— Ты не обижайся, тетя Клеми! — уговаривал ее мальчик. — Я сильно, сильно люблю тебя, но у нас с доктором такие разговоры, такие разговоры, что ты только помешаешь!

— Ну что это за разговоры, которые мне нельзя слушать? О чем?

— Обо всем, тетя. Честное слово, обо всем!

— Ну, если обо всем, тогда другое дело. Не буду вам мешать…

А доктор Кларк с улыбкой ждал, когда Клементайн сдастся, и с довольным видом уводил Дика в сад.

«И все-таки он мой! Мой и ничей больше!» — утешала себя Клементайн, глядя вслед доктору Кларку и здоровенному мальчугану, кудрявая голова которого уже доходила старику до плеча.

Новые неожиданные заботы возникли, когда Дику пришло время поступать в школу. Дело в том, что мальчик рос все быстрее и быстрее и в свои семь лет больше походил на пятнадцатилетнего подростка, чем на первоклассника. И вот тогда Клементайн впервые заговорила с доктором Кларком о необыкновенном здоровье и бурном росте своего племянника.

Доктор Кларк внимательно выслушал ее и сказал:

— Напрасно вы волнуетесь, Клементайн. Мальчик находится под постоянным медицинским надзором, отлично питается, живет в благоприятном для него климате…

— Но его рост, доктор! Ведь он выглядит на пятнадцать лет!

— Ну и что же? Вы слыхали об акселерации, Клементайн?

— Об акселерации? Это еще что такое?

— Ничего страшного. Акселерацией называют доселе неразгаданную способность современных детей расти и развиваться быстрее, чем росли и развивались дети предыдущих поколений. Это явление наблюдается во всемирном масштабе и объясняется тем, что дети стали лучше питаться и меньше болеть. Разумеется, каждый ребенок подвержен влиянию акселерации по-своему — один больше, другой меньше. Наш Дик, по-видимому, с исключительной силой реагирует на акселерацию. Отсюда его здоровье, его рост, его общее развитие.

— А это не опасно, доктор?

— Напротив. Это очень положительное явление в эволюции человеческого рода.

— А в школе у Дика не будут неприятности из-за этой… акселерации?

— Уверен, что ни малейших!

Прошло еще немного времени, и Дик предстал перед комиссией учителей. Он был выше своей тетки и почти сравнялся с доктором Кларком. Только круглая розовощекая физиономия с большими удивленными глазищами да чистый заливистый дискант выдавали в нем семилетнего ребенка.

Школьная комиссия была несказанно поражена видом такого первоклассника.

— Ребенку семь лет. Вот его метрика. Прошу зачислить его в первый класс, — решительно заявила Клементайн и положила на стол документы Дика.

— Что? Семь лет? В первый класс?! Вы, госпожа Мюррей, надо полагать, ошиблись. Вы, вероятно, хотели сказать, что юноше семнадцать лет и он поступает в первый класс лицея?.. — в замешательстве проговорил председатель приемной комиссии.

Тогда в разговор вмешался доктор Кларк:

— Никакой ошибки тут нет, господа. Перед вами действительно семилетний ребенок. Это сын уроженца нашего города Томаса Мюррея. Мальчик рос на моих глазах. Три года назад это был худенький малыш, который не дотягивал до своих четырех лет ни по весу, ни по росту. Но три года нормальной жизни, отличное питание, врачебный надзор сделали свое дело. Мальчик побил все рекорды роста. Но это не дает оснований сомневаться в том, что ему действительно семь лет. Его документы выданы в столице, и подлинность их бесспорна.

Члены комиссии переглянулись, потом стали изучать метрику Дика. После этого председатель обратился к самому Дику:

— Сколько тебе лет… э-э-э… мальчик?

— Семь лет, сударь. Месяц назад исполнилось.

— А как звать тебя?

— Ричард Мюррей.

— Читать ты умеешь?

— Да, сударь. Я очень люблю читать. Книг у меня много-премного!

— Ну хорошо, Дик. Выйди пока в коридор и подожди там. Только не шали. В школе шалить нельзя.

— Я не буду шалить. Мне тетя Клеми уже говорила.

Дик неуклюже поклонился и вышел.

