Ребёнок сам выбирает своих родителей, но и родители создают условия для его воплощения. Условия, зависящие от гармоничности родительских отношений, степени их осознанности и взаимной любви.

Как мы с Ванюшей шли друг к другу? Наверное, началось всё в тот момент, когда выбирали имя старшему сыну. Милый считает себя человеком верующим, и мы решили заглянуть в святцы. Из имён, соответствовавших дате рождения, понравились Александр и Иван. Тогда я пошутила, что следующего назовём Ваней (правда, этот случай всплыл в памяти уже после того, как Ванюша родился и ему дали имя). Потом я погрузилась в воспитание Саши и о втором ребенке совсем не думала.

Незадолго до того, как Саше исполнился год, мне приснился сон. Иду я по одной очень близкой моему сердцу улице и рассказываю кому-то, что у меня два ребёнка: Саша и ещё один, совсем маленький. Тогда и пришло понимание того, что совсем рядом есть ещё не рождённый мною малыш. Мне очень захотелось его воплотить, но потом возник страх, что с двумя мне не управиться. Мы тогда окончательно не определились с местом жительства, не было налажено то, что называют бытом, поэтому мысль о втором ребёнке была спрятана в глубинах подсознания. Как мне казалось, очень надолго.

После выхода «Родовой книги» Владимира Мегре я начала рисовать. Сначала изобразила момент венчания двух влюблённых так, как представляла себе в то время. А потом мне захотелось написать Сотворение. Тот момент, когда младенец босиком по звёздам бежит к своим родителям. Более двух месяцев я обдумывала этот образ, изрисовала пол-альбома, но что-то меня не устраивало. Так продолжалось до тех пор, пока мы не начали разменивать квартиру и я не оказалась на какое-то время в «подвешенном» состоянии – из старой уже выехали, а в новую ещё не въехали. Рисунки были упакованы, и казалось, что ни о каком творчестве не могло быть и речи, но… Именно в этот момент мы поехали отдыхать за речку и остановились в месте, очень похожем на то, что я рисовала. Единственное отличие состояло во времени суток: на эскизе были сумерки, а здесь – яркое солнце на пронзительно голубом небе. Я подумала, что если дети и должны приходить в мир, то именно в такой прекрасный день и в таком прекрасном месте. Я увидела малыша, бегущего по звёздам, и это был мой Сын!!!

Описывать возникшие в этот момент чувства бесполезно. Любые слова будут бледными – ведь это только слова. Хотите испытать подобное – попробуйте сами.

Какое-то время после этого меня переполняли радость и ликование. Казалось возможным абсолютно всё. Но постепенно в эту сказку стал вползать технократический мир, пытаясь её разрушить. Тогда я и поняла, что счастливое, радостное зачатие – это ещё не всё. Очень важно не расплескать, сберечь свет Любви в условиях, когда вся существующая система направлена на то, чтобы забрать у людей нежные трепетные чувства и перенаправить их энергию на себя.

Началось с того, что я пошла в гости к подруге, которая работает доктором, и поведала ей про беременность. Она поспешила меня «утешить», сказав, что это не беременность, а цистит, и надо попить бруснику. До брусники дело не дошло – через два дня все признаки прошли сами собой. Я начала сомневаться: уж не придумала ли я всё это и не был ли младенец просто галлюцинацией, постепенно убеждая в этом саму себя, тем более, что если верить книжкам и всякого рода специалистам, момент для зачатия был более чем не подходящий. Тем не менее в первый же день задержки тест оказался положительным, я даже немного растерялась (первенец у меня был «партизаном» и не давал о себе знать ничем, кроме небольшого токсикоза, даже анализ крови на третьем месяце давал отрицательный результат, врачи тогда пытались убедить меня в том, что детей у меня не может быть в принципе, находя то одну, то другую болезнь, позже мне пришлось сменить консультацию).

