Россия, в силу богатейшей ресурсной базы и развитой индустриальной промышленности, объективно остается одной из ведущих экономических сил мира "на границе" очагов постиндустриальной цивилизации. Однако консервация сырьевой, экспортно ориентированной экономической модели, сырьевой рост нашей экономики последних лет являются объективным фактором взращивания отсталости.
Правы экономисты и историки, утверждающие, что обладание природными богатствами и сырьем очень часто оборачивается не благом, а "сырьевым проклятием". Почивание на трубе и недрах, примитивный гон углеводородов на экспорт не только застилают глаза "нефтяной пленочкой", но и создают у нашего правительства парадоксальную ситуацию головной боли по поводу того, что лишние деньги девать некуда, кроме как "стерилизовать", но в то же время их как бы и нет. А все это вместе не позволяет эффективно распорядиться ресурсами, не дает времени даже подумать о том, как повысить экономическую эффективность использования сырья, сохранить его значительную часть для потомков и одновременно иметь средства на ускоренное развитие новых секторов национальной экономики и ее глобального доминирования.
Возможно, и правда все дело в том, что у кого нет сырья, у кого голова и руки не заняты постоянно выкачиванием нефти и ее экспортом, тот просто-напросто имеет больше времени на то, чтобы думать.
Россию уже довольно давно отнесли к группе стран с быстро набирающей силу экономикой, так называемой группе БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). В 2005 году совокупный объем ВВП этих стран составил 25% общемирового, в то время как доли США и Евросоюза составили по 20% соответственно.
Действительно, перспективы у этого неформального и институционально не оформленного до настоящего времени объединения впечатляют. Однако не стоит обольщаться - к сожалению, на нашу долю приходится не самая большая часть экономической мощи внутри самой БРИК. Более того, следует обратить внимание и на такие аспекты. В отличие от других государств группы в России сейчас наблюдается негативная демографическая ситуация, происходит сокращение населения страны.
Кроме того, Россия опять оказывается не в лучшем положении, когда речь заходит о стратегии развития. В настоящее время Китай осуществляет сложный переход к новому, интенсивному типу развития, ориентированному на ресурсосберегающий и экологически щадящий экономический рост. Важнейшим компонентом этой стратегии является и развитие высокотехнологичных отраслей. Так, на исследования, связанные с изучением различных наноструктур и нанотехнологий, Китай на период 2003 - 2007 годов выделил около 240 млн долларов. Хотя это на порядок меньше той суммы, которую вложили в эту отрасль США (3,7 млрд долл.), тем не менее по нанопатентам КНР уже сегодня занимает третье место в мире после США и Японии.
Схожую политику модернизации своей экономики, развития наукоемких отраслей производства проводят Бразилия и Индия. Современная Индия быстро становится компьютерной сверхдержавой. В 2006 году объем индийского национального экспорта программного обеспечения и компьютерных услуг составил порядка 31 млрд долларов. Доходы Индии от экспорта программного обеспечения и услуг, деятельности контакт-центров и поддержки бизнес-операций будут и дальше расти и к 2010 году достигнут 60 млрд долларов.
Для сравнения: суммарная экспортная выручка "Газпрома" в том же 2006 году составляет порядка 37 млрд долларов. Экспорт нефти приносит сегодня России порядка 80-100 млрд долл., однако это происходит на пике цен. Цифры местами сопоставимые, а где-то пугающе тождественные. Только при этом нужно еще учесть, что мы-то распродаем невозобновляемые национальные богатства.
На таком фоне наши нынешние представления о национальном достоянии и собственном энергетическом величии изрядно меркнут, если не сказать больше. Если мы действительно не хотим быть "проклятыми" прежде всего нашими потомками, эту ситуацию обязательно надо менять.
Необходимо понимать, что контроль над ресурсами - не только и даже не столько контроль над их добычей и экспортом. Но это прежде всего контроль над их сохранением, воспроизводством, наличием в будущем, а также контроль над увеличением их стоимости. Преобладающая сегодня на уровне правительства и руководства российских нефтегазовых компаний философия, к сожалению, не учитывает всего этого, а лежит в русле той сырьевой модели развития, которую Запад навязывал России на протяжении всех последних 15 лет. Играя лишь роль поставщика нефтегазового сырья для зарубежного потребителя, Россия сможет (и уже смогла) заставить себя бояться. Но не сможет заставить себя уважать, считаться с собой как с равным партнером, пересмотреть общую оценку своей роли в современном мире.
Постоянно мучающая Запад фантомная угроза "перекрыть вентиль" вызывает вполне реальное противодействие. Она провоцирует Запад на ускоренную разработку технологий снижения зависимости от энергетического сырья - технологий энергосбережения, производства альтернативных видов топлива и энергии. С другой стороны, концепция "энергетической сверхдержавы" влечет усиление международного давления на Россию в виде попыток ТНК и правительств вклиниться в процессы разработки крупнейших нетронутых российских месторождений в качестве партнеров российских компаний, войти в акционерный капитал отечественных компаний, владеющих лицензиями на освоение месторождений, влиять на внешнюю торгово-экономическую политику России.
Сырьевая ориентация энергетической сверхдержавности становится также и источником самоограничений, накладываемых российским правительством на внутреннюю социально-экономическую политику. Уже открыто признается, что Стабилизационный фонд, изначально задумывавшийся как фонд развития и страховочная финансовая подушка, сегодня главным образом предназначен выполнять функцию стерилизации денежной массы. И ясно, что этот стерилизующий механизм неэффективен и требует все новых самопожертвований.
Стремление к стерилизации остается всепоглощающим. В пользу безудержного накопительства нефтегазовых доходов происходит сознательный отказ от использования сырьевой прибыли на модернизацию страны - диверсификацию промышленности, ссаживание с нефтяной иглы, борьбу с бедностью и формирование социально-трудового капитала через инвестиции в человека.
В угоду стерилизации и накопительству до сих пор отодвинута на задний план такая задача, как переориентация, за счет благоприятной сырьевой конъюнктуры, экономики страны от экспортоориентированной сырьевой модели на модель развития собственного высокотехнологичного производства. Разговоры о восстановлении инвестиционных налоговых льгот для частных инвесторов так и остаются разговорами. Сохраняется отказ от наращивания частных и государственных инвестиций в промышленность и инфраструктуру. Темпы роста инвестиционных расходов бюджета и размеров государственного Инвестиционного фонда принципиально несопоставимы с темпами прироста объемов Стабфонда и золотовалютных резервов страны.
Конечно, Россия была и в обозримой перспективе останется одним из основных поставщиков сырья на мировой рынок. Однако важно при этом обеспечить производящий тип развития. Глобальную конкурентоспособность и высокую эффективность экономики можно обеспечить только отказавшись от ставки на дешевые ресурсы в качестве наших конкурентных преимуществ. Напротив, такие преимущества нужно искать именно в наращивании капитализации имеющихся у страны ресурсов, наращивании степеней их переработки и прибавочной стоимости, комбинировании ресурсного потенциала со способностью создавать уникальные технологии. Необходимо пересмотреть концепцию развития России как "энергетической сверхдержавы" в пользу производства и экспорта не сырья, но энергетического продукта переработки этого сырья и энергетических технологий.
Россия обладает уникальными возможностями выйти в глобальные лидеры по производству нефтепродуктов и продуктов нефтехимии. В ряду мировых лидеров по запасам сырой нефти Россия выделяется наличием собственного научно-технического потенциала в сфере добычи и переработки нефти, синтеза нефтехимической и химической продукции. Другими словами, Россия по своим возможностям обыгрывает развитые страны Запада (их технологии в сфере нефтепереработки не подкреплены собственным сырьевым ресурсом, за исключением Норвегии). Не говоря уже о латиноамериканских и африканских странах - экспортерах нефти, которые не обладают потенциалом для превращения в самостоятельных игроков на глобальном рынке нефтепродуктов.