Сомнение — коварная и подлая вещь. Она когтями вцепляется в самое крошечное местечко, обосновывается там, пока не почувствует себя достаточно удобно, чтобы сделать свой ход и незаметно проскользнуть в подсознание обычно уверенного в себе человека.

В среду вечером едва добравшись до дома, я направилась прямо в комнату Шаны. Всю поездку до дома я обдумывала, стоит ли позвонить мистеру Уиллису и всё отменить, позвонить маме и во всём сознаться и провести все выходные, предаваясь воспоминаниям с обувным королём Индианы. Кто знает, может, он даст мне скидку на какие-нибудь сногсшибательные туфли на каблуках?

Когда я повернула за угол, чтобы войти в её комнату, мои ноги приросли к полу, а сердце сжалось. Это на самом деле происходит. Шана переедет в Лондон. От вида пустой комнаты у меня защипало глаза. Она поснимала картины со стен, и кроме коробок на её комоде и прикроватной тумбочке ничего не было.

— Я буду по тебе скучать, — наконец, произнесла я, по-прежнему стоя в дверях.

Она резко повернулась ко мне и ахнула.

— Я не слышала, как ты вошла. Ты напугала меня до смерти.

— Ещё чего! — я натянула на лицо притворную улыбку. — Никаких смертей. Тебе нужно исполнить кое-какие мечты.

— Я тоже буду по тебе скучать. Но ты даже не заметишь. Ты будешь слишком занята с мистером Сексуальным, чтобы понять, что я уехала.

Я покачала головой и плюхнулась на кровать Шаны.

— Это неправда. После этих выходных у меня останутся шрамы. Из меня ужасная лгунья. Вся эта сделка обернётся катастрофой. Это всё выйдет мне боком, и я буду мишенью для шуток своего брата всю оставшуюся жизнь. — Я перевернулась на живот, подпёрла рукой подборок и стала наблюдать, как Шана укладывает в чемодан последнюю одежду. — Однажды, когда мне будет восемьдесят, а Кевину восемьдесят два, он скажет: "А помнишь, когда ты шантажировала своего начальника, чтобы он пошёл с тобой на свадьбу Скарлетт?" О, и нас будут окружать дети и внуки Кевина, а я всё ещё буду одна.

— Прекрати. Ты не будешь одна, а если и будешь, то только потому, что это твой выбор и ты захватила мир.

Я рассмеялась.

— Это про меня. Мировое господство — это моя цель. Нет, серьёзно, речь не о замужестве. Речь о том, что когда бы я не поехала домой, я чувствую себя так, будто даже если я и захвачу мир, моя семья будет разочарована. — Я изменила голос, чтобы говорить, как мама. — Это мило, дорогая, что ты — властелин мира. Ты знаешь, что Даррин Маккини открыл второй магазин обуви? Просто я знаю, что вы двое будете идеальной парой.

Шана села рядом и чмокнула меня в макушку.

— Хватит. Никто не будет разочарован в эти выходные, когда ты войдёшь в их дом под ручку с сексуальным Дунканом Уиллисом.

Я вздохнула.

— Сексуальным, но мнимым.

— Он не мнимый. Он настоящий. Я его видела, и ты сказала, что он тебя поцеловал. Мнимые парни не целуются. — Она состроила гримасу. — До меня доходили слухи. У меня у самой сейчас нет мнимых парней, не говоря уже о настоящих.

— Он поцеловал меня, но ему не стоило.

— Почему?

Я покачала головой.

— Потому что мы были на работе.

Она поиграла бровями, встала и потянулась за остальной одеждой.

— Теперь не будете. Вы будете на самолёте компании и в доме твоих родителей.

Я перекатилась обратно на спину и накрыла живот подушкой.

— Думаю, я заболею. Я могу позвонить маме и сказать, что мне нездоровится. Отравилась едой.

— Ты этого не сделаешь, — запретила Шана. — Кроме того, ты уже рассказала ей о Ду-у-ункане, — она растянула его имя.

— В самом деле. Я сказала, что не могу поверить, что она не помнит, что мы с Тимоти расстались. Также я сказала, что много раз упоминала о Дункане, а она, должно быть, забыла, потому что беспокоилась об отце.

Шана рассмеялась.

— И она повелась на это?

— Ага. И не раз. Мы с Кевином часто так делали. Не говорили ей о чём-то, а после утверждали, что говорили, — я захихикала. — Бедная мама. Вероятно, она думает, что у неё крыша едет.

— Всё в порядке, Она счастлива. Ты же не хочешь отобрать у неё это счастье после того, как заставила её думать, что она сошла с ума?

— Сейчас она счастлива. Что будет, когда она выяснит, что всё это было ложью? Я имею в виду, я не видела его с нашей... сделки.

— Не усложняй. Он немного занят, управляя компанией. Но в эти выходные он весь твой. Наслаждайся. Это всего одни выходные, и похоже, что он на самом деле хороший парень.

Я села.

— Что именно делает его похожим на хорошего парня? Что он не разговаривал со мной с момента нашего поцелуя? Или что он получил отсос в туалете от какой-то офисной шлюхи?

— Нет, — ответила она. — То, что он согласился тебя сопровождать.

— Хотела бы я, чтобы ты была дома, когда я вернусь. Или даже лучше, я бы хотела, чтобы меня сопровождала ты.

— Ох, лучше позвони мне, как только вернёшься в Нью-Йорк. Я хочу услышать все грязные подробности. Например... — она уселась рядом со мной и заговорила тише, — ...такой ли у него большой, как говорят, и знает ли он, как им пользоваться.

