Мария (отчаянно). Это чужое письмо! (Падает в кресло и прячет лицо в ладонях.)

Петринский. А почему тогда оно адресовано тебе?

Пауза. Мария всхлипывает, Петринский читает письмо. Лицо его искажается. Становится неузнаваемым от удивления и гнева.

(Потрясен.) Значит, значит, Теодосий – любовник Глафиры? (Тихо, словно самому себе.) Господи! Не может быть! (Сует письмо в карман и хватается за голову.) Теодосий и Велизар! Товарищи, которые двадцать лет были беззаветно верны друг другу, столько пережили вместе, а теперь…

Мария (поднимает голову). По-человечески все это понятно!

Петринский (с яростным криком,). Понятно? Сводница! Значит, ты согласилась передавать любовные письма? И как ты могла сейчас смотреть в глаза Ане и Велизару? А?

Мария. Я уже сказала, что твое поведение заставляет меня мириться с вещами, которые я, в сущности, осуждаю! Я живу под гнетом твоего невыносимого характера и не могу не сочувствовать настоящей любви!

Петринский (разражается громким и саркастическим смехом). Настоящая любовь!.. Что ты понимаешь под настоящей любовью? Ложь и подлость за спиной тех, кто нам доверяет?

Мария. Ты сам столько раз поступал так же!

Петринский (гневно). Но теперь не поступаю и осуждаю это! Поняла?

Мария. Только потому, что тебе это надоело!

Петринский. Где Глафира? Где это ничтожество? Я ее раздавлю как червя, уничтожу!

Мария. Разве в таких случаях виновата только женщина?

Петринский. А кто же еще? Ни один серьезный мужчина не станет ухаживать за женщиной, если она ему не делает авансы!

Мария. А зачем мужчина принимает эти авансы?

Петринский (задыхаясь от гнева). Зачем, зачем! Замолчи! Не разговаривай!

Мария. Настоящая любовь – выше всего!

Петринский (с внезапным подозрением). Значит, и ты готова на такую любовь! Так?

Мария. Нет, потому что пока еще люблю тебя! Но ты делаешь все возможное, чтобы толкнуть меня на это!

Петринский (в новом приступе ярости). Это Глафира тебя научила так рассуждать?

Мария (смело). Да, Глафира! Она говорит о жизни много верного!

Пауза. С окаменевшим лицом Петринский смотрит на Марию.

(Испуганно.) Ты что?

Петринский (ледяным тоном). Послушай, милая! Завтра я подаю заявление о разводе, и решение мое окончательно. Поняла? Я не могу жить с женщиной, которая способна поступить, как Глафира!

Мария (в ужасе). Харалампий!

Та же обстановка. Петринский в кабинете роется в книгах. Мария входит в холл. Она в костюме, шляпе, перчатках. Медленно снимает перчатки и шляпу, кладет на стол. Несколько секунд смотрит на Петринского, как будто ждет, что он заговорит с ней. Однако Петринский, словно не замечая ее, продолжает невозмутимо рыться в книгах. Быстрыми и твердыми шагами Мария идет в спальню, выносит оттуда два чемодана и ставит возле кресла.

Петринский (равнодушно). Переезжаешь к матери?

Мария (взволнованно и сердито). Да! После того как ты ходил к адвокату, я не могу больше оставаться в твоем доме! Вся София уже знает об этом!

Петринский. Хм! Развод не такая уж редкость. В моей клинике чуть не половина персонала разводилась, а некоторые и по два раза.

Мария (гневно). Ради бога, замолчи! Если ты совсем не жалеешь о нашем браке, то хоть не кощунствуй, не издевайся! (Расстроенная, садится в кресло.)

Петринский. Не понимаю, почему надо посыпать голову пеплом?

Мария. Да! Для тебя одним разводом больше – и все! А для меня загублена вся жизнь!

Петринский (бесстрастно). Ну уж, загублена!

Мария (устало). Ты что-нибудь предпринял, чтобы найти мне работу?

Петринский. Я ходил к помощнику министра здравоохранения. Он сказал, что в Софии нет мест. А в провинции – сколько хочешь! Ведь ты мечтала быть первопроходцем в Родопском рудном бассейне?

