Лашуре верит в то, что Эло скорей погибнет, чем выдаст врагам их тайну. А Чамино верит в способность Акачи убеждать людей. Вот пусть Эло и поведет своего племянника к Гашо, и там, на месте, пусть уже Акачи сам решит, как ему действовать. Но ни один человек с той стороны — даже Гашо — не должен знать о существовании государства повстанцев.

Внимательно изучив карту лабиринтов, Штаб поручил Лашуре при помощи бестемпературного генератора давления создать тайный выход на поверхность по ту сторону баррикад.

Это была двойная конспирация: если бы даже карателям и посчастливилось отыскать выход из их лабиринтов, это все равно ничего бы не дало.

И сразу же началась деятельная подготовка к этой операции. О решении Штаба Коля не имел права сообщить даже Лоче.

Он стоит у прозрачной стены в комнате Лочи и смотрит в фиолетовый сад, по которому Лоча водит своих беловолосых посетителей.

Третий день она принимает гостей. Теперь она убеждена, что все опасения были напрасными. Посетители преисполнены благоговения.

В сад вошла новая группа. Это пожилые скотоводы. Есть среди них юноши и девушки.

Как изменился вид этих людей! Николай хорошо помнит первое знакомство с беловолосыми. Грубые рубашки, похожие на мешки с прорезанными дырами, куда можно всунуть головы и руки, были единственной их одеждой.

Так одевались и женщины, и мужчины, и девушки. Тогда ему показалось, что уже сложился определенный тип человека и возродить расу смогут только новые поколения, но для этого они должны многие десятки оборотов жить в других условиях…

Теперь он убедился, что возрождение наступает очень быстро. Сотни, даже тысячи оборотов полуживотного существования не могли убить в людях того, что они когда-то унаследовали от своих сильных, вольнолюбивых предков. И как стебелек цветка, придавленный камнем, выпрямляется и наливается новыми соками после того, как камень отброшен, так и эти люди выпрямились, освободившись от гнета. Именно поэтому они с таким интересом рассматривали воскресшие цветы и деревья. И каждый из них, видимо, думал о том, как схожа его судьба с судьбой вот этих трав, деревьев и цветов.

Перед Колей прошла группа девушек. Они были одеты так же, как одеваются на «втором этаже», только цвет одежды был не голубым, а белым.

Детей Лоча принимала отдельно, но, несмотря на это, они старались пробраться с каждой группой. Сначала Лоча очень боялась за них, потом поняла, что их привлекало больше всего. Походив вместе со взрослыми, они сразу же шлепали босыми ногами к бассейну, прыгали в синеватую воду, и уже не было никакой силы, способной вытащить их оттуда. Над бассейном стоял радостный визг, высоко взлетали брызги воды, а взрослые, поглядывая в ту сторону, обменивались добрыми улыбками.

Выглядывая из своей засады, Коля следил за реакцией людей, впервые в жизни увидевших, какой красивой была когда-то их планета. Возможно, именно эта красота и начала тогда формировать человеческую душу, побуждала людей воспроизводить на скалах то, что замечали их глаза и запоминал мозг.

Глаза беловолосых увлеченно светились. Сейчас среди них рождались поэты и художники — будущая гордость обновленного Фаэтона.

Коля прислушивался к объяснениям Лочи. Настроение людей передалось и ей, и Лоча, наверное, впервые понимала величие происходящего в эту минуту.

— В далекую доледниковую эпоху это дерево называлось гужа, — рассказывала Лоча. — Оно росло на экваторе, где выпадало много дождей и весь оборот ровно, с одинаковой силой, грело солнце. Под листьями гужа люди укрывались от дождя, его плодами утоляли голод. В ветвях деревьев пели птицы, и люди старались перенимать их песни… А это вот растение создано человеком из многих растений, которые давно уже погибли. Когда-то его выращивали на широких полянах, хорошо обработав почву. Потом высушивали, складывали в деревянные помещения и изготовляли разные блюда. Придет время, и мы вырастим много таких растений, тогда каждый сможет убедиться, как вкусны они и как быстро восстанавливают утраченные силы…

— Почему же Бессмертный не хочет выращивать их для людей? — спросил пожилой сгорбленный скотовод. — Если бы он захотел, планета согрелась бы от их дыхания и все люди смогли бы выйти на поверхность, чтобы жить в таких вот садах… Почему он не хочет этого?

Коля заметил, как Лоча сначала растерялась, как встрепенулись ее длинные ресницы, как в волнении начала приглаживать волосы. Но потом она собралась и ровным спокойным голосом заговорила о Бессмертном. И слова ее оставались в сознании людей.

Не было в государстве Бессмертного ни одного храма, который смог бы сравниться красотой с храмом природы, созданном усилиями Лочи. И не было у Бессмертного ни одного проповедника, который своей убежденностью, силой мысли, вдохновением сумел бы соревноваться с Лочей…

«Лоча! Милый узелок на светлом луче!.. Как я скажу тебе, что мы снова должны расстаться!..»

Лоча не заплакала. Ее белая фигура в немом трепете припала к нему, горячее дыхание обожгло его щеки. И впервые в руках ее красным лучом вспыхнул сорванный цветок. Она долго колебалась, прежде чем сорвать его. Но рука не послушалась, и Лоча сорвала самый лучший цветок в своем саду.

Красный цветок она приколола к грубой одежде, которая мешковато висела на Коле. Теперь он был одет точно так же, как скотоводы и механики по ту сторону тайных баррикад. За его спиной висел плащ. Он спрячет плащ в узенькой пещере, вырубленной Лашуре, а сам затеряется среди людей, которых ему предстояло подготовить к великим боям. Он уходит не на день, не на два, а по крайней мере на целый оборот.

Штаб разрешил сказать Лоче, куда он направляется и ради какой цели.

В ледяном коридоре Лоча еще кое-как держалась. Но когда поднялись по лестнице на площадку, вырубленную под самой крышкой, плечи ее вздрогнули.

Притронувшись губами к ее щекам, он ощутил солоноватый привкус — привкус разлуки — и подумал: «Это хорошо, что жены умеют плакать». Соленый привкус останется на его губах и всегда будет напоминать ему о Лоче.

— Прощай, Лоча!.. Я вернусь. Мне ничто не угрожает. Там есть люди, а среди людей не страшно…

И вот Николай и Эло поднялись над планетой. Юпитер посылал навстречу свои холодные лучи, шахо вели куда-то на север, а ветер бросал в лица острые ледяные осколки. Наконец огненная стрелка на маленьком приборе завертелась, и они полетели вниз. Ветер и здесь мешал им разгребать снеговые сугробы, но они понимали, что он их союзник, ибо как только они спустятся в узенькую пещеру, ветер заметет следы и спрячет под снегом толстую каменную крышку от вражеских глаз.

Крышка оказалась неожиданно легкой, хотя толщиной была не менее человеческого роста. Пока Эло спускался в темное отверстие, Коля изо всех сил держал крышку, чтобы бешеный ветер не вырвал ее из рук и не покатил по льду. Он закрыл за собой крышку, и она плотно примкнула к каменным стенам.

Освещая дорогу фонариками, они начали спускаться вниз.

В карманах посланцев лежали жуго — могучее оружие фаэтонцев. Им пользовались только служители храмов. Даже беловолосым карателям его не доверяли: боялись, чтобы оно не попало в опасные руки.

Шли долго, пока не натолкнулись на круглую, похожую на пробку крышку. Плащи и шахо спрятали в надежное место. Включили другой прибор, единственный, который был не подвластен волнам экранизации, направленным сейчас из государства повстанцев на шахо контрольных пунктов Бессмертного для того, чтобы парализовать их действие. Этот прибор они взяли для связи со Штабом повстанцев.

И вот они попали в темные владения Бессмертного. На ощупь двинулись в тяжелую без конца и без края дорогу. Впереди шел Эло, который безошибочно ориентировался в темноте.

Николай все время спотыкался обо что-то хрустевшее у него под ногами, словно чьи-то кости. Эло сказал, что это и в самом деле кости беловолосых, которые пролежали здесь сотни оборотов. Здесь было громадное кладбище жителей «первого этажа», и его избегали даже вездесущие каратели. Именно потому Лашуре и выбрал этот страшный лабиринт для выхода из тайной пещеры.