Минуту они молчали, переживая драму.  Роман Аркадьевич смотрел в сторону.

— Вы что затихли? Глаза отводите? — спросил, наконец, Смирнов.  — Считаете меня виновником смерти Жанны и ее мужа?

— Ну, может быть, косвенным...

— Нет, вы считаете...

— Бог вам судья, — натянуто улыбнулся Роман Аркадьевич.  — А что случилось с Ларисой? Вы говорили, что она умерла виртуально?

— Жадной она оказалась, и дурой к тому же, потому и умерла, для меня умерла.  Больше всего на свете не люблю жадных дур, с тех пор не люблю…

— А что случилось?

— Смех и грех, а как вспомню, внутри все вянет и чернеет от злости.  Представляете, через пару недель после этой истории мы с ней решили устроить праздник.  На Госпремию, полученную за крабов, я купил Лоре новое белье, туфельки на высочайших каблуках, шампанского, естественно.  И вот, только мы выпили по бокалу и в постельку легли, она мне говорит, вместо того, чтобы прижаться:

— Ми-и-лый, у меня для тебя сюрприз!

И давит на кнопку пульта… Вы все поняли?

— Нет…

— На наш интимный праздник она купила лицензионную кассету с порнографическим фильмом.  Теперь вы поняли?

— Что-то доходит.

— Ну ладно, слушайте по буквам.  Этот тип, Грум-Грижимайло, ну, который крабами торговал, никому ничего не сказав, за большие деньги продал кассету Жанны Сергеевны в видеофирму, и эти беспринципные торгаши размножили ее огромным тиражом.  И надо же было такому случиться, что Лариса купила именно нас.

— Из-за этого она ушла?!

— Да.  Она меня бросила.

— Вот дура…

— Почему дура? Напротив… Увидев себя на экране, она, невзирая на мою принципиальную позицию и моления на коленях, в ту видеофирму работать пошла, порнографическая звезда она теперь по всей Европе и прочей Швеции.  Меня приглашали ей в пару, по всей Москве преследовали, многомиллионные контракты предлагали, но я категорически отказался.  За деньги задницу показывать? Не-е-т, не то у меня воспитание.

— Мне кажется, вы правы… Я бы тоже не показывал…

Некоторое время они молчали, потом Роман Аркадьевич засобирался:

— Ну ладушки, Евгений, до свидания.  Я, пожалуй, пойду, час уже с вами беседуем, жена, наверное, уже сердится…

— Да, да,  конечно.  И знаете, что я вам скажу на прощанье…

— Что?

— Ваша жена — я это чувствую, — в тысячу раз лучше Жанны Сергеевны.  Лучше, потому что у нее есть вы и ваши дети.  Любите ее больше, доверяйте, и вас минуют жизненные трагедии.  И еще, вы, наверное, поняли, что я несколько привирал… описывая достоинства своих женщин.  Они, конечно, были заметными, но прекрасными их делала моя любовь…

Роман Аркадьевич благодарно заулыбался.  Когда Смирнов рассказывал о красоте Жанны Сергеевны и Ларисы, он испытал соблазн и вожделение не супружеской любви, ибо жена его была обычная по наружности женщина.  Пожав руку Смирнову, он ушел, ни разу не оглянувшись.

— Счастливый человек, — думал ему вслед Смирнов.  — А счастливому не надо ничего выдумывать —  у него все есть.