Верити никогда так долго не задерживалась в «Женском замке». Она сидела и разговаривала с Питером Принцем до тех пор, пока увеличивающиеся тени не сказали ей, что пора – и давно пора – закрыть двери. Сделав это, она вернулась к Питеру в кабинет Присциллы. Он готовил кофе с видом человека, который понимает в этом толк.

– О да, – весело ответил он на ее немой вопрос, – я всегда забочусь о себе сам, Верити.

Она поймала быстрый взгляд его голубых глаз. Потом нашла печенье, и они продолжили разговор за кофе. Разговор длился бесконечно. С Питером было удивительно легко разговаривать.

Когда он заметил после небольшой паузы, что уже больше восьми часов, Верити удивленно взглянула на него.

– Сегодня вы поужинаете со мной, – добавил он. Она не возражала.

Верити пошла в ванную и сняла халат. Ей хотелось бы надеть что-нибудь более модное, чем ее скромное платье. Но, увы… Впрочем, у нее был яркий шарф, и она обмотала его вокруг шеи. Она распустила свои длинные волосы соломенного цвета и намазала губы ярче, чем обычно. Когда Верити вышла, Питер уже ждал ее. Он осмотрел ее с ног до головы и сказал голосом, показавшимся ей прекрасным:

– Вы напоминаете мне английскую розу.

Верити покраснела от сделанного ей комплимента и увидела в зеркале Присциллы, что выглядит действительно неплохо – не Кассандра, конечно, но вполне миловидная девушка, с которой приятно провести время. Во всяком случае, такой она казалась Питеру. Он протянул ей руку, и она направилась к нему.

– Спокойной ночи, старушка Присси, – сказал Питер, обращаясь к кабинету, и его голос впервые дрогнул.

– Почему вы так говорите? – спросила Верити, стараясь не думать о том, какое впечатление произвели на нее его слова.

– О, я знаю, что Присси не стара, не старше, чем вы, моя роза, но она чопорна, не так ли? И слава Богу! Итак, куда мы направимся?

Питер выбрал итальянский ресторан – довольно уединенное место. На отдельных столиках для двоих были скатерти в красную клетку. Он заказал крепкое вино, равиоли и очень вкусный салат Он также заказал оркестру музыку. Верити, увидев банкноту, которую он достал из кармана, запротестовала, но Питер остановил ее, прижав палец к губам:

– Тише, моя роза.

Все было восхитительно. Проводив Верити до двери ее дома, он не испортил ничего в своем стремлении приблизить волшебный миг, удовольствовавшись лишь легким поцелуем в щеку. У Верити еще никогда не было столь чудесного вечера.

Она долго стояла у окна, разглядывая мерцающий залив, впервые за все это время не думая о Робине, Адель, о магазине и его посетителях, забыв даже прекрасную Кассандру, Барта… Она думала только о Питере, самом молодом, самом прекрасном принце.

Она чувствовала себя околдованной и решила, что, если с ней больше ничего не случится, то и этого будет вполне достаточно для грез.

Однако на следующий день Верити поняла, что все только начинается. Когда она утром пришла в «Женский замок», Питер был уже там. Первое, что она увидела, была его болтающаяся нога. Сам он, без сомнения, флиртовал с секретаршей. Как он сказал? «Она чопорна, и слава Богу». Верити подумала о том, что почувствовала бы Присцилла, услышав это.

Когда она вошла, Питер вскочил со стула и прошел через кабинет, чтобы поздороваться с ней. Он склонился низко, с преувеличенной галантностью и поцеловал ее руку, но его взгляд ясно говорил Верити, что он целует ее губы. Присцилла хранила холодное молчание.

Не понимая причины ее холодности – ведь Питер, в конце концов, был свободен – Верити тихо сказала:

– Я не ожидала встретить вас здесь, Питер, по крайней мере так рано. Доброе утро, Присцилла. Тебе не нужно представлять мне третьего Принца. Я познакомилась с ним вчера вечером.

– Понимаю, – сухо произнесла Присцилла.

Верити испытывала странную неловкость, сама не понимая, почему. Она повесила пальто и надела рабочий халат. Увидев, что пришел клиент, она с облегчением направилась в магазин.

Однако Питер пошел вслед за ней. Он не только сопровождал ее, но и помог с продажей. Верити была уверена, что покупатель купил больше, чем собирался вначале. «Он действительно красивый принц», – подумала она.

