— Может, лучше сразу пойти в полицию?

— Можешь, если хочешь.

— Я сперва попробую так, как ты говоришь, — сказал Пол. И улыбнулся. Несмело, но всё-таки это была улыбка. Первая за последние три недели.

После этого Пол Сингх рассказал Дику Фартингу, почему он не собирается больше отдавать ему деньги, и что он сделает, если его попробуют заставить. А затем он ушёл, оставив Дика стоять в ошеломлённом молчании, сжимая и разжимая кулаки. На следующий день ещё пятеро первоклашек подошли к нему на площадке и сообщили, что хотят получить назад свои деньги — все, которые отдали им за последний месяц, иначе они пойдут в полицию. Дик Фартинг был совсем, совсем не рад.

Мо сказала:

— Это он. Всё из-за него. Если бы не он… они бы сами ни за что не додумались до такого. Надо его проучить, тогда и остальные будут послушными.

— Ты о ком? — спросил Дик.

— О том, кто всё время сидит и читает. Парень из библиотеки. Мик Иничей.

Дик медленно кивнул. Затем спросил:

— Это который?

— Я его тебе покажу, — пообещала Мо.

Нику было не привыкать, что его не замечают и относятся к нему как к тени. Если обычно взгляды сами собой с тебя соскальзывают, ты безошибочно узнаёшь, когда кто-то прицельно смотрит на тебя или хотя бы в твоём направлении. А уж если ты едва задерживаешься в памяти людей, то когда на тебя тычут пальцем и ходят за тобой следом — это как-то отдельно настораживает.

Они вышли за ним из школы и пошли следом, мимо продавца газет, через железнодорожный мост. Ник не спешил, чтобы точно убедиться, что эти двое идут именно за ним — крупный парень и светловолосая девочка с заострёнными чертами лица. Они не отставали, и тогда он свернул в церковный дворик в конце дороги, где было крохотное кладбище. Он остановился и стал ждать у могилы Родерика Перссона и его супруги Амабеллы, а также его второй супруги, Портунии («Они спят, чтобы вновь проснуться»).

— Вот ты где, — сказал звонкий девичий голос. — Мик Иничей. Ты вляпался, Мик Иничей.

— Вообще-то меня зовут Ник, — сказал Ник, глядя на них. — Через букву «н». А вы — Джекил и Хайд.

— Это ты надоумил первоклашек, — сказала девочка.

— Сейчас мы тебя проучим, — сказал Дик Фартинг и нехорошо улыбнулся.

— Учиться я люблю, — сказал Ник. — Если бы вы тоже любили, вам бы не пришлось тиранить малолеток, чтобы у вас были деньги.

Дик нахмурился и сказал:

— Ты покойник, Иничей.

Ник покачал головой и развёл руками:

— Я — нет. А вот они — да.

— Кто? — спросила Мо.

— Люди, которые здесь находятся, — сказал Ник. — Слушайте. Я вас сюда привёл, чтобы вы выбрали…

— Ты нас сюда не приводил, — сказал Дик.

— Но вы же здесь, — сказал Ник. — Я хотел, чтобы вы сюда пришли. Я пошёл сюда сам — вы пошли за мной. Одна фигня.

Мо нервно озиралась.

— Ты здесь не один?

Ник сказал:

— Мне кажется, вы не понимаете. Вам надо прекратить вести себя так, будто все вокруг — ничто. Перестаньте мучить других.

Мо едко улыбнулась.

— Ну хватит. Ударь его уже, — сказала она Дику.

— У вас был шанс, — сказал Ник. Дик размахнулся своим здоровенным кулаком, но Ник уже исчез, и кулак врезался в могильный камень.

— Куда он делся? — спросила Мо. Дик ругался и тряс рукой. Она озадаченно обвела взглядом тёмное кладбище. — Он же только что был здесь. Ты его видел?

У Дика и так было плохо с воображением, а сейчас он и вовсе не был расположен напрягать мозги.

— Может, убежал, — предположил он.

— Он не убегал, — сказала Мо. — Он просто раз — и исчез.

У Мо с воображением всё было хорошо. Она, как-никак, была мозговым центром их банды. И сейчас, стоя посреди неуютного, укутанного тенями кладбища, она почувствовала, как волосы шевелятся у неё на загривке.

— Здесь что-то не так, — сказала Мо. И нервно добавила, причём её высокий голос при этом дал петуха: — Идём скорей отсюда.