Мои щёки вспыхнули.

— Я не собираюсь...

— Ты не собираешься что... и какого чёрта ты не собираешься?

— Зачем мне выяснять, насколько у него большой или знает ли он, как пользоваться огромной эрекцией, которую я почувствовала возле живота?

Шана подскочила на кровати.

— Ты не рассказывала мне, что почувствовала его. Он был...?

Я с невинным видом пожала плечами.

— Я имею в виду, трудно сказать... но показалось...

— Трудно? — Шана рассмеялась. — Бьюсь об заклад, что слухи правдивы. А теперь расскажи мне, почему же ты не собираешься выяснить?

— Потому что я не сплю с парнем на первом свидании.

— Ну, мисс Благопристойность, сообщаю, что ты будешь... — не успела я ответить, как она пояснила, — спать с ним. Четыре ночи: четверга, пятницы, субботы и воскресенья. Верно? Если ты не будешь спать, что будешь чертовски измотана.

— Блять! — слово вышло больше похожим на выдох, и я откинулась на спину. — Да, в моей детской кровати с балдахином.

— И у вас было свидание. Вы же выпивали той ночью в «Гастонс»?

— Он выпивал. Я пила воду.

— Ты была пьяна?

Я глубоко вздохнула и подняла голову, чтобы посмотреть Шане в глаза.

— Итак, — заявила она, будто это проверенный факт, — это будет не первое ваше свидание. Ты знаешь его около трёх лет. Ты даже говорила, что мечтала о нём. А теперь ты заполучишь его полностью для себя... он будет спать в той же комнате, в той же кровати, четыре ночи, — она склонила голову набок. — Когда в последний раз у тебя был секс? Выдающийся, умопомрачительный секс?

— Последний был с Тимоти, но не знаю, можно ли его охарактеризовать, как умопомрачительный.

— Если не знаешь, весьма определённо можно сказать, что нет. И вы расстались на Новый год. Дорогая, это всё равно, что после пятимесячной голодовки ты оказалась заперта на длинные выходные в булочной, а прямо перед тобой самая восхитительная гигантская наполненная кремом канноли.

Я снова села, захихикала и поморщила нос.

— Ох, прекрати. Теперь я представляю канноли.

— Гигантскую, — она подняла руки, и показала пальцами расстояние в несколько сантиметров. — Не малюсенькую. — Она стала разводить пальцы всё дальше и дальше друг от друга. — А огромную, длинную, толстую канноли. И её испекли только вчера, так что она твёрдая. На самом деле твёрдая.

Я шлёпнула её по ноге.

— Я серьёзно, прекрати.

— Не забудь про крем.

— Шана!

— Прекрасно. Просто убедись, что расскажешь мне, когда вернёшься домой, продолжается ли твоя голодовка или ты всё же решила, что заслужила всё, что может предложить эта поездка. — Её глаза округлились. — Я имею в виду, что согласно слухам, ты не пожалеешь.

Мой телефон запищал в сумочке, которую я бросила на пол гостиной по дороге к комнате Шаны. Я спрыгнула с кровати и направилась туда. Стоило мне уйти, как Шана вернулась к своим сборам.

На экране отобразилось "Мистер Уиллис".

Моё сердце пустилось вскачь, когда я подняла трубку. Я до смерти боялась говорить с ним, но ничуть не меньше опасалась, что он передумал. Я начала размышлять о возможности захватить надувного мужчину. Сколько его будут доставлять, если я сделаю заказ сегодня вечером?

— Алло? — ответила я.

— Кимбра.

— Мистер... Дункан.

Его низкий смех из динамика заставил меня улыбнуться.

— Просто Дункан подойдёт, — сказал он. — Я хотел спросить тебя, насколько официальным будет свадебный приём, но последние два дня меня не было в офисе. Меня неожиданно попросили посетить несколько оптовых складов, и я не смог с тобой увидеться.

Моя улыбка становилась всё шире с каждым его словом. Может, дело в его хриплом мужественном голосе? Или может в том, что он не собирается отменять нашу сделку и не избегал меня специально.

— Официальным? — переспросила я.

— Не могу вспомнить, в чём я должен быть.

Я захихикала, и замотала головой из стороны в сторону.

— Я убедила маму, что тебе стоит быть со мной.

— Мне нравится, как это звучит.

Моё сердце затрепетало от его ответа.

"Мы притворяемся", — напомнила я себе.

— Костюм подойдёт.

— А что насчёт тебя? — спросил он, слова звучали медленно, с намёком на соблазнительный подтекст. — Во что ты будешь одета?

Я опустила взгляд на деревянный пол, размышляя, откуда исходит весь этот жар. Не было ни труб, ни обогревателя, однако температура определённо повышалась. Тепло поднималось вверх, распространяясь от пяток по всему телу и до самой макушки.

— В платье, — ответила я.

— Какого цвета будет твоё платье? — его голос был как наждачная бумага, шершавый и грубый.

— Голубого.

— Прямо как цвет твоих глаз.

Моих глаз? Он знает, какого цвета мои глаза. С другой стороны, я знаю, что его — зелёные. Знаю, что они темнее, когда он на совещании или погружён в работу. А когда он улыбается своей сексуальной плавящей трусики улыбкой, они светлее, и в них мерцает золотой оттенок.

— Я захвачу несколько голубых галстуков, так что наши наряды будут соответствовать друг другу, — продолжил он. — Могу я спросить, что на тебе будет надето под этим голубым платьем или это против правил?