Все эти виды страха и вытекающие из них поучения становятся понятными на религиозно-культурном фоне и ориентируются на него более, чем на реальные и поддающиеся наблюдению человеческие качества. Прощение – это прежде всего моральное предписание очень тонкого свойства. Как правило, оно предполагает

понимание, иначе приводит к самоотречению. Хафиз писал: «Если бы каждый все знал о других, то каждый легко и охотно прощал бы другого». Аскетизм как средство от одиночества кажется парадоксом, подобно тому утверждению, что «из страха перед смертью нужно совершить самоубийство». Опыт показывает, когда человек добровольно предается аскетизму и видит в нем смысл, а окружающие начинают почитать и уважать его, этот человек скорее может избавиться от страха одиночества. Аскетизм может в такой же мере означать бегство как реакцию на страх перед людьми. Молитва и медитация как средство от страха перед будущим выдержали многовековые испытания, с их помощью человек обретает доверие и надежду. Разумеется, погружение в молитвы и занятия медитацией становятся проблематичными, если они вытесняют активную заботу о будущем.

Исцеление» халифа

Халиф тяжело заболел. Все попытки вылечить его были напрасны. Наконец пригласили на совет и великого врача Рази*. Сначала он испробовал все известные с давних времен способы лечения, но безуспешно. Тогда Рази попросил у халифа позволения проводить лечение так, как он это считает нужным. Потерявший всякую надежду халиф согласился. Рази попросил дать ему две лошади. Ему привели самых лучших и самых быстрых лошадей. На следующий день рано утромРази приказал отвезти халифа на известный в Бухаре курорт «Джуз муллан». Халиф не мог двигаться, и его несли на носилках. Когда прибыли на курорт, Рази велел халифу раздеться и приказал всем слугам удалиться. Вместе со своим учеником он уложил халифа в ванну и быстро стал поливать его горячей водой. Одновременно он влил ему в рот горячий сироп, который поднял температуру тела больного. Затем Рази встал перед халифом и начал осыпать его ругательствами и оскорблениями. Халиф был потрясен и пришел в страшное волнение из-за такой неслыханной неучтивости и несправедливых обвинений. В невероятном возбуждении он стал двигаться. ТогдаРази вынул свой нож, подошел близко к больному и пригрозил, что убьет его. Охваченный страхом халиф попытался встать и побежать. Увидев это, Рази вместе со своим учеником вскочили на лошадей и, спасаясь бегством, ускакали за пределы города. Обессиленный халиф упал. Когда он очнулся от обморока, то почувствовал, что может двигаться. Охваченный гневом, он закричал, чтобы явился слуга, велел одеть себя и поскакал в свой дворец. С ликованием встретила толпа своего властелина, избавившегося от недуга. Через восемь дней халиф получил письмо от врача, в котором тот объяснил свой способ лечения. «Сначала я испробовал все традиционные методы лечения. Но они оказались безрезультатными, поэтому я решил искусственно разогреть твое тело и вызвать твой гнев, который вернул тебе силы двигаться. Когда я увидел, что ты начинаешь выздоравливать, я покинул город, чтобы скрыться от твоей карающей руки. Прошу тебя не звать меня к себе, так как я прекрасно понимаю, как несправедливы и подлы были те обвинения, которые я обрушил на тебя, пользуясь твоей беспомощностью, и которых я стыжусь до глубины души».

Когда халифу прочитали это письмо, сердце его преисполнилось глубокой благодарностью, и он попросил врача вернуться, чтобы выразить ему свою признательность.

Активизация эмоций – древний медицинский прием. Его мы и находим у Рази, знаменитого персидского врача, которому, между прочим, приписывают то, что он первым стал употреблять слово «психотерапия».

