Восточная кровь Бахтияра, омагниченная физическими полями «Архелона», то и дело толкала его на любовные авантюры. В одном прибрежном городке, сидя в зубоврачебном кресле, он умудрился соблазнить молоденькую дантистку.

Странное дело, но этот не бог весть каких статей сладкоглазый перс пользовался невероятным успехом у островитянок. Бахтияр был в восторге от Сан-Пальмаса. Он уверял доктора, что это самое райское место на «шарике», - а уж дядюшка Бахти повидал свет! - и после службы, да что службы, после нынешнего же похода - к черту контракт! - он покупает здесь харчевню или велосипедную мастерскую, заводит небольшой гарем из смуглокожих жен и ждет Коколайнена в гости месте с канистрой медицинского спирта.

Он не пропустил в Сан-Пальмасе ни одного «дома свиданий» и затащил доктора на сеанс звезды стриптиза Катарины Фёрст.

На маленькой эстраде портового кабачка Катарина вместе с партнером исполняла эксцентрический танец. В углу за столиком сидели отдыхающие подводники «Архелона» - заметно подгулявший Сэм-торпедист, стюард Бахтияр и шипшандлер, на пальце которого поблескивал перстень со скрещенными полумесяцами, и не спускали глаз с Катарины.

– В ней есть сатанинское начало, - прищурился Бахтияр. - Ей надо помочь освободиться от него, и тогда она поможет нам. Я проклинаю ее и дарую ей сан жрицы сатаны. Она тот амвон, с которого я скажу свое слово. - Бахтияр взглянул на Катарину. - И вы услышите его, весь мир услышит его.

Матросы, «черные апостолы», благоговейно потупили головы.

К столику Бахтияра подошел партнер Катарины, еще не снявший черное трико и рогатую корону. Стюард, вынужденный прервать свою проповедь, встретил его наглым вопросом.

– Сколько стоит этот коврик, маэстро? - Он потянул за угол пестрого ковра.

Человек в костюме дьявола отрицательно покачал головой: не продается.

– Джек! - кивнул Бахтияр трюмному машинисту. - Переведи ему мой вопрос!

Аварийный Джек выхватил из-за пазухи нун-чаку - деревянное оружие каратиста - и сделал несколько виртуозных выпадов, сбив с головы танцора бутафорские рожки.

Бахтияр и Аварийный Джек, сгибаясь под тяжестью свернутого в трубку ковра, пробирались к причальной стенке, где при свете прожекторов шла погрузка продовольствия на «Архелон». Сэм-торпедист опередил их и быстро взбежал по трапу.

Стрела грузовой лебедки опустила в люк «Архелона» освежеванную баранью тушу с тремя санитарными печатями на боку. Тушу осторожно приняли руки Сэма-торпедиста и Аварийного Джека. Вслед за ней матросы просунули в торпедопогрузочный люк свернутый в трубку ковер.

– Что это? - спросил старший помощник Рооп у шипшандлера.

– Скромный подарок нашей фирмы вашему кораблю, - почтительно склонил голову шипшандлер.

Ночная погрузка продовольствия продолжалась при свете прожекторов.

Бахтияр извлек из бараньей туши пластиковый пенал и спрятал его в контакторную коробку над электроплитой. Сэм-торпедист раскатал ковровый рулон и извлек из него тело Катарины, пребывавшей в беспамятстве.

Вой сирены заставил всех вздрогнуть.

– По местам стоять! К отдаче швартовых! - раздался голос Роопа из динамика корабельной трансляции.

– Что за черт? - испуганно воскликнул Бахтияр. - Мы же должны уходить послезавтра!

В дверь камбуза просунулась голова Сэма-торпедиста.

– Уходим! Срочное радио!

Бахтияр выругался.

– А эту куда? - Рыжий машинист приподнял безольную голову Катарины. - За борт?

– В «аптеку»! - приказал стюард.

В извивах трубопроводов замелькали золотистые волосы танцовщицы. Вниз, вниз, вниз…

«Архелон» бесшумно выходил из гавани. Оранжевая мигалка на рубке разбрасывала тревожные всполохи.

В ночной тишине раздался тяжелый вздох, и две небольшие волны схлестнулись на том месте, где только что высилась крылатая рубка.