Председатель почесал переносицу и сказал:

— Да-а, рост феноменальный… Он даже в парте для малышей не поместится…

— Что поделаешь, акселерация! — глубокомысленно заметила Клементайн и добавила: — А насчет парты не беспокойтесь. Если возникнут особые расходы, я уплачу.

— Что вы, госпожа Мюррей! Какие расходы! Возьмем парту у старшеклассников и поставим вашему Дику. Вот и вся проблема… Вот только если он и дальше будет так расти…

— Это абсолютно исключено, — авторитетно заявил доктор Кларк. — Акселерация ускоряет развитие детей, но отнюдь не порождает великанов. Дик, конечно, обещает быть рослым человеком, но смею вас уверить, это будет в пределах нормы.

— В таком случае, все в порядке. Ваш племянник принят, госпожа Мюррей. Занятия начнутся первого сентября.

— Благодарю вас. Идемте, доктор Кларк!..

Как-то раз, в дообеденное время, когда Дик был в школе, Клементайн вызвала доктора Кларка по телефону. Старик не заставил себя ждать — ведь вызов касался его дорогого Дика, а голос госпожи Мюррей звучал в трубке слишком взволнованно.

— В чем дело? Что случилось? Где Дик?! — вскричал доктор, ворвавшись в гостиную и забыв от волнения снять шляпу.

— Дик в школе. Но я хотела…

— Погодите! Он здоров?

— Здоров, здоров. Позавтракал с аппетитом и с собой взял кучу еды.

— Слава богу!.. Ох, и напугали же вы меня, дорогая Клементайн!

Доктор снял шляпу, вытер лысину носовым платком и устало опустился в кресло.

— Я боюсь за Дика, доктор, — проговорила госпожа Мюррей.

— Чего боитесь? Почему? Чем вызваны ваши страхи?

— Он непрерывно растет, доктор!

— И пусть себе растет на здоровье! Детям положено расти!

— Да, но Дик растет так, что становится страшно! С тех пор как он пошел в школу, я внимательно слежу за его ростом. И что же я обнаружила? Вместо того чтобы расти все медленнее и медленнее, Дик растет все быстрее и быстрее. Первого сентября, когда он первый раз пошел в школу, в нем было семьдесят килограммов весу и сто семьдесят два сантиметра росту. За один только месяц Дик прибавил двенадцать сантиметров! Но это не самое страшное. Хуже то, что за первую неделю он вырос на полтора сантиметра, за вторую — на два с половиной, за третью — на три, а за четвертую, — на целых пять сантиметров. Что же будет дальше, доктор?

— Вы в самом деле так тщательно следили за его ростом? Вы не ошиблись, Клементайн?

— Нет, доктор. Я не могла ошибиться. Вот пометки на косяке, вот даты. Еще неделя — и Дик не пройдет в двери, не наклонив головы!..

Доктор Кларк внимательно осмотрел пометки на дверном косяке. Потом он долго сидел в глубокой задумчивости. Наконец поднял на женщину растерянный взгляд.

— Это… это… просто невероятно… Я не слыхал о чем-либо подобном… А как в школе, уже заметили что-нибудь?

— Пока нет, но через месяц обязательно заметят. Ведь если это будет продолжаться, через месяц наш Дик достигнет двух с половиной метров. Это будет просто ужасно! Ведь он совсем еще ребенок!..

— Не надо, Клементайн, не отчаивайтесь. Будем надеяться на лучшее. Я теперь сам займусь Диком. В школу пусть пока не ходит. Сообщите туда, что он заболел.

С необходимостью прервать посещение школы Дик легко примирился. Отчасти потому, что все-таки чувствовал себя неловко среди малышей, отчасти же потому, что скучал на уроках, так как всю программу первого класса успел пройти с доктором Кларком. Возвращение к привольной жизни — к книгам, играм и непринужденным беседам со старым другом — он приветствовал от всей души.

Однако вскоре мальчик стал замечать, что опекуны его чем-то сильно озабочены и уделяют ему гораздо больше внимания, чем прежде. Доктор ежедневно взвешивал и измерял его, следил за рационом его питания, подвергал тщательным осмотрам и различным анализам. А Клементайн забросила все свои дела ради того, чтобы неотступно находиться при Дике. Она смотрела на него печальными, испуганными глазами и часто повторяла: