Зеркало остается. Вещи появляются и исчезают. Сознание остается, осознание остается, наблюдение остается; вещи появляются и исчезают. Жизнь приходит, смерть приходит, ваше наблюдение остается вечно. Это единственная вещь, которая никогда не меняется.

Басё писал:

Преддверье осени - прошу,

обернись ко мне.

Я тоже чужак.

Хайку Басё ни с чем нельзя сравнить. Все мастера дзен писали хайку, но Басё слился с природой, как никто иной.

"Преддверье осени - прошу, обернись ко мне". Он словно обращается к вам, говоря: "Здесь, в этом мире, все мы чужаки".

Мы забываем о сути, принимая существование каждого как нечто должное. Задумывались ли вы когда-нибудь над этим? Все эти десять тысяч будд - чужаки. Мы пытаемся забыть об этом, заключая браки, заводя дружбу, - мы делаем все это лишь с целью, забыть, что все мы чужаки. Мы очень испугаемся, обнаружив, что окружены чужаками. Семьи, клубы, религии и нации - все это попытка скрыть факт, что все мы чужаки.

Дзэн - это попытка осознания того, что каждый из нас чужак. Он делает вас свободными от толпы. Это дает вам ощущение, что вы - это вы и никто иной, помогает сознавать, что вы окружены чуждым миром, в котором каждый - чужак.

Это имеет гораздо более глубокий подтекст. Если вы поймете, что каждый - чужак, вам придется отказаться от всех своих ожиданий. Чего вы ожидаете? Муж ожидает от жены определенных вещей, при этом забывая, что она - чужак. Мы встретили друг друга, прошлись немного вместе, немного поболтали и позабыли о том, что мы все еще чужаки.

Мы не знаем себя, как же мы можем узнать других? Но внешне мы хотим поддерживать близкие отношения, хотим забыть ту страшную мысль, что мы - совершенно одиноки. Жена, дети, Ротари-клуб... мы хотим быть к чему-то привязаны.

Мы не хотим оставаться одинокими и стоять, наслаждаясь полной свободой, под открытым небом, танцевать под солнцем и дождем. Нет, мы хотим уюта толпы, хотим раствориться в ней - здесь как-то теплее.

Нет, не без причины Иисус называл всех людей "овцами", а себя "пастухом" - и никто не возражал. Но вот что странно: Иисус был распят, но никто не возражал против ни одной из его проповедей и никто не оспаривал их.

Кажется, что в глубине души люди давно согласились с тем, что они - овцы и что им нужна толпа, так как они не могут в одиночку выходить на неведомую территорию. Никто не встал и не сказал Христу: "Ты оскорбляешь человечество. Ты унижаешь нас, претендуя на роль пастуха и делая из нас овец".

Ему никто не возразил, потому что люди считали, что он прав: "Нам нужна толпа".

Басё говорит: "Преддверье осени - прошу, обернись ко мне" - не только ты здесь чужак, "я тоже чужак".

Я как-то слышал...

Один англичанин, сойдя с поезда, почувствовал сильное головокружение. За ним пришла жена, чтобы отвезти его домой со станции. Она спросила:

- Что с тобой случилось? Ты очень бледен и кажешься нездоровым.

- Это очень неприятная ситуация, - отвечал англичанин, - всегда, когда я сажусь против хода поезда (поезд ехал на восток, а я сидел лицом на запад), меня укачивает.

- Но это же такая мелочь, - сказала ему жена, - ты бы мог просто обратиться к любому пассажиру, объяснить, что тебя из-за этого укачивает, и попросить поменяться с ним местами.

Он ответил:

- Ты совершенно права. Но все мы были друг другу чужими - никто меня никому не представил.

- Ты идиот, - сказала ему жена, - все мы - чужаки, но это не значит, что ты не можешь попросить кого-то о маленьком одолжении.

- В следующий раз я так и сделаю, - пообещал жене англичанин.

Но на следующий раз он сошел с поезда, чувствуя себя еще более разбитым.

- В чем дело на этот раз? - спросила его жена.

- На этот раз передо мной никто не сидел, так что мне не у кого было просить об одолжении, - ответил англичанин.

Жена на это лишь вздохнула:

- Я больше не буду вмешиваться в твои дела - ты или философ, или сумасшедший.

В общем-то это одно и то же.

Вот еще одна хайку Басё:

Серп луны...

восточный край неба во тьме и звук колокола.

Он рисует картину в словах. Ему не нужны краски, чтобы рисовать. "Серп луны... восточный край неба во тьме и звук колокола". Звук колокола можно услышать, читая эти строки. Это - мгновения его медитации.

Время от времени, открывая глаза, он видит: "Серп луны... восточный край неба во тьме и звук колокола" - фрагменты картины медитативного ума. Они говорят немного, они просто отображают ситуацию. Все очень зримо - это можно увидеть, это можно услышать. Басё - очень земной поэт.

Маниша спрашивает:

Наш любимый Учитель,

Хайку Басё, безусловно, весьма изысканны, но в основном они кажутся меланхоличными.

Я привыкла ассоциировать просветление с подъемом, а то и с экстазом. Однако кажется, что Кришнамурти не сумел получить особого удовольствия от своего просветления. Был ли Басё просветленным?

Маниша, каждый просветленный идет своим неповторимым путем. Басё, безусловно, кажется несколько меланхоличным. Но его грусть - совсем не то, что твоя грусть. Твоя грусть - не что иное, как подавленная злость. Ты начинаешь грустить, когда не можешь дать выход злости.

Например, когда муж и жена сидят вместе, они всегда грустят. Причина проста - они злятся друг на друга. Жена думает: "За какого дурака я вышла замуж!" А муж думает: "Куда бы отсюда смыться? Под каким соусом..."

Подавленная злость превращается в грусть. Но это вовсе не грусть Басё. Басё, безусловно, грустит, но в его грусти есть красота. Твоя грусть - безобразна. Он же грустит обо всем мире, его грусть не связана с собственной личностью. Это грусть человека, который знает, как близко твое просветление, и видит твое бессмысленное метание из стороны в сторону. Весь мир воюет. Весь мир зол, безобразен... Всю эту энергию можно направить на то, чтобы люди стали буддами.

Грусть Басё происходит из сострадания, она не имеет со злостью ничего общего. Но твое замечание относительно грусти, которая ощущается в его хайку, совершенно верно. Он должен грустить. Он грустит о тебе, он грустит обо всем человечестве. Он грустит обо всех, кто последует за ним, ибо ему известна истина. Она так близка - стоит лишь протянуть руку... Из-за этого он и грустит. В его грусти заключены красота и очарование.

Что же касается Кришнамурти, он грустил от гнева. Но и эта злость отличалась от твоей злости. Это такая тонкая вещь... Он злился оттого, что люди не понимали его. Он - такой рациональный, такой понятный, а люди не понимают его - почему? Он бился головой перед собравшимися, говоря: "Вы слушали меня на протяжении сорока лет, пятидесяти лет. И я смотрю вам в лица и чувствую великую грусть".

Почти пятьдесят лет он страдал мигренями. Его мигрень была столь жестокой, что, как он писал в своем дневнике, ему хотелось разбить голову о стену. Мигрень - не психологическая проблема. Он страдал головными болями, так как слишком много общался с людьми, проводя интервью, частные беседы с утра до вечера. Но ни разу он не видел, чтобы глаза собеседника загорелись огнем понимания.

Его нельзя упрекать за его гнев - это особый случай. Как я уже говорил вам, каждая просветленная сущность сталкивается с миром своим особым способом. Кришнамурти прожил долго - девяносто лет, но и в последнее мгновение своей жизни он злился. В последнюю минуту он сказал такие слова: "Я зря потратил свою жизнь, мотаясь по свету и говоря с людьми - они считали, что это развлечение. Я говорил им о просветлении, а они собирались вокруг меня, как собираются на цирковое представление".

Его гнев происходит от сострадания. Но это странное превращение сострадания. Он был очень настойчив и считал, что вы должны понимать его. Это и делало его злым.

Он был против санньясы и был против меня. Он хотел повидаться со мной и прислал мне записку. Мы оба тогда находились в Бомбее. Но я сказал: "Не думаю, что в этом есть какой-то смысл. Он не согласен со мной, и я совершенно с ним не согласен. Зачем же терять время попусту и злить его? Он может разбить себе голову о стену, и в этом будут винить меня".