Мария. Да, мечтала! Но сделала глупость и вышла замуж за тебя!

Петринский (невозмутимо). Брак – могила многих стремлений! (После паузы.) Но скоро ты будешь свободна!

Мария (возмущенно вскакивает с кресла). Перестань! Тебе бы в жены мелочную особу, без гордости и достоинства! Чтоб выматывала тебе нервы и не давала развода, пока не отправишься на тот свет.

Петринский. А! Закон больше не покровительствует таким женам!

Звонок. Петринский делает привычный жест жене: «Посмотри, кто там!», но, вспомнив, что обстоятельства изменились, идет открывать сам. Возвращается с Глафирой. Она в элегантном костюме и шляпе.

Глафира (презрительно, Петринскому). Ты думал, я в панике, да?

Петринский (рассматривает ее, после короткой паузы). Нет! Ты всегда спокойна! Нахальство всегда хладнокровно.

Глафира. Если хладнокровие – добродетель, то чтение чужих писем – подлость! Понятно?

Петринский. Я вообще не слушаю женщин, когда они принимаются говорить мне о добродетелях.

Глафира. Женщины бывают добродетельные и порочные! Но тебе все одно, и поэтому я буду говорить прямо: я пришла за письмом!

Петринский (твердо). Ты уйдешь без письма.

Глафира (вспыхивает). Кто дал тебе право вмешиваться в мою семейную жизнь?

Петринский. А ты как посмела превращать мою жену в сводницу?

Глафира. Господи! Ты на самом деле чудовище!

Петринский. А вы обе – женщины легкого поведения! (Указывает на них.)

Мария (презрительно). Оставь его, милая! Где ему понять твою драму!

Петринский. Драмы переживает ее тело, а не душа!

Глафира. Чужая душа – потемки, Харалампий! (После короткой паузы.) Что ты собираешься делать с письмом?

Петринский. Я не обязан давать тебе объяснения.

Глафира (взволнованно). От него зависит судьба Двух семей!

Петринский. Поздновато ты вспомнила об этой судьбе.

Глафира (презрительно). Покажешь письмо Велизару?

Петринский. Никому не буду показывать! Но мне оно понадобится в суде, если ее милости придет в голову не давать развода! (Указывает на Марию.)

Мария (возмущенно). Будь спокоен! Я не собираюсь навязываться!

Петринский. Все женщины так говорят до развода! А на суде ведут себя совсем иначе.

Мария. Замолчи! Я не такая, как другие твои жены!

Петринский. Хм! Посмотрим.

Глафира. Значит, ты используешь письмо только для суда?

Петринский. Да! Ни один суд не может принудить порядочного человека жить со сводницей.

Мария (вне себя). Хватит повторять это гнусное слово! И не коленях будешь меня просить, не останусь больше в твоем доме!

Петринский (удивленно). А кто собирается становиться на колени?

Мария снова падает в кресло, закрывает лицо и отчаянно рыдает.

Глафира (Марии). Не плачь! Он и не собирается разводиться.

Петринский. Вот как! Посмотрим!

Глафира (Харалампию). Когда-то ты был не лучше меня! А теперь, когда молодость прошла, превращаешься в блюстителя семейной морали! (Марии.) Я знаю его давно! Он привык мучить женщин, как подопытных животных у себя в лаборатории.

Петринский (внезапно, Марии). А ты знаешь, почему она сравнивает тебя с подопытным животным?

Глафира. Потому что ты ее мучаешь как садист! Петринский (Глафире). Нет! Потому что ты никогда ей не простишь, что я женился на ней, а не на тебе! (Хватает Марию за плечо и сильно трясет.) Смотри! (Указывает на Глафиру.) Эта женщина была моей любовницей, до того как я женился на тебе!

Мария поднимает голову и несколько мгновений пристально смотрит не Глафиру.

Глафира (поражена). Харалампий! Как тебе не стыдно!

Петринский. Почему мне должно быть стыдно?

Глафира (гневно). Я никогда не была твоей любовницей!