– Рок, остановись, – Дудник тронул его за плечо, – мы что же, зря себя под пули подставляли?

– Не зря, – резко отбросил его руку капитан, – свои деньги вы все равно получите.

– Какие деньги, Рок?! Где мы возьмем такие деньги?

Сергей даже не обернулся на слова старшины команды ракетчиков. Дождавшись, пока ветер разнесет по морю остатки наркотика, он круто развернулся и пошел в ходовую рубку.

Спустя примерно час вся команда собралась за завтраком в кают-компании. Порядки на торпедоносце Рокотова были хоть и строгими, но демократичными, поэтому Сергей почти всегда ел вместе со всеми. Подавал кок-кореец – Вова Ким, – которого все называли Ким Ир Сен, или просто Ким, а еще в шутку Доктор Смерть, так как он выполнял на судне также обязанности судового врача. Среднего роста, полный и круглолицый, Ким легко маневрировал в кают-компании, ловко расставляя приборы. Ему помогал Шурик – высокий блондин лет двадцати с небольшим. Радист Палермо, неунывающий итальянец местного розлива – его отец родился уже в России, а вот дедушка – аж в самом Неаполе, о чем-то шептался с Мумбой – ангольцем, попавшим в Россию нелегально в трюме сухогруза. Еще несколько человек разношерстной команды торпедоносца угрюмо перебрасывались короткими репликами, дожидаясь, когда появится боцман.

Уйдя от погони, катер дрейфовал в нейтральных водах, и казалось, команда может наслаждаться минутами отдыха, но настроение у всех было не самым лучшим. Причиной этому было то, что добыча, ставшая целью экспедиции, предпринятой командой Рокотова, оказалась на дне морском.

Завтракали молча. Даже пришедший боцман, постоянно отпускающий скабрезные шуточки и разговаривающий на специфическом морском языке, только изредка поглаживал лысину да дымил своей неизменной сигарой. Рок, сидя во главе длинного стола, напротив Череватенко, быстро проглотил завтрак и собирался покинуть кают-компанию, но боцман остановил его.

– Погоди, кэп, морского ежа мне за пазуху, – негромко, но внятно произнес он, – команда желает с тобой говорить.

Поднявшийся уже было Рокотов снова опустился на свое место.

– Ну, – помолчав немного, упер он в боцмана пронзительный взгляд, – в чем дело?

– Дело в том, капитан, – боцман с трудом выдержал его взгляд, но все же выдержал, – что мы бы хотели тебя кое о чем спросить.

В кают-компании повисло напряженное молчание. Даже кок, который сел за стол позже других, положив ложку, добродушно глядел на капитана.

– Если вы про «дурь», которую я выбросил за борт, – Рокотов понял, о чем должна пойти речь, – то я не хочу обсуждать этот вопрос. Я здесь командир, и мне решать, на чем мы будем делать деньги.

Он собрался встать, посчитав инцидент исчерпанным, но боцман снова остановил его.

– Командир, конечно, ты, сто морских чертей и каракатицу мне в дышло, – повысил он голос, – но ребята правы, когда говорят, что рискуют своими жизнями неизвестно за что. Каждый из нас понимает, – он бросил короткие взгляды направо и налево, словно ища поддержки, – почему мы оказались в одной команде. Все мы принимаем условия игры. Все мы здесь вне закона, искатели удачи, приключений и воздуха свободы, но все мы хотим знать, и мы имеем на это право, почему ты так поступил с товаром, ради которого все рисковали своими жизнями, хоть и грош им цена в базарный день? Не хочешь же ты сказать, что мы должны подставляться под пули за здорово живешь. Даже сдав товар за полцены, мы могли бы существенно поправить свой бюджет. Я говорю не только о наших собственных карманах, ты знаешь, что топлива осталось от силы на двое суток похода. Наша посудина жрет за час сотню литров солярки, за которую теперь придется платить по полной программе, потому что у военных моряков у самих ее не хватает. Нам не мешает и пополнить запасы продовольствия. Так что хотелось от тебя что-то услышать по этому поводу. Я правильно говорю? – Боцман окинул взглядом помещение кают-компании.

– Да. Правильно. Точно, – со всех сторон послышались одобрительные возгласы.

Череватенко сунул в рот сигару, покрутил ее вокруг своей оси и, пуская клубы дыма, тяжело опустился на стул.

– Ладно, – Рокотов поднялся и, плотно сжав рот, обвел глазами всех присутствующих, – если вы так настаиваете, я скажу. – Он сделал глубокий вдох, откинул назад волосы и немного помолчал. – Я никогда не буду делать деньги на наркотиках и не потерплю их на борту. Это всем ясно?

– Ясно-то ясно, капитан, – ответил за всех Дед – русоволосый бородач Гена Кирильчик, исполнявший обязанности главного механика, – только вот, может, ты нам объяснишь, какого хрена мы этого краболова целую неделю пасли? Только для того, чтобы ты эту «дурь», из-за которой столько людей погибло, за борт выкинул?

– Из-за этой «дури» народу гибнет больше, чем на войне, – упрямо отрезал Рокотов.

– Я не спорю, – Дед пожал плечами, – только мы-то здесь при чем? Мы же не отдел по борьбе с наркотиками. Нам за это деньги не платят.

– Если кому-то не нравится, как я командую кораблем, – Сергей злобно сверкнул глазами, глядя исподлобья в какую-то точку за спиной боцмана, – могут катиться отсюда хоть сейчас к чертовой матери. Еще вопросы есть?

– Ладно, кэп, не горячись, – Палермо, теребя себя за кончик носа, примирительно улыбнулся со своего места, – мы просто хотели узнать…

– Теперь вы узнали, – Рокотов сбавил обороты, – и давайте больше эту тему не поднимать. Думаю, сегодня мы можем позволить себе немного расслабиться. Ким, – он посмотрел на кока, – у тебя найдется в кандейке что-нибудь покрепче пива?

– Конечно, капитан, – круглое лицо корейца расплылось в улыбке.

– Тогда тащи, – махнул Рокотов рукой, – нужно обмыть удачно проведенную операцию.

Команда повеселела в предвкушении выпивки, но у некоторых членов этой пестрой компании все же остался в душе неприятный осадок. Кок с Шуриком вышли и вскоре вернулись, неся в руках бутылки с ромом, виски и медицинским спиртом.