Милый воспринял известие как должное и начался период относительно спокойной жизни. Я делала ремонт в новой квартире, пытаясь представить, как всё будет дальше. Детская была закончена очень быстро и получилась просто сказочной. К сожалению, это продолжалось недолго. Папочка вернулся из очередной командировки со странной мыслью: «А может быть, годика через два?» Я пыталась ему объяснить, что если решиться на такое, этого ребёнка не будет никогда. Другие, возможно, и будут, а этого – не будет. Не знаю, что наговорили ему мужички во время поездки, но никакого диалога у нас не получалось. Отчасти в этом была виновата я сама, так как была излишне эмоциональной. Я не могла ему объяснить, что малыш уже живой, он убеждал меня, что я не могу ещё ничего чувствовать, что ещё очень рано. В конце концов я сказала ему: «Иди». Что он и сделал.

Три дня после этого я сидела и меня била нервная дрожь в полном смысле этого слова: конечности тряслись как, у хронического алкоголика, всё валилось из рук… К счастью, из-за ремонта старший был тогда у дедушки с бабушкой. На ум приходили нехорошие мысли. Вся информация, которую я получала в тот момент, была негативной. Только начинала что-нибудь читать или выходила на улицу – отовсюду узнавала, как плохо может быть в подобной ситуации, и в то же время как быстро и просто, оказывается, можно всё решить, даже не прибегая к операции: и таблетки на то существуют, и так ли уж это страшно, когда почти все, за редким исключением, женщины делали аборты, порой даже не подозревая об этом.

(Практически все существующие методы контрацепции, кроме барьерных, основаны на том, что в организме женщины происходит микроаборт. Большинство гормональных таблеток и внутриматочная спираль мешают закреплению оплодотворённой яйцеклетки в стенке матки. Зачатие уже произошло, затрачено колоссальное количество энергии, ребёнок уже существует на физическом плане, ему уже несколько дней, а мама его не принимала! Она даже не знала, что малыш уже есть. Тем более, об этом не знал папа. В нашей культуре, если это можно назвать культурой, складывалось отношение к эмбриону, как к неодушевлённой вещи. Представители некоторых религий до сих пор спорят между собой, есть ли у этой «вещи» душа. Мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы, с одной стороны, не заставить людей чувствовать себя излишне виноватыми, а с другой, задуматься над страшной правдой: многие дети в момент зачатия были лишены своих родителей. Ребёнок – материальное воплощение энергии Любви на земле. Убийство ребёнка – это всегда убийство Любви. Ни один человек не может продолжать жить так, как жил прежде, после убийства своего ребёнка. У кого-то страдало здоровье, у кого-то разрушалась семья. В момент зачатия колоссальное количество энергии родителей, прародителей, Бога концентрируется в матке женщины, чтобы потом из маленького зёрнышка выросли сын или дочь Божья. Поэтому во время вынашивания многие люди ощущают прилив сил и жажду творчества, самовыражения. Я убрала из книги главу о том, почему происходило такое количество абортов, и кому было выгодно искажать правду о зачатии, чтобы не сгущать краски. Я начала писать эту книгу не для того, чтобы кого-то напугать, а для того, чтобы вместе научиться слушать своё сердце. Окончательное решение всегда остаётся за родителями, какая бы информация на них ни сваливалась, остаётся голос Души, голос Истины, помогающий принять правильное решение.)

К концу третьего дня состояние у меня было полуобморочное. Не знаю, чем бы всё закончилось, если бы на помощь не пришло подсознание, явив образ Марии, которая меня успокоила, сказав, что если ребёнок пришёл, всё, что ему нужно для жизни, тоже появится. Ещё она добавила, что я не должна обижаться на нашего папочку. Я уже не помню точных слов, но тогда в мою душу пришло умиротворение. Я посмотрела на икону, изображающую Марию с Христом на руках – она светилась, может быть, на неё упал луч солнца. Я до сих пор не определила своего отношения к христианству и иконку вожу с квартиры на квартиру скорее по привычке, раз уж она ко мне попала, но после этого явления на жизнь стала смотреть с большим оптимизмом. Не обижаться было намного труднее. Для того, чтобы простить, мне нужно было понять мотивы поступка, а понять их не давала обида. Некоторое время нам трудно было общаться, и я допускала его присутствие в основном из-за старшего сына, хотя любить не переставала ни на минуту. В душе была совершенно невероятная, взрывоопасная смесь мыслей, чувств и эмоций. Позже я поняла, почему это произошло.