Всплеск озарился зеленой вспышкой фосфоресценции…

Катарина пришла в себя посредине стальной «пещеры», выгороженной среди клубка трюмных труб, паропроводов и технических агрегатов. На тусклом матовом плафоне были начертаны скрещенные полумесяцы. С другого такого же плафона на нее безглазо взирал намалеванный на стекле череп.

– Где я? - вскрикнула танцовщица.

Из гула турбин выплыл жесткий голос Бахтияра:

– Ты в храме сатаны. В его подводном храме. - Стюард нахмурился и совал с шеи девушки цепочку с крестиком. Девушка обескуражено поправила растрепанные волосы. - Отныне ты будешь жрицей дьявола. Ты станешь моим престолом, и он поставил ногу на спину Катарины, с которого я призову князя подводной мглы сделать красных черными от пепла, а черных - красными от крови!

– Но-но, не очень-то! - сбросила Катарина ногу стюарда со спины. - С дамами так не обращаются… Да выпустите же меня наконец из этого дурацкого подвала!

Она вскочила и пребольно стукнулась головой о торчащий вентиль.

– Не так резво, моя серна! - приобнял девушку Бахтияр. - И не вздумай выходить отсюда, радость моя!..

Дельфины шли за «Архелоном» стаей. Они привыкли к огромной черной рыбине. Акустики могли слышать их переливчатое щебетание и веселую перекличку. Дельфины смеялись.

В медицинском отсеке на пульте контрольной аппаратуры тревожно замигал транспарант, при взгляде на который доктору Коколайнену едва не сделалось дурно. Он метнулся к пульту, выключил сигнализатор, оглянулся - не видел ли кто мигающего табло, но видеть пульт, кроме него, никто не мог: вход в каюту был надежно перекрыт гермодверью. Вытерев со лба холодный пот, Коколайнен выскочил в коридор. В дверях умывального бокса он столкнулся нос к носу с Катариной, выходившей из кабины душа. Доктор замотал головой, стараясь прогнать наваждение.

– Доброе утро!.. - улыбнулась ему Катарина.

Офицеры «Архелона» обедали.

Бахтияр почтительно поставил перед командиром тарелку с пиццей и бесшумно удалился. Рейфлинт бросил ему вслед негодующий взгляд.

– Когда-нибудь я все-таки отправлю его на электрический стул…

– Господин коммодор, - мягко вступился за стюарда Коколайнен, - раз от этой девицы никуда не деться, то пусть хоть так принесет пользу.

– Что вы имеете в виду? - вскинулся Рейфлинт.

– Мальчикам нужна психологическая разрядка. Впереди еще столько напряженных вахт…

Офицеры за столом зашумели, дружно поддержав «самого мудрого флотского эскулапа». Рейфлинт в сердцах швырнул нож и вилку.

Бар-Маттай переступил комингс каюты командира.

Рейфлент окинул пленника взглядом и усмехнулся:

– Зачем ты носишь этот хитон? Ты ж не индус.

– Когда твои люди отправляются в реакторный отсек, они надевают защитную одежду…

– Так у тебя это тоже защитная одежда?

– Да. В этой одежде я могу безопасно говорить то, что думаю. Те, кому не угодны мои речи, смотрят на меня, как на больного, и у них не возникает желания преследовать меня. Чтобы возглавить истину в наше время, надо надевать колпак шута или желтый хитон, иначе тебе не дадут договорить.

– Ты думаешь, если ты надел этот желтый балахон и обрил голову, то познал истину? Посмотри на моих парней! На их спинах держится «шарик». А ты и такие подонки, как ты, отсиживаются за нашими спинами да еще корчат из себя недовольных. Вы путаетесь у нас под ногами! Вы - позор наций! Жалею, что ты не сгорел дотла!

– Твои люди помешали мне это сделать…

– Эту ошибку еще не поздно исправить, - усмехнулся Рейфлинт. - Почему то русских никто себя не сжигает, когда их «Тайфуны» выходят в океан… Ты знаешь, как назывался «Архелон» до спуска? «Корпус Кристи»! Тело Христово!

– Я бы назвал его «Голгофой».

– Слава богу, тебя об этом не спросили. Ну так что же, по-твоему, истина?

– Истина есть мир.

– И все?

– Тебе этого мало?

– Истина в том, - Рейфлинт потряс рукоять дистанционного пуска ракет, - что мир, который ты называешь истиной, в моих руках. Значит, что я владею истиной, а не ты! К какой вере та принадлежишь?

– Это вера принадлежит мне, а не я ей.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: