порцию и направилась к кушетке. Она и не подозревала, что так сильно проголодалась. А Таггерт, слава богу, был не слишком разговорчивым. Поэтому девушка полностью отдалась трапезе.

Через несколько минут звякнула посуда. Джон неохотно встал.

Женевьева испуганно и настороженно взглянула на великана. Он подошел так близко, как позволяла цепь, поставил поднос на пол и пододвинул его ногой в ее направлении.

— Огромное спасибо, — хрипло поблагодарил он. — Очень вкусно.

— Пожалуйста, — пробормотала она, удивленная вежливостью сыщика. И тут же заглянула в его большие изумрудные глаза. Они просто завораживали ее.

А потом Боуен вдруг поняла, что хочет знать все об этом человеке. Где живет, холост, женат, в разводе? Имеет ли детей? Обладает ли чувством юмора или считается занудой? В общем, все.

Кстати, что у него отменный аппетит, она поняла сразу. Съел все до крошки. Конечно, был голоден. Но дело не в этом. Она почувствовала в Таггерте гурмана.

Девушка снова обернулась. Джон расстегивал рубашку.

— Что вы делаете?

— Готовлюсь ко сну. — Под рубашкой оказалась тонкая футболка без рукавов. Черный цвет ткани составлял пикантный контраст с оливковой кожей.

— Уже? Ведь только восемь. — Она сама не знала, почему возмущается. Ведь усталость и ее валила с ног.

— Очень болит голова. — Он снял футболку, невольно демонстрируя обнаженные широкие плечи. — Не беспокойтесь, — продолжил он, стягивая с себя джинсы. — Я не впаду в кому и не умру во сне. Зачем вам лишние хлопоты?

— Надеюсь, с вами все будет в порядке. — Женевьева смущенно отвернулась.

— Вы выглядите разбитой, советую вам тоже отдохнуть.

Их глаза встретились, и она увидела его искреннее беспокойство. Но затем выражение лица Таггерта изменилось — стало каким-то отрешенным. А через пару секунд он улегся на кровать и резко отвернулся к стене.

Она прошла в кладовку, достала спальный мешок и подушку, бросила их на софу. Ну и тип этот сыщик, рассуждала девушка, залезая в «норку». Совершенно непредсказуемый, дурно воспитанный и странный мужик. Жаль, что она слишком добра. А то закопала бы своего мучителя где-нибудь под сосной. Конечно, предварительно его убив. Помогла бы белка-мутант. Господи, опять в голову лезет эта чушь.

Ведь она жалела Таггерта. Он сильно пострадал в автокатастрофе. Еще неизвестно, что будет с ним дальше. Удар пришелся по голове…

Женевьева вылезла из спального мешка. Нужно присмотреть за детективом. Не хватало еще кризиса во сне. Но вдруг он неожиданно проснется? Что подумает о ней? Нет, дорогая, заползай-ка опять в свое убежище.

Девушка выключила свет и попыталась заснуть. Но образ широкоплечего парня не шел у нее из головы.

Она с досадой вздохнула.

Ночь обещала быть очень долгой.

Таггерт внезапно подскочил.

Мышцы напряглись, он весь сжался, приготовился к атаке, сердце бешено колотилось. Сознание прояснялось медленно. Где он? Горы, штат Монтана, домик в лесу, девушка по имени Женевьева…

Он откинулся на смятую подушку и крепко зажмурился. Ему приснились какие-то мрачные скалы, огромные хищные животные, странно одетые люди. Другая, неуютная страна. Словом, ночной кошмар.

Не возвращайся туда, мысленно приказал он себе. Думай о чем-нибудь приятном. Например, о своем отчем доме. Или вспомни своих братьев, многочисленных друзей. В конце концов, обрати внимание на… малышку Боуен. Строптивая, но симпатичная.

Два часа ночи.

— Таггерт? — прошептала девушка. Она выбралась из спального мешка и зажгла свет над печкой. — Вы что, проснулись?

— Да, — ответил он. — И причем совершенно неожиданно.

— Осознаете, где вы находитесь? Кто рядом…

— Конечно, Женевьева, — подавив вздох, отчеканил он. Ведь не отвяжется, пока не услышит ответа. Взяла на себя роль сиделки. Почетная миссия. Благородная.

Но что-то сиделка выглядела слишком испуганной. Трясется-то от чего? От холода или от надвигающейся опасности? Запертый в клетке медведь страшен в своем гневе. Понимает, дурочка.

Кстати, став давно врагами, они прекрасно осознавали, что, если один выиграет, другой проиграет. Иных вариантов нет. Закон жизни.

Внезапно запиликал таймер. Джон дернулся. Да. Нервы совсем сдают, со злостью подумал он, поворачиваясь на кровати. Он уже не мог спать. Созерцал увиденное.

Огонь от камина освещал стройную, точеную фигурку. Темные волосы Боуен поблескивали, как перламутр. Соблазнительные изгибы бедер, волнующая прелесть грудей, которые поместились бы в его ладони… Чудо, а не девочка.

— Таггерт? — Она заправила волосы за уши.

Он схитрил, притворившись спящим. И скорее почувствовал, чем услышал, ее вздох. Босые ноги прошлепали по полу, щелкнул выключатель, в помещении повисла напряженная тишина.

Джон лежал абсолютно неподвижно.

— Эй, ну давай. — Она приблизилась к кровати. — Скажи хоть что-нибудь.

Таггерт не шевелился.

— Я знаю, ты не спишь. — Девушка помолчала. — Черт, это уже не смешно. — Запаниковала. — Ты замерз или… — Женевьева на всякий случай прихватила с собой метлу. Вдруг это чудовище, этот настырный, противный сыщик на нее набросится?

И вот реакция Таггерта. Мужчина схватился за древко и рванул на себя.

Метла отлетела в сторону. Боуен с криком упала в объятия Джона. Минуту они лежали молча, лицом к лицу, бедром к бедру. Затем Женевьева ткнула обидчика в бок локтем, ясно давая ему понять, что считает его вероломным хамом. Всем своим видом она требовала незамедлительно предоставить ей свободу.

Таггерт наблюдал за своей жертвой с каменным лицом. Терпел ее сопротивление, сколько мог. Затем подмял девушку под себя и заставил успокоиться. Каким образом? Прижался своими губами к ее губам.

Женевьева вскрикнула, когда его большое, крепкое тело буквально пригвоздило ее к кровати. Давление его губ усилилось.

Она ожидала всего, чего угодно, только не такого поворота событий. Никогда и никто не целовал ее так властно и так бесстыдно.

Но в то же время девушка не испытывала за всю свою жизнь ничего более восхитительного.

Где твои мозги? Ты едва знаешь этого мужчину. И он тебе не по душе. И даже если бы ты была любительницей завалиться в постель с первым встречным, все равно бы его не выбрала.

Но он такой сексуальный. Даже когда ограничен в движениях. Ведь ключи от наручников в кармане брюк, лежащих на кушетке. Не дотянуться. Бедняга. К тому же раненый. И все равно силен.

Женевьева сопротивлялась, плотно сжимая губы, отворачивала голову, извивалась, как змея. Игра. Когда его руки скользнули с запястий к ее пальцам, она сама вцепилась в Таггерта с удвоенной силой.