— Что ж, подумаю, — сказал Рут.

— Приятного путешествия, капитан.

— Счастливо оставаться, комиссар.

Когда изображение исчезло, Рут задумчиво потер лоб. Зачем им понадобилась эта ложь? Хотят выяснить его намерения? И все-таки в чем же суть главного? Почему он вдруг оказался лишним?..

Рут позвал Ио, и робот тотчас появился в дверях кабинета.

— Ио, завтра утром надо заказать билеты в Европу на ближайший авион.

— Сколько?

— Два: для меня и для тебя.

— Маршрут?

— Париж или Рим, а потом посмотрим.

— Будет сделано, капитан.

«После того, что произошло сегодня, — думал Рут, — бессмысленно продолжать оставаться в Роктауне. Полиция в мои отношения с Советом Равных вмешиваться не хочет. А я сам перерезал единственную реальную нить, которая могла вывести меня на руководителей ганга. Значит… Значит, пришло время выполнить обещание, данное Кари. Если, конечно, Совет Равных не помешает… Остается еще четыре дня… Как это все-таки плохо, что я совсем один. Даже адвокат отказался от меня; адвокат, который мог столько на мне заработать».

Утром, едва Рут открыл глаза, Ио появился в спальне.

— Билеты заказаны, капитан Доррингтон.

— Превосходно, Ио, когда и куда мы летим?

— Рейс на Париж поздно вечером, рейс на Рим — ночью. Места и номер рейса сообщат в полдень.

— А сейчас они не могли сказать?

— Нет, рейсы в Европу через Роктуан транзитные.

— Ну что ж, подождем до полудня. А как мы доберемся в авиапорт? Кажется, это довольно далеко от города?

— Двести километров. Можно взять винтокрыл. Внизу сказали: капитан Доррингтон, если хочет, может вести винтокрыл сам.

— Превосходно, Ио, ты великолепно справился с задачей. Есть что-нибудь еще?

— Да, письмо.

— Давай скорее.

Это был опять большой конверт из темного шелковистого пластика. Совет Равных делал очередной ход. Рут, не торопясь, вскрыл конверт и развернул полоску темной ткани.

Рут усмехнулся: «бывшему» — он уже «бывший»; неплохое начало.

«Записку надо сохранить во что бы то ни стало», — решил Рут. Он поднялся с постели и прежде всего спрятал полоску темной ткани в секретное отделение бумажника. Потом позвал Ио.

— Это письмо, — Рут взял со стола большой темный конверт, — без обратного адреса. Ты не знаешь, кто может присылать письма вот в таких конвертах?

— Письма без обратного адреса присылает крематорий, — без колебаний ответил Ио.

— Крематорий?! — Руту показалось, что он ослышался.

— Это такой концерн, где людей переделывают в серый порошок, — объяснил робот. — Из порошка потом изготавливают другие полезные вещи: удобрения для садов, разные вещества, много разных веществ…

— Ты имеешь в виду настоящих умерших людей?

— Умерших и некондиционных: с отклонением от нормы, с неправильной программой, отслуживших свой срок — разные устаревшие экземпляры, которые трудно использовать и нельзя отремонтировать. Роботов, негодных для капитального ремонта, отправляют в переплавку, а людей — в крематорий. Это почти одно и то же.

— Почти, — согласился Рут. — Так ты думаешь, что это письмо из крематория?

— Обязан напомнить, что роботы моей системы не могут…

— Опять забыл, — спохватился Рут. — Извини меня, Ио. Я спрошу иначе: какие признаки указывают, что это письмо отправлено из крематория?

Ио внимательно обследовал конверт:

— Таких признаков нет, капитан Доррингтон.

— Но ты мне только что сказал, что письма в подобных конвертах присылает крематорий.

— Позвольте повторить, капитан, как я сказал: письма без обратного адреса присылает крематорий.

— И если на письме нет обратного адреса, значит… — Рут сделал долгую паузу. — Что это значит, Ио?

— Значит, — медленно начал Ио, и его красноватые глазки замерцали, — значит… это письмо могло быть послано из крематория… Да, могло. А могло быть послано из другого офиса.

Ио не мигая уставился на своего патрона, и Руту показалось, что во взгляде робота он уловил легкую иронию.

— Тебя не поймаешь, Ио, — Рут покачал головой, — у тебя железная логика.

— Не железная, — возразил робот, — на транзисторах. Двадцать четыре тысячи восемьсот сорок шесть транзисторов.

— Неплохо, — прищурился Рут, — ты должен стоить дороже любого человека.

— А сколько стоит человек? — поинтересовался Ио.

— Как тебе сказать… По-разному. Иногда очень немного, но случается и обратное…

— При сравнениях следует оперировать средними цифрами, — назидательно заметил Ио.

— И снова ты прав, — согласился Рут, — но боюсь, что по отношению к человечеству и даже к одному человеку метод средних цифр не совсем подходит. Личность трудно вычислить. Каждый человек — бесконечность. Как ее выразишь средними цифрами? Ты знаешь, что такое бесконечность, Ио?

— Конечно. То, что не имеет конца. Например, время. С точки зрения времени, человек конечен. Его время ограничено: от рождения до крематория.

— У одного человека — да, но у всего человечества — нет. И, кроме того, человека нельзя рассматривать только с точки зрения продолжительности его жизни. Бесконечность в нем самом, в его внутреннем содержании.

— Внутреннее содержание тоже конечно, — возразил робот. — Девяносто шесть процентов воды, немного углерода, железа, кальция, фосфора, остальное бактерии; в виде исключения — несколько граммов золота и отдельные транзисторы для обострения восприятия окружающей среды.

— Ты хочешь сказать, что сам устроен сложнее?

— Не утверждаю этого. Человека тоже сделали не сразу.

— Бесспорно… И я полагаю, — очень серьезно добавил Рут, — что на изготовление человека пришлось затратить времени намного больше, чем на изготовление любого робота. Даже робота системы «пять»…

Отношение Ио к роботам системы «5», по-видимому, было сложным. Глазки его померкли, и он ничего не ответил. Рут почувствовал, что допустил бестактность. Ему захотелось нейтрализовать отрицательные эмоции своего верного помощника.

— Роботы системы «пять», — сказал Рут, — при всей их универсальности и сложности конструкции обладают одним существенным недостатком — они слишком напоминают людей…

Ио промолчал. Возможно, он не считал это качество роботов системы «5» недостатком.

— Напоминают людей в их наиболее отрицательных свойствах, — пояснил Рут. — Это, конечно, особенность их программы. Мне лично гораздо больше нравится программа роботов твоей системы, Ио. Это прекрасная, надежная программа, на которую почти всегда можно положиться.

— Всегда! — поправил Ио, и глазки его снова замерцали.

Рут вспомнил о предохранителе, вмонтированном у Ио на месте сердца, но спорить не стал.

— И еще мне нравится способность роботов твоей системы к быстрому самосовершенствованию, Ио, — продолжал Рут. — За те несколько дней, что мы находимся вместе, ты сделал заметный шаг вперед; ты более правильно говоришь, почти не шепелявишь, твой словарный запас непрерывно растет, и мне даже кажется, что круг твоих интересов постепенно расширяется…

— Благодарю вас, капитан Доррингтон, — очень серьезно сказал Ио, — все это — результат общения с вами.

— Каким образом?

— У роботов моей системы есть особое реле.

— Реле самосовершенствования?

— Да.

— Интересно! На каком же принципе основано его действие?

— Принцип прямого копирования, — отчеканил Ио, и Руту снова показалось, что он уловил в красноватых глазках робота оттенок иронии.