Этот метод лечения нельзя назвать в полном смысле слова «катарсисом»*, то есть очищением. Он направлен на то, чтобы уничтожить существующие эмоциональные преграды больного, но другим, отличным от традиционного катарсиса способом. Рази вызывает эмоциональное возбуждение угрозами и оскорблениями, применяя их как стимул к выздоровлению. Он позаботился о всех необходимых условиях: удалил слуг, заставил халифа догола раздеться и, таким образом, властелин оказался беспомощным перед своим врачом. Без этой предосторожности лечение обернулось бы наверняка двойной неудачей: халифа не удалось бы довести до состояния нервного возбуждения, потому что слуги, услышав жалобы своего властелина, прервали бы лечение, а Рази должен был бы уже опасаться за свою жизнь.

Как ни стара эта история, но она затрагивает существенную проблему современной психотерапии: подобно халифу, наши пациенты окружены целой «свитой» благожелателей, родственников, друзей, врачей, которые могут уговорить больного прервать лечение, если в процессе этого лечения наступают кризисы или если оно происходит не так, как бы им хотелось.

Правильное лечение

Каримкхан, могущественный властелин, тяжело заболел. Он лежал в постели, и все врачи боялись его страшного гнева. Наконец один из слуг силой и угрозами привел дрожащего от страха лекаря к ложу Каримкхана, который закричал во всю глотку: «Тебя повсюду знают как хорошего лекаря. Покажи свое искусство! Но не забывай, кто перед тобой!» Лекарь тщательно обследовал больного. «Нам поможет только одно средство, – сказал он, – подготовьте все для клизмы». «Что? Клизма! – заорал халиф. – Кому поставить клизму?» Страшный взгляд халифа заставил задрожать лекаря. «Мне, мой повелитель». Халиф велел проделать все это с лекарем, и, вот чудо, с этого мгновения властелин стал поправляться. И каждый раз, когда его начинала терзать болезнь, он звал к себе лекаря и велел ставить тому клизму.

Всю ночь он сидел у постели больного и плакал; на следующее утро он умер, а больной остался жив.

(По Саади)

Древневосточному врачу жилось нелегко. Его гонорар, как правило, зависел от успеха лечения: ошибки могли ему стоить жизни. Кроме того, врач стоял перед проблемой, актуальной для любой врачебной профессии: он должен был взвесить все возможности риска и нес за это личную ответственность. Как слуга могущественного повелителя он целиком находился в его власти; даже такие знаменитые врачи, как Авиценна или Рази, не были исключением и должны были бояться не только за жизнь своих пациентов, но и за свою собственную.

Кто сказал А, тот должен сказать и Б

Во время урока, который на Востоке называют «мактаб», один ученик доставлял немало хлопот учителю. «Скажи А!» (по-персидски «алеф»). Мальчик только отрицательно качал головой и плотно сжимал губы. Учитель терпеливо упрашивал его: «Ты такой славный мальчик, скажи же А! Ну что тебе стоит». Однако взгляд ребенка выражал явное нежелание отвечать. Наконец после нескольких попыток у учителя лопнуло терпение. «Скажи А! – закричал он. – Скажи А!» В ответ он услышал только: «Мм-мм». Тогда учитель послал за отцом. Вдвоем они умоляли ребенка, чтобы он сказал А. Наконец мальчик уступил и на удивление всем ясно и четко сказал А. Учитель, обрадованный своим педагогическим успехом, воскликнул: «Слава аллаху! Как прекрасно! А теперь скажи Б». Тогда мальчик бурно запротестовал и энергично ударил своими кулачками по столу. «Теперь все! Я же знал, что меня ожидает, если я только скажу А. Тогда вы все захотите, чтобы я сказал и Б, потом мне придется говорить на память весь алфавит, а потом – учиться читать, писать, считать. Я ведь знал, почему мне нельзя говорить А».

Мальчик знает, чего он хочет. Предвидя последствия своих действий, он имеет явное преимущество перед взрослыми. Способность учитывать последствия нередко оказывается очень полезной. Какие для меня могут быть последствия, если я пью вино, хоть это и доставляет мне удовольствие? С какими последствиями я должен считаться, если кроме жены у меня будет любовница? Какие последствия будут от того,что я неумеренно много ем? Какие последствия ждут меня, если я буду придерживаться каких-либо политических или религиозных убеждений?