Утро выдалось нелегким. У Верити даже не было времени поговорить с Питером. За ленчем, однако, Питер, который все еще был здесь, взял один из сэндвичей, приготовленных Присциллой, и спросил, обращаясь к Верити:

– Мы встретимся сегодня вечером? Я предлагаю отведать индонезийскую кухню.

Немного смущенная, Верити сказала:

– Возможно, Присцилла тоже хотела бы пойти.

Слова Присциллы «Нет, спасибо» и смех Питера раздались одновременно.

– Я занята, – проговорила Присцилла.

– Она же старая, степенная женщина, – усмехнулся Питер.

Вторую половину дня Питер не отходил от Верити. К счастью, покупателей было много. Иначе Питер попытался бы сделать нечто большее, чем просто помогать ей в работе.

Миссис Принц говорила, что Питер никогда не брался за дело основательно. Но сейчас он буквально рассыпался перед Верити и клиентами, продавая с помощью своего обаяния гораздо больше, чем смогла бы сама Верити, несмотря на ее знания и опыт. В половине шестого он воскликнул:

– Кончай работу, Верити Тайлер!

– Я всегда остаюсь до шести, – возразила она.

– Но не сегодня. Надеюсь, ты не устала и мы потанцуем так же хорошо, как и поужинаем, крошка.

– В индонезийском ресторане?

– Ты никогда не бывала там? – засмеялся Питер. Новых клиентов не было. Верити украдкой взглянула на улицу – там тоже никого. Она чувствовала себя немного неловко. Хотя, почему, собственно, она должна испытывать такое чувство? Она пошла в кабинет и сказала Присцилле, которая явно собиралась задержаться на работе, что уходит.

– Хорошо, – сухо отреагировала Присцилла.

Этот вечер, так же как и предыдущий, был настоящим волшебством. Танцуя с Питером, Верити почувствовала трепет, которого раньше никогда не испытывала. Но раньше она не встречала такого мужчину, как Питер.

– Я думала, что ты похожа на Кассандру, – сказал он вдруг.

– Но Кассандра прекрасна…

– А ты – роза. Знаешь ли, – он таинственно улыбнулся, – мне всегда нравились цветы – орхидеи, лилии и прочее. Но я никогда не думал, что влюблюсь в колючую розу.

– О, Питер! – запротестовала она.

– Это правда, дорогая.

– Дорогая? Ты меня почти не знаешь.

– Этого достаточно, – заверил он ее.

– Такие вещи не происходят слишком быстро… я не имела в виду…

– Это произойдет.

Да, – подумала Верити. Это должно произойти, говорило ее сердце, потому что Питер вытеснил все остальное. Она думала только о Питере. Даже образ Робина потускнел. Адель, Присцилла, Барт…

– Дорогая, о чем ты думаешь? – спросил Питер.

– В данный момент о твоем брате.

– Мэтью или Барте?

– Я не знакома с Мэтью.

– Значит, ты думала о Барте. – Питер сделал нелепый жест.

– Почему ты так делаешь?

– Я не могу точно сказать. Барт был единственным, кто омрачал мне жизнь. С детства. Я всегда был прям и честен. Я был тверд со всеми – с матерью, Мэтью, моими учителями. Но никогда с Бартом. Даже после того, как произошел несчастный случай и Барт стал менее… стал не таким, каким был раньше, он все еще имел превосходство надо мной. Я восхищаюсь им больше всех на свете… Но давай не будем говорить о нем. Он сейчас выписался из клиники и вне опасности, не так ли?

– Да, Питер, – сказала Верити, немного озадаченная. Следующим вечером они пошли в новый ресторан. Музыка была мягкой и обволакивающей. И столь же мягко покоилась рука Питера на волосах Верити.

– Похоже на шелк, – улыбнулся он.

Верити не отодвинулась, ей хотелось, чтобы его рука оставалась там всегда. И чтобы Питер остался с ней навсегда. Она чувствовала себя хрупкой, как паутинка, и бестелесной, как шелк, – так он сказал о ее волосах. Окружающий мир не имел для нее значения – ни Робин, ни Адель, никто в мире, кроме Питера. Это было волшебство, мир воображения… и после этого Верити не хотелось возвращаться к реальности.