— Я его найду, — ворчал Дик Фартинг. — Я из него котлету сделаю.

Мо почувствовала подступающую тошноту. Ей казалось, что тени вокруг шевелятся.

— Дик, — проговорила Мо. — Мне что-то страшно.

Страх — штука заразная. Иногда достаточно, чтобы кто-то один сказал о своём страхе, чтобы его подхватили все присутствующие. Мо была в ужасе, и теперь Дик к ней присоединился.

Он ничего ей не ответил. Он просто помчался прочь со всех ног. Мо, не отставая, бежала следом. Они спешили назад, в знакомый им мир. Уже загорались фонари, и над городом сгущался вечер, превращая простые тени в бездны мрака, где могло скрываться всё, что угодно.

Они добежали до дома, где жил Дик, зашли внутрь и включили весь свет. Мо позвонила маме и в слезах потребовала, чтобы та её забрала домой на машине, хотя её дом был буквально в двух шагах — однако Мо в тот вечер не хотелось делать ни одного шага наружу.

Ник смотрел им вслед. Он был доволен.

— Это ты здорово придумал, голубчик, — сказал голос из-за плеча. Там стояла высокая женщина в белом. — Растворение на «отлично». А потом ещё Страх.

— Спасибо, — ответил Ник. — Я ещё не пробовал нагонять Страх на живых. Только в теории знал, как это должно быть.

— Сработало на ура, — похвалила она, затем представилась: — Меня зовут Амабелла Перссон.

— Я Ник. Никто Иничей.

— Живой мальчик? С большого кладбища на холме? С ума сойти!

— Э-ээ… — протянул Ник, который не подозревал, что кто-то может о нём знать за пределами родного кладбища. Амабелла постучала по могильному камню:

— Родди! Портуния! Смотрите, кто к нам пожаловал!

Их стало трое, и Амабелла представила Нику двух других. Они обменялись рукопожатиями и приветствиями.

— Несказанно рад знакомству, — проговорил Ник, знавший нюансы этикета целых девяти столетий и потому умевший правильно поздороваться с кем угодно.

— Мистер Иничей только что нагнал Страху на двух других детей, которые, несомненно, того заслуживали, — объяснила Амабелла.

— Молодец! — воскликнул Родерик Перссон. — Они неподобающе себя вели, да?

Ник сказал:

— Они заставляли других детей отдавать им карманные деньги и всякое такое.

— Нагнать Страху — это, конечно, неплохо для начала, — сказала Портуния Перссон, дородная женщина намного старше Амабеллы. — Но ты уже знаешь, что будешь делать, если это не сработает?

— Я пока об этом не думал, — начал Ник, но Амабелла перебила его.

— Я считаю, что Снохождение — оптимальный выход в данном случае. Ты ведь умеешь Сноходить?

— Не уверен, — ответил Ник. — Мистер Пенниворт меня этому учил, но я ещё не… Короче, некоторые вещи я знаю только в теории.

Портуния Перссон сказала:

— Сноходить — это, конечно, хорошо, но я предлагаю Привидеться. Такие люди по-другому не понимают.

— Хм, — произнесла Амабелла. — Привидеться, говоришь? Портуния, я не думаю…

— Разумеется, не думаешь. Хорошо, что у нас есть кому думать.

— Мне пора домой, — поспешно сказал Ник. — А то там начнут волноваться.

— Беги, конечно, — сказали Перссоны. — Рады были познакомиться. Спокойной ночи, юноша.

Амабелла Перссон и Портуния Перссон с неприязнью посмотрели друг на друга. А Родерик Перссон сказал:

— Если позволишь, я хотел ещё спросить о твоём наставнике. Он в добром здравии?

— Сайлас? Да, с ним всё хорошо.

— Передавай ему от нас привет. У нас такое маленькое кладбище, что вряд ли нам когда доведётся увидеть настоящего Стража Чести. Но всё-таки приятно знать, что они где-то есть.

— Спокойной ночи, — сказал Ник, который не понимал, о чём говорит Родерик, но решил подумать об этом позже. — Я передам ему.

Он взял свою сумку с учебниками и побрёл домой, стараясь держаться в тени.

То, что Ник ходил в школу для живых, не отменяло учёбы у мёртвых. Ночи были длинными, и Ник порой был вынужден посреди урока извиниться и вернуться домой, чтобы рухнуть спать совершенно измождённым ещё до полуночи. Но чаще он всё-таки